Тампа (ЛП) - Алисса Наттинг

С того дня он стал разговаривать меньше. Он, кажется, пытался выразить свои мысли вживую, но каждый раз что-то внутри заставляло его чувствовать разочарованность. Наши сексуальные занятия превратились из коротких и частых в длинные и непрерывные, часто к тому времени, как он кончал, до прихода Бака оставалось совсем немного, и Джек скакал в ванной, пытаясь высушить предательски мокрые волосы.

* * *

Это случилось во время одного из таких мартовских марафонов, в самый канун весенних каникул. Возвращаясь к тому дню, я вспоминаю, что свет в комнате Джека был не такой как всегда — какой-то направленный и зловещий, как мерцающие тени в пламени костра. Руки Джека расположились на моих ягодицах, он двигался внутри меня, я была прижата к стене, мы оба стояли. Окажись здесь Бак, его взгляду предстали бы голые ягодицы Джека, сжимающиеся и разжимающиеся, его мошонка, раскачивающаяся между ног, мои локти, упертые в стену, голова, повернутая назад, со ртом, открытым в порыве страсти принятия. Я первая повернулась на внезапно донесшийся из прихожей шум.

«Тссс», — выдохнула я. Я ощутила его напряжение внутри меня, когда он замер.

«Дерьмо», прошептал он, вытаскивая из меня, и бросился одеваться. Я тоже стала одеваться, хотя и не с таким же остервенением. Я знала, что видела: это была тень Бака, отходящего от дверного проема, и теперь мысли неслись сумасшедшим потоком. Мне нужно немедленно разработать план, — одним обольщением не откупиться от того, что он только что видел. Может лучше всего положиться на его чувство гордости? Если он пойдет в полицию, то все в округе узнают о происшествии, и о том, что он делил с сыном любовницу. Да, за это и нужно цепляться — ему не нужна такая слава, он не захочет чтобы Джек проходил через это.

Из коридора донесся низкий стон, — он то повышался, то понижался, затихая. Глаза Джека встретились с моими. Неужели Бак рыдал? Я ускорила темп и, одевшись, вышла, надеясь, что смогу его утешить, несмотря на то, что была причиной его горя. Может, я скажу, что Джек заставил меня — залез в сумку, нашел в мобильнике номер моего мужа и угрожал позвонить Форду и рассказать ему о моем романе, если я не пересплю с ним. Даже если Бак не поверит до конца, это будет достаточно убедительно, чтобы переключить его внимание на игру, которую я предложу ему. С этого расстояния стоны Бака были громче и еще невыносимее. Сколько он стоял в дверях, прежде чем я почувствовала это и обернулась?

«Жди здесь», — обернулась я к Джеку. «Я попробую с ним сначала поговорить». Джек кивнул, но когда я встретила его глаза, в них читалось почти отвращение. Я знала о чем он сейчас думает: если тогда я откупилась сексом лишь за то, что Бак застукал меня с расстегнутой ширинкой, то что же потребуется в этот раз. «Сохраняй спокойствие», — предупредила я. — «Главное, чтобы он сейчас не вызвал копов».

Бак стоял в конце коридора, согнувшись пополам, его плечи периодически оживали, спазматически содрогаясь. «Бак», — мягко окликнула я, приближаясь к нему медленными шагами. Несмотря на все усилия, мой голос дрожал, — я не знала к какой реакции мне стоит готовиться. Вдруг он набросится на меня? Может, если он начнет меня бить, это сыграет мне на руку: полиция проявит больше доверия к моим словам. Мы с Джеком сможем придерживаться легенды о том, что я заходила лишь для того, чтобы дополнительно позаниматься с одним из учеников, а все остальное — ревнивое воображение Бака. Но такие обстоятельства сами по себе лишат меня работы и Форда; кроме того, чрезмерное рвение доказать свою правоту может привести, например, к судебно-медицинской экспертизе спальни Джека. Нет, ни при каких обстоятельствах нельзя допустить вмешательства полиции. Я обязана убедить Бака любой ценой.

Подойдя еще ближе, я осознала, что Бак склонился как-то слишком нелепо. Он согнулся почти до земли, как будто ребенок, играющий в войнушку и притворяющийся что его смертельно ранил игрушечный пистолетик. Бак попытался сделать шаг, но покачнулся в своей неустойчивой позиции и затоптался на месте в беспорядочном зомби-стиле. Я остановилась, сбитая с толку, и прокашлялась. И только подойдя вплотную, я заметила как изменился цвет его шеи, услышала хрипящий звук легких, не получающих воздух. Бак согнулся пополам потому что держался за грудь. «О бог мой», — пробормотала я. Его тело искривилось невозможным образом и теперь лицо поднялось вверх, обращаясь ко мне. Увидев его цвет, я едва не завопила. Его щеки налились багрово-красным, словно его повесили на невидимую петлю.

Я тихо отступила на шаг, сцепив пальцы и уставилась на него. Он засипел, пытаясь назвать имя Джека, его искривленные губы беззвучно пытались снова и снова выдавить наружу это слово, пока наконец не сомкнулись. Хотя его голова запрокинулась назад, один глаз продолжал смотреть на меня. Он был наполнен ненавистью и осознанием; теперь он не питал никаких иллюзий обо мне. Тем не менее, я была единственной, к кому он еще мог обратиться, мог что-то сказать. Я обернулась назад проверяя дверь комнаты Джека. Если он высунет голову в коридор и увидит позу своего отца, то как мне удержать его в своей комнате еще ненадолго?

Мне нужно лишь несколько минут побыть одной, без подростковой истерики, которая могла охватить его. Сейчас решается, заслуживает ли Бак «Quid pro quo»[12]. Если я вызову 911, отплатит ли он мне ответным добром, не сдав полиции? Какой несвойственный мне бред, но глупая мораль заставляет людей оправдывать разные идиотские поступки. Независимо от моих усилий по его спасению, Бак мог решить, что лучшим выбором будет сдать меня. Я буквально могла слышать его слова: «Закон — есть закон, у меня связаны руки».

Я вернула взгляд вниз и увидела, что выражение в выпученных глазах Бака сменилось на отчаяние. Он напрягся и смог слабо хрюкнуть в моем направлении; этот звук напомнил мне о его неудачной попытке залезть мне лицом между ног. Я снова оглянулась на дверь Джека. Если бы был хоть один надежный способ заставить его остаться в комнате, пока это не кончится. Я просто должна была быть уверена, что он это сделает. Если я увижу что он выходит, то я подбегу к нему и запихну обратно, сказав что его отец очень расстроен и нуждается в минуте чтобы побыть одному и подумать. Позже мы вместе обнаружим тело. Нельзя позволить Джеку прервать эту естественную цепь событий. В конечном счете, жизнь его отца просто не стоит риска — короткие ручонки Бака больше не вмешаются в мою жизнь, никогда впредь.

Я застыла на месте, наблюдая как рот Бака распахивается все шире и шире, ища воздух, и когда последняя вспышка сознания промелькнула в его глазах, я почти чувствовала что на меня спускается проклятие. Он понял, что я выбрала для него смерть. Осознавая, что не смогу отвернуться, я смотрела как каждая унция жизни покидает его, а глаза излучают ощутимые обжигающие потоки злобных проклятий. Одна сторона губ приподнялась, обнажая часть зубов, как будто он готовился вцепиться в меня.