Единственная и неповторимая - Мелани Джордж

– Ничего не пропало, старый дурак!

– Старый дурак! – взревел Холмс, и лицо его налилось кровью.

Алек решил вмешаться:

– Вы всегда так подозрительно относитесь к людям, Холмс?

Дворецкий был явно обижен.

– Не всегда, милорд, но в данном случае моя тревога оправданна.

– Я ценю вашу бдительность, однако ваши опасения беспочвенны.

Алек не мог поверить, что дворецкий действительно думал, будто бы Кейт находилась в этой комнате с тайным намерением пошарить в его ящиках и стянуть носки или галстук. Холмс прекрасно знал, что в спальне не было ничего ценного. Алек терпеть не мог объяснять очевидное, но, по-видимому, дворецкий был слишком тупым – или Холмс просто не желал видеть очевидного.

– Если вы заметили, мисс Кейт никак не могла спрятать у себя украденное.

Холмс внимательно посмотрел на Кейт, словно увидел ее впервые. Внезапно к нему пришло озарение и глаза его удивленно расширились, а лицо побагровело еще больше.

– Я… это… – единственное, что мог произнести дворецкий в данный момент.

Алек украдкой взглянул на Кейт. Она, в свою очередь, пристально смотрела на него. Что он сделал? Боже, ведь, возможно, Холмс сам ни о чем бы не догадался! Дворецкий, обнаружив ее в спальне хозяина, вероятно, решил, что недостаточно прилежно относится к своим обязанностям. Однако, намекнул бы ему Алек или нет, Холмс рано или поздно сообразил бы наконец, в чем дело. Лучше уж так, как получилось. Дворецкий был надежным человеком, способным прекратить любые сплетни, независимо от того, нравилась ему Кейт или нет. Правда, сплетни не очень волновали Алека, однако они могли причинить беспокойство Кейт.

– Ну, что ты уставился? – сердито сказала Кейт Холмсу, продолжавшему глазеть на нее, как будто она была диковинным созданием. – Ты никогда раньше не видел никого, завернутого в простыню?

Алек понял, что, если не поспешит вмешаться, Холмс снова распустит свой язык и выдаст сомнительные замечания, прежде чем его остановят.

– Ну, хватит, Холмс. Пожалуйста, передайте повару, чтобы он приготовил что-нибудь особенное на обед сегодня вечером.

Холмс кивнул, затем спросил:

– Могу я узнать, по какому случаю, милорд?

– Нет, не можете, – отрезал Алек, начиная раздражаться настойчивостью Холмса.

Дворецкий склонил голову и повернулся, чтобы уйти.

– Холмс!

– Да, сэр? – откликнулся Холмс с надеждой в голосе и посмотрел на Алека через плечо.

– Никому ни слова.

Холмс бросил взгляд на Кейт и вышел за дверь, тихо прикрыв ее за собой.

Алек стоял в нерешительности некоторое время, размышляя, что делать дальше, когда Кейт заговорила:

– Ты что, глупый?

Он решил изобразить, что ничего не понимает.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь! Зачем ты сказал Холмсу о… – Понизив голос, она добавила: – Сам знаешь о чем.

Алек приподнял бровь:

– Сам знаю о чем? – Он едва удержался, чтобы не рассмеяться от такого намека на то, что было между ними, и наверняка поддался бы искушению, если бы Кейт своим видом явно не показывала, что готова растерзать его на мелкие кусочки.

– Да, ты понимаешь, о чем идет речь! И не улыбайся своей соблазнительной улыбкой в расчете, что я растаю.

Алек тем не менее улыбнулся:

– Думаешь, не растаешь? – Заметив, что она продолжает сердито смотреть на него, он подошел и присел на край кровати. – Честно говоря, Кейт, я не понимаю, чем ты так расстроена.

Кейт подалась вперед, потащив за собой длинную белую простыню, как шлейф свадебного платья. Затем сердито дернула непокорный материал, собрав его перед собой, и повернулась лицом к Алеку. Поддерживая тонкую облегающую простыню одной рукой, другой она ткнула его в грудь.

– О, не играй со мной в такие игры! Ты прекрасно знаешь, что меня расстроило!

– Я не думал, что тебя так сильно взволнует то, что я обратил внимание Холмса на очевидное.

– Обратил внимание на очевидное?.. Кто решил, что это так уж очевидно? Холмс ничего такого не заметил.

– В этот момент – возможно, – ответил Алек, – но он рано или поздно обязательно сообразил бы, в чем дело. Пусть уж лучше это прозрение пришло к нему от меня, чем за моей спиной.

В глубине души Кейт сознавала, что он прав. Ну, что сделано, то сделано. Теперь надо думать о будущем и постараться забыть улыбку Алека, его смех и чувства, которые он в ней пробуждал.

В голове ее промелькнуло: наверное, он по-другому вел бы себя, если бы она была не девчонкой с улицы, а изысканной леди из общества? Эта мысль отозвалась острой болью в душе.

Кейт отошла от него.

– Я вовсе не сержусь на тебя за то, что ты сказал Холмсу, – солгала она. – Меня раздражает, что ты придаешь слишком большое значение случившемуся между нами, тогда как для меня это не имеет особого значения. Ты создал у дворецкого впечатление, будто бы я очень беспокоюсь об этом, хотя на самом деле ничего такого нет.

Алек медленно встал, и Кейт непроизвольно отступила назад. Его правый глаз начал дергаться, а губы сжались в зловещую тонкую линию. Он был явно взбешен.

– А что, черт возьми, вообще беспокоит тебя? – прорычал Алек. – Минувшей ночью все было хорошо, так что случилось сегодня, хотел бы я знать?

– Не говори о том, что было!

– Почему, черт побери?

– Не кричи на меня!

– Я не кричу!

– Кричишь!

– Нет! – выпалил он, и Кейт осознала, что они оба кричат так громко, что могли бы разбудить и мертвого. Алек сделал глубокий успокаивающий вдох и сказал примирительно: – Я только пытаюсь понять, что я сделал неправильно. Вот и все. Я не представлял, что тебя может так обескуражить мнение дворецкого.

– Ничего подобного! – решительно возразила Кейт. – Меня ничуть не беспокоит, что может подумать обо мне Холмс или кто-то еще! – И она действительно не беспокоилась, по крайней мере за себя. При этом ей хотелось вернуться к прежнему положению вещей, пока их отношения не затронули ее сердце слишком глубоко.

Алек вскинул бровь и скептически посмотрел на нее.

– Ну, если так…

– Да, так! Никого не касается то, что мы делаем! – Ее грудь вздымалась и опускалась, как после быстрого бега.

Кейт отвернулась, испытывая недовольство собой. Она знала, что ей будет тяжело, но не думала, что до такой степени. У нее не было сил противостоять Алеку, не обращать внимания на его красивое лицо, проницательные глаза и нежные слова.

Кейт понимала, что, вероятно, глупо думать, будто бы она способна забыть его, вычеркнуть из памяти все, что было между ними, и продолжать вести себя так, словно ничего не случилось. Сделанного не исправишь. Главное, что оставалось в ее жизни, – это уличные ребята, зависевшие от нее. Все остальное – только девичья мечта, которой никогда не суждено стать реальностью.