Созданы друг для друга - Кристина Ролофсон

Макс вернулся назад, в тесноту душной машинной рубки. Засунув руки в карманы брезентовой куртки, он молился лишь об одном, чтобы боль ушла как можно скорее.

К разнице во времени в два часа долго привыкать не пришлось. Ари поднималась рано, проглатывала ленч в десять, а к половине десятого вечера уже зевала. Дни текли длинные, переполненные факультетскими собраниями, бумажной работой, новыми классными планами и расписаниями; встречи с друзьями как-то не очень разнообразили жизнь.

За всю осень она ни слова никому не промолвила о Максимилиане Коуле. Куда проще собирать по кусочкам свое разбитое сердце, если при этом нет зрителей и ничья жалость не нарушает тяжелого процесса выздоровления – все равно придется через него пройти. Любоваться видневшимися на горизонте Скалистыми горами времени не хватало. Ясные, зябкие рассветы Монтаны – от них лишь покрываешься мурашками, когда бежишь на работу; огромное звездное небо ничуть не помогает уснуть, когда, измотанная за день, падаешь, наконец, в постель. В самых страшных своих предчувствиях она вообразить себе не могла такой боли.

Телефон зазвонил в тот момент, когда Ари вручила гостинцы Хэллоуина[3] последнему из посетителей: среди них оказались на этот раз крошечный розовый кролик, страшенный монстр, самый настоящий скелет и причудливый то ли рокер, то ли панк, то ли то и другое вместе. Было, как всегда, раздолье для детей, и ребятишки начали звонить в дверь, едва сгустились сумерки.

– На здоровье! – крикнула она еще раз на прощание и побежала через малюсенькую гостиную к дивану: закончив разговор в прошлый раз, бросила переносной телефон на подушку.

– Алло!

– Ари, слава Богу! – раздался голос Пегги.

– Что случилось? – У Ари похолодело в животе, пока она дожидалась ответа Пегги. – Что?

– Макс, дорогая. Мы подумали – ты должна знать…

– Знать что?

Заговорил Расти по параллельному телефону.

– Дело в том, солнышко…

Продолжала скороговоркой Пегги:

– Разразился очень сильный шторм, и «Леди Миллион» пропала.

– А Макс?

– На борту. Вместе с Джерри.

– Когда?

– Уже два дня, – ответил отец. – Но надежда не исчезла. Оба парня – отличные моряки и знают, что делают.

Кому же не известно – это вовсе не гарантирует, что они останутся в живых. Но больше отец ничем не мог ее успокоить, и она была благодарна ему за ту крошечную надежду, что дарили его слова.

– Да, Макс всегда знает, что делает. – Она бессильно опустилась на диван.

– Мы подумали, что ты должна знать, – повторила Пегги.

То есть ты должна быть готова – вот что это значит. Голос раздавался как-то далеко-далеко, и Ари поняла: мать плачет и пытается это скрыть.

– Нам всем нужно сейчас молиться за этих ребят.

– Я чувствую себя такой беспомощной, – не удержалась Ари.

– Мы тоже, лапонька. – Расти пришел на помощь. – Но пока что больше ничего не остается, кроме как молиться за их счастливое возвращение. Мама правильно сказала.

– Вы позвоните мне сразу же, как только… будут новости?

– Конечно, – ответил Расти, – мы не отрываемся от радио.

Едва Ари положила трубку, снова звонок в дверь. На этот раз она не спешила открывать, с трудом поднялась с дивана, к ногам как мешки с песком привязали. Следующие полтора часа она раздавала леденцы и шоколадки, надеясь, что соседские ребятишки не заметят ее ненатуральной улыбки и дрожащих пальцев.

Позже, когда все дети неподалеку от нее отметили, наконец, Хэллоуин, Ари взяла телефон с собой в постель и отвечала всем звонившим друзьям, что ждет из дому срочного сообщения; от всех предложений о помощи, о встречах отказалась. Непроверенные тетради грудой лежали рядом, а она свернулась в постели калачиком, пристроив телефон в двух дюймах от руки.

Представить Макса мертвым невозможно. Нельзя позволять себе и думать о том, что Макс, Джерри и вся команда «Леди Миллион» нашли свою смерть в мрачной океанской пучине. Ари не плакала, не ела, с постели вставала, только чтобы заварить очередной чайник мятного чая или принять душ. Не смотрела на себя в зеркало – в страхе, что отражение выдаст ей всю правду и придется лицом к лицу столкнуться с горькой реальностью очередной потери.

Он не может умереть. Только не Макс! Только не Максимилиан Коул – с лучиками вокруг синих глаз, с чудесной улыбкой и сильным телом. Как удивительно оно сливалось с ее собственным, когда они любили друг друга… Он искрится жизнью; он любит шоколадное мороженое, непрожаренный бифштекс и прогулки по пляжу… Он не может, не должен погибнуть!

Наконец она полезла в ящик платяного шкафа и развернула платочек, спрятанный на самом дне коробки с бижутерией, – пляжное стеклышко сверкнуло ей зеленым светом. Она вынула его и крепко зажала в руке. «Я люблю тебя, Макс. Ты знаешь об этом. Возвращайся домой, скорее, целым и невредимым!» – твердила она свою молитву.

До самого рассвета Ари проверяла тетради; потом переключилась на кофе, чтобы найти в себе силы собраться на работу. По четвергам у нее легкие дни: занятия начинаются в десять и два, а в четыре – факультетское совещание. Прежде чем шагнуть за порог квартиры, она бережно опустила стеклышко в карман пальто из плотного вельвета. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас уходить от телефона, но она успокаивала себя: мама знает ее рабочий номер. Позвонить самой? Нет, она остановилась вовремя: ей не вынести напряжения рабочего дня, если она услышит сейчас родные голоса. Она забралась в свой маленький «седан» и проехала три промозглые мили до университета, всю дорогу думая о Барбаре и беззвучно молясь: «Пусть вся команда «Леди Миллион» останется целой и невредимой! Пусть вернется на мыс Джудит в том же составе, в каком вышла из гавани.

День тянулся с мучительной медлительностью. Ари уже приготовилась вылететь домой, мечтая о теплых, утешающих материнских объятиях. Совещание на факультете затянулось, а после пяти все решили отправиться в ближайший ресторанчик. Ари, сославшись на головную боль, вернулась домой, в свою безмолвную квартиру. На автоответчике мигала лампочка, но, прежде чем прослушать оставленные сообщения, Ари налила себе чистого рома и кока-колы, переключила обогреватель на 74 градуса и сменила туфли на мягкие домашние тапочки. Присела на диван, допила до дна ром – и только тогда включила автоответчик.

– Дорогая, это мама. Ты дома? – Секундная пауза. – Новостей пока нет, но береговая охрана их ищет. Позже еще позвоню. – Бип.

Ари прослушала остальные сообщения, местные, ничего не значащие звонки, и пожалела, что ей не хватает мужества позвонить домой. Нет, ей не выдержать повторения… Уехать домой? Может, будь она там – сама что-то изменит, сделает так, чтобы все кончилось благополучно. Как будто одно ее желание вернет судно домой… «Разразился страшный шторм…» Однажды она уже слышала такие слова… А утром купила газету и прочитала об ураганных ветрах, дующих на Восточном побережье от Нью-Йорка до Мэна; нашла карту погоды, изучила все отметки… Сейчас тоже можно… что? Включить новости – там показывают последствия штормов в Атлантике. Но она просто не в состоянии, о нет, увидеть все это собственными глазами… Раздался пронзительный, длинный звонок. Ари рванулась к телефону, почему-то на кухне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});