Притворись мною (СИ) - Eiya Ell

девятнадцатого, и как вы думаете какой билет я вытянула? Девятнадцатый!

— Просто, потому что до нового года далеко, а мой билетик, который нам дадут, если мы съедим на пять тысяч, он упадет на дно бочки, а сверху представь сколько билетиков упадут до нового года? Так, что мой билетик потеряется там! Да, мы даже не съедим с тобой на пять тысяч, сам же говоришь!

— Пошли, мы съедим с тобой на пять тысяч рублей! — я смотрю как меняется настрой в его настроении, и он готов съесть все, что ему сейчас дадут, даже слона!

— Дэмис, а мы каждый должен съесть на пять тысяч?

— Нет, двое. Таковы условия конкурса. Алиса мы обязательно съедим, — мы подходим к столикам, где сидят парами, и все кушают, вернее давятся. Смешно. И не обязательно, чтобы пара состоялась из парня и девушки, тут и две девушек сидят и по два парня, и пары. Кроме детей, пары разные. Мы выбираем столик, присаживаемся, нам сразу же приносят меню. Тут подают всю вредную еду! От которой быстро наедаешься.

Но я подмигиваю Дэмису, и мы с ним заказываем бургеры, наггетсы, картошку фри, крылышки, соусы, разные напитки, коктейли, и десерт.

Через пять минут наш столик наполняется вредной едой. Мы с Дэмисом приступаем к еде.

Через час я смотрю на полупустой стол и мотаю головой в стороны.

— В меня уже не влезет ничего. Мне уже тошнит от запаха масла!

— Ешь, — Дэмис смеется и проталкивает ко мне крылышки.

— Я уже не хочу участвовать, пошли отсюда.

— Сядь на место, и ешь, — он улыбается, подмигивает, откусывает бургер, жует и глотает. Еще и с аппетитом.

— А можно отойти в туалет?

— Нет, Алиса, ешь! Мы сможем. У нас все получится!

Боже как бы не вырвать на стол, тошнит по-страшному. Закрываю глаза и подношу ко рту картошку.

— Крылышки, ты их больше всех заказала, ешь! — он гад смеется и жует. А я чуть ли не плачу! Заставляю себя жевать и запивать коктейлем, который уже ну не лезет.

А впереди еще десерт.

Мутит. Но я смотрю на довольного Дэмиса и придвигаю к себе десерт.

Заставляю себя соЖрать все. Даже порцию Дэмиса, пока он доедает бургеры.

Визжу, кричу, ору на все помещение, когда мне дают лотерейку. Дэмис просто с восхищение наблюдает за мной, как я отрываю кусок от лотереи с номером, остаток спускаю в прозрачную бочку.

— Ждем на розыгрыше, не забудьте, — напоминает девушка, которая и вручила долгожданную лотерею.

Желаем успехов и выходим.

Я бегу в сторону туалетов, где мне удается все таки опустошить свой желудок.

— Тебе плохо? — у двери меня ждет взволнованный Дэмис.

— Теперь нет, давай сюда свой бумажник!

— Зачем? — он тянет мне свой бумажник, я кладу туда лотерейку, и протягиваю ему обратно.

— Пусть будет у тебя, — и до меня доходит! Как же ступила, когда тянула его на этот розыгрыш! Только слишком поздно шас до меня дошло!

Впереди у нас неизвестность. Да куда там, там все известно, я буду послана по известному адресу, когда Дэмис узнает правду.

Настроение в миг равняется к нулю.

Где я буду на новый год?

И где он?

— Эй, малыш, — он подносит мои руки к своим губам, приникает к ним, — что с тобой?

— Это все из-за этой вредной еды, тошнит еще.

Глава 24

— Обними меня покрепче, чтобы хватило до завтрашнего дня, — просит Дэмис, стоя у входа в дом. Обнимаю, просто потому что сама хочу. Обнять и не отпускать. Но так не будет, отпущу. Так надо, так будет лучше.

— Я на могу обнять так, чтобы хватило до завтрашнего дня, — отвечаю с грустью в голосе, а он крепче прижимает, до хруста костей.

А ты можешь обнять меня, чтобы хватило навечно?

Обними меня, чтоб навечно.

— Ладно, — отпускаю, отступаю, — езжай, тебе тоже пора, дедушка же ждет.

— Ждет, — облизывает нос влажным языком, до мурашек, — только без тебя не хочется. Алис? Сколько можно упрямится?

— Я?

— Да, ты. Может уже хватит, может переедешь ко мне уже? Мы скоро поженимся, — сердце бросается в погоню, начинает так громко стучать, что мне кажется Дэмис его чувствует, и слышит, — почему я должен страдать без тебя?

— Ты сам сказал, — голос заметно дрожит, руки, что пока еще обнимают его, тоже дрожит, — скоро поженимся и будем вместе. А пока поскучаем, — выдавливаю из себя улыбку, целую в губы, вырываюсь и захожу в дом, — по-другому ты не уедешь. До завтра.

— Алиса! — стучит тихонько в дверь, чтобы не разбудить родителей, — открой, мы же не попрощались.

— Мы не можем отлипнуть друг от друга. До завтра Дэмис, я поднимусь в комнату, так что не стучи.

Бегом поднимаюсь.

Останавливаюсь.

Отдышаться, надо отдышаться.

Входная дверь открывается.

Дэмис стоит, раскрыв для меня объятия.

Я бегу, вниз, обратно, в любимые объятия.

— Как ты открыл дверь? — все еще обнимаю, крепко.

— Легко, твой ключ от дома, — показывает мне, — он где лежит?

— Под ковриком, — улыбаюсь.

Да, моя привычка не носить ключи с собой. Всегда под ковриком, после того, как теряла неоднократно, носить с собой перестала.

— Пошли, — он тянет меня на верх.

— Спать, куда еще? Я уже деду позвонил, сказал, что ночевать буду не дома.

— Ты у нас будешь спать?

— У тебя буду спать, в твоей кровати Алис. Не смогу уснуть без тебя, — смотрит так умоляюще, — а мне рано вставать.

— Спать….в моей комнате, — то есть в комнате Алисы, это слишком……..

— Только спать, — улыбается, — мы же будем будить твоих родителей стонами?! Или будем?

— Дэмис! — толкаю его в грудь.

— Я пошутил, мы просто поспим вместе, ты же не хочешь ко мне. Переехать. Вредничаешь.

— Иди в душ, первый, — заталкиваю его в душ, хочу закрыть дверь, но…

— Ты не идешь?

— Дэмис, я после пойду, — телефон в кармане вибрирует, или Андрей или Алиса, — пожалуйста.

— Я быстро, — скрывается за дверью.

Я хватаю телефон — Андрей.

Выключаю телефон, не могу я с ним разговаривать, когда за дверью Дэмис.

— Ты дашь мне полотенце?

— Шас……- тороплюсь, волнуюсь, будто преступление совершаю, несу полотенце, протягиваю через полуоткрытую дверь, он хватает меня за руку и тянет внутрь.

— Вместе. Всегда вместе, ты меня — я тебя, — говорит и пьяными глазами смотрит на меня.

После совместного душа, где мы помимо поцелуев умудрялись намылится и сполоснутся, мы легли спать.

Это очень сложно в объятиях любимого человека, когда его горячее дыхание обжигает кожу на шеи, когда руки обнимают мои полушарии, и когда вечно каменный стояк упирается в мою попу.