Unknown - Unknown

У Майкла в доме выход прямо к океану. Многое бы отдала, чтобы просыпаться и видеть, как солнце освещает эту мощь своими первыми лучами, упиваясь розоватыми оттенками рассвета.

И столько бы отдала за то, чтобы засыпать, глядя на то, как оно прощается с океаном, убегая за линию мощных волн. Загадывать желания с появлением первых звезд…

Майкл щелкнул пальцами. По-видимому я впала в ступор, пока рассматривала место, в котором оказалась.

— И зачем ты меня привез сюда?! — хотелось быть бодрой, но ничего не вышло. Голос у меня охрип, руки до сих пор неприятно потрясывало после пережитого стресса. В ушах скрипело.

— Ты меня задрала, Мика. Не ты ли ныла, что боишься остаться одна?! — не уступал Майкл, злясь. Он подошел к панорамному окну, открыл его, вечерний ветер принес за собой прохладу и звуки океана.

Как волшебно. Все, не считая, что я в гостях у Майкла.

— Да, может, я такое и говорила, — встала с пола, посматривая на свои руки. Я хотела в душ. Со страхом посмотрела на синяки на своих руках, и как только я это сделала, они начали ныть.

Боже, что с моим лицом? Я, наверное, выгляжу просто ужасно, и перед Майклом…

— Но это не значит, что ты имел право увезти меня к себе! А как же твой субботний секс? Предлагаешь посмотреть на это жуткое соитие? — я не знала, как его уколоть, да и понимала, что бесполезно.

Майкл стоял непробиваемый, как скала.

— Предлагаю присоединиться.

— Вызови мне такси, я еду домой, — попросила я, не желая с ним припираться. Мне нужен был душ, бокал вина и время, чтобы зализать раны.

— Ты выйдешь из моего дома, только когда я этого захочу.

— Что?

— Ты останешься здесь и будешь моей шестеркой. Короче вылижишь всю квартиру до чиста, а затем и мой член. Ясно? — Майк спятил. — Ты мне должна, Мика. Думаешь, я спасал тебя из благородных побуждений?

Я не понимала, почему он так отвратительно грубит мне. Конечно, это в его характере…но я не верила, что Майкл хочет сказать именно это. Он будто специально ведет себя, как последний говнюк, чтобы отгородить нас друг от друга. Дистанция между нами то уменьшается до размера булавочной головки, то расширяется до размеров мирового океана.

И это. Просто. Сводит. С ума!

— Какая же ты грязная, мерзкая, скотина.

— На языке женщин это значит: «Я хочу чтобы ты трахнул меня».

— Ты можешь думать о чем-нибудь кроме секса?

— Не могу, с тех самых пор, как находясь в полусне, ты играла с моим членом, пока я вел машину…

У меня не оставалось слов. Я…что? Серьезно?! Самое ужасное, что я понимала: вполне может быть. У меня бывали приступы лунатизма, в этот период я могла вытворять все, что угодно.

— Что, нечего сказать? Может, это был не полусон вовсе? — я проигрывала этот словесный батл. — Только не плачь.

— Майкл, в тебе есть хоть что-то от человека?

— Только не надо давить на жалость, — Майкл зевнул, проводя ладонью по своим мускулам. — Бесхребетная ты моя, куколка.

— Дай мне полотенце, — наконец я решила прекратить этот бессмысленный разговор. Он не приведет ни к чему хорошему. Майкл похоже только и добивается того, чтобы вывести меня на эмоции.

Черт возьми, да он кайфует, когда я пытаюсь бороться с ним! Чокнутый.

— А больше ничего тебе не дать? — я не понимала, почему он так груб со мной. Миллер же спас меня. Разве мужчина, который хочет с девушкой секса, не должен стоять перед ней на коленях и выпрашивать желаемое?

Майкла, что-то раздражало во мне. Причем постоянно. Понятия не имела, что, но это что-то отражалась в его глазах недобрым пламенем.

В меня прилетело полотенце.

— Раз уж ты меня отсюда не выпустишь, я воспользуюсь твоим душем, — Майкл не глядя на меня указал мне на нужную дверь. Его не поймешь.

Я вошла в просторную ванную в синих оттенках. Доминик бы оценил — дизайн ванной комнаты был в виде подземной пещеры.

Я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Синяки под глазами — это меньшая из моих бед. Черт, черт, черт.

В прошлый раз я хоть и была пьяна, но выглядела сногсшибательно, а теперь…неудивительно, Мика. Ты чуть не подверглась насилию.

Я разделась, с ужасом оглядев отметины на своем теле. Не критично, не ужасно, но…неприятно. Очень неприятно.

От воспоминаний о холодном лезвии внизу моего живота, меня передернуло. Забыть.

Майкл спас меня.

Что было бы если бы он не подоспел вовремя?

Противоречивые чувства убивали. Я ненавидела Майкла за хамство, грубость, самолюбование…за то, что послал меня, когда я позвонила ему чуть ли не в слезах. И в то же время, часть меня не могла быть не благодарна ему за все, что он для меня сделал.

Когда Майкл избивал Лукаса…он выглядел так, будто готов убить, сражаясь за мою честь.

Но это скорее всего уже надумал мой романтичный разум, на самом деле Майку только дай повод подраться.

Я разделась, прежде чем войти в душ.

Скептически посмотрев на мужские шампуни разных видов на полочке, я решила воспользоваться тем, что есть.

Похоже, Майкл закоренелый холостяк. Здесь не было ни единого признака того, что в этой ванной когда-либо присутствовала девушка. До меня.

POV Майкл

Я был раздражен. Отменил свою работу, все дела…и ради чего? Ради девушки, которая называет меня другим именем? Ради девушки, к которой тянет только потому, что год назад мне сделали операцию?

Не знал я долбанных ответов на эти вопросы и окончательно выбился из колеи. Мне нужна была подпитка. Энергия. Секс.

Горячий, жестокий, изощренный секс. Так, чтобы она орала до хриплых стонов. Так, чтобы просила, умоляла меня и тряслась без моего тела, как зависимая, без наркотика. Я привык к такому.

Но Мика этого не показывала, а желание выбить из нее душу, прогнуть под себя было чертовски сильным. Но я не мог поступить с ней, как с другими девушками.

Потому что знал, что она не станет терпеть. Она уйдет. Она не та, об кого можно вечно вытирать ноги, унижать и использовать для траха.

Она знает себе цену, видимо, жизнь ее все-таки чему-то научила, и со школы она здорово изменилась. Как теперь и я.

Я люблю тебя.

Сказала она тогда.

Только сейчас объем этих слов долетел до меня, и я понял, как подпортил девчонке психику. Мика мне нравилась тогда. То был глупый спор со Стефаном. Он разозлился, что она подпортила его кроссовки. Они начали гоготать над ней всей компанией, а я сказал что-то в духе: «Чего к ней пристали?».

Меня всегда раздражало то, что Стефан слишком много уделяет внимания всяким одиночкам, неудачникам. Он самоутверждался за их счет, издеваясь над слабыми. Я был не согласен с такой политикой.

— Раз так защищаешь ее, может пойдешь подцепишь эту красавицу?

— Ну, может, она и полненькая, но по крайней мере симпатичная и с сиськами, в отличие от твоих досок.

— Ну, что вперед, Миллер. Или слабо?

— Не слабо. А с удовольствием, — принял вызов Стефана тогда я и подкатил к Мике.

Она была непосредственная. Влюбленная. Мне казалось, что, когда она смотрит на меня, в ее глазах падают звезды. Она смотрела на меня, как на Бога.

Секс с ней был хорош…мне нравилось трахаться с девственницами до некоторых пор, потому что они всегда так забавно боялись и дрожали. Они всегда были чертовски влажные, хотя их почти невозможно было довести до оргазма.

Потом она сказала, что любит меня. И все испортила. Чем она думала? Я был подростком.

А теперь она мылась за стеной. В моей ванной. И как бы мое самолюбие не было уязвленно, мой член прекрасно и в деталях помнил жар ее киски. Я схватил из тумбочки одну из своих длинных футболок и взял ключ от ванной.

Наивная, закрылась. Как будто меня это остановит.

Я ворвался в ванную комнату, ожидая увидеть все, что угодно, но только не это.

У меня перехватило дыхание, слюни скопились во рту, будто я разучился их глотать.

Сколько красивых тел я видел, как они все приелись, но от Мики было трудно отвести глаз.

Она стояла ко мне спиной в ванной, но принимала душ. Фигура, как песочные часы: узкая спина, тонкая талия, округлые ягодицы. И соблазнительные ямочки над ними.

Картину портили фиолетовые синяки на ее нежной коже, и я в который раз пожалел, что не довел дело до конца.

Она слегка наклонилась, чтобы намылить ноги гелем для душа, и донорское сердечко мое сдало позиции. Ушло в пятки. Пропало.

Мне стало душно, но я во всей красе мог видеть ее сладкие дырочки. Блядь, это просто невыносимо.

Если так пойдет и дальше, я больше не смогу строить из себя дерьмо, и сам кинусь вылизывать ее с ног до головы.