Шпионские уловки - Анатолий Сергеевич Бернацкий

отверстия, а «минусами» — их отсутствие. Когда же с перфоленты информация считывалась, металлические стержни проходили через дырочки, замыкали электрическую цепь, и по проводам проводись соответствующие сигналы.

Позже Вернам порекомендовал разведчикам заранее готовить перфоленту с хаотичным набором знаков, а затем особым способом импульсы открытого текста и таковые перфоленты складывать. Полученная сумма являлась зашифрованным текстом, который можно было транслировать по линии связи. Вернам также изобрел специальные законы суммирования. Так, если оба сигнала являются «плюсами» или «минусами», то конечный импульс будет «минусом». Если же импульсы разные, то в итоге получится «плюс».

Не вдаваясь в детали конструктивных особенностей изобретения Вернама, отметим лишь, что теперь уже не требовалось зашифровывать и расшифровывать секретную информацию по отдельности. Открытый текст вводился в аппарат, который имел отправитель шифровки, и аналогичное письменное сообщение появлялось из устройства, принадлежавшего получателю этого сообщения. А если же передаваемый текст попадал в руки противника, то перед ним была лишь записка с набором «плюсов» и «минусов». Разобраться в этом было практически невозможно. Теперь, после изобретения Вернама, чтобы закодировать сообщение, передать его по телетайпу, принять и раскодировать, требовались почти те же усилия, что и при его отправлении открытым текстом. Таким образом, Вернам внедрил в шифровальный процесс автоматизацию, которая в будущем сыграла значительную роль во многих сферах человеческой деятельности.

История «Загадки»

«Энигма» — электромеханическое шифровальное устройство с полной приключений судьбой. Да и само название «Энигма», словно предопределяя будущее машины, переводится с греческого языка на русский как «загадка». Предполагается, что это название, данное аппарату на заводе-изготовителе, было навеяно замысловатыми «Вариациями Энигмы» композитора Эдварда Элгара.

Большинство историков склонно думать, что изобрели эту машину немецкие инженеры Артур Шербиус и Борис Хагелин. Но, оказывается, подобное устройство еще в 1919 году сконструировал голландский изобретатель Гуго Кох де Дельфт, предложив использовать его в сугубо коммерческих целях (для обеспечения тайны переписки между деловыми партнерами). А вот немец Шербиус всего лишь приобрел на нее патент и окрестил «Энигмой».

Первые образцы машины были довольно громоздки и массивны, порой достигая веса в несколько сот килограммов. Однако со временем габариты аппарата были значительно уменьшены. «Энигма» была доведена до размера портативной пишущей машинки со стандартной клавиатурой и набором отдельных символов, снабженных внутренней подсветкой.

Уже на первых порах к «Энигме» немалый интерес проявили германские спецслужбы. В 1926 году несколько ее экземпляров были установлены на ряде боевых кораблей. А затем, после успешных испытаний, этими устройствами были оснащены уже три армии.

И это понятно: аппараты «Энигма» отличались простотой и удобством в эксплуатации и были пригодны для использования практически в любых условиях: на поле боя, в штабной машине, на борту боевого корабля или подводной лодки. Они работали на батарейках и являлись переносными.

Подготовив устройство к работе, шифровальщик набирал сообщение открытым текстом, как на обыкновенной пишущей машинке. «Энигма» в автоматическом режиме шифровала текст, а затем высвечивала уже закодированные буквы. Второй оператор дублировал их и отправлял по радиоадресату. Вторая «Энигма», которая у него находилась, содержала ключ к шифру, который постоянно менялся. Через нее же информация проходила в обратном порядке, и зашифрованный текст принимал форму обычного.

«Энигма» производила кодирование сообщения неповторяющимся шифром при помощи разного количества (от трех до пяти) взаимозаменяемых дисков и нескольких клемм подключения.

Наличие трех дисков обеспечивало 17 000 всевозможных комбинаций, прежде чем повторно встретившаяся в сообщении буква заменялась тем же кодовым обозначением, что и в первый раз. Использование пяти роторов увеличивало количество комбинаций для каждой буквы алфавита до астрономического числа в шесть секстиллионов (6 000 000 000 000 000 000 000). Установки ротора легко менялись — порой по нескольку раз в сутки, что еще больше усложняло задачу дешифровальщика в случае перехвата сообщения.

Главным недостатком «Энигмы» было отсутствие самопечатающего механизма, и, следовательно, требовались два или более операторов для записи шифровки вручную. Нельзя было также подключить «Энигму» к радиостанции или телетайпу.

После того как «Энигма» положительно зарекомендовала себя в пехоте, к 1935 году она появилась и в люфтваффе. А в 1939 году в вермахте, государственных, дипломатических и полицейских учреждениях Германии насчитывалось уже свыше 20 000 аппаратов.

Немцы были уверены, что «Энигма» не поддается дешифрованию. Однако фактом является то, что в годы войны союзникам удалось-таки вскрыть большинство шифров «Энигмы», что сыграло решающую роль в ряде битв и сражений.

В сентябре 1932 года первый шаг в этом направлении сделала польская криптологическая служба. И хотя поляки определили механические процессы, происходящие в «Энигме», и сделали 17 шифровальных машин, а также отдельные ее части, но дальше этого дело не пошло.

На помощь польским специалистам пришли французы, передавшие им материалы, добытые французским агентом Гансом-Тило Шмидтом, имевшим доступ к секретам «Энигмы». Благодаря этому сотрудничеству уже в самом конце декабря 1932 года польские криптологи прочитали первую немецкую шифровку. После этого раскодировка секретных сведений пошла полным ходом, и к 1938 году поляки уже читали радиообмен между частями германского вермахта и люфтваффе практически ежедневно.

Удача отвернулась от поляков в сентябре 1938 года, когда немцы ввели принципиальные изменения в схему работы «Энигмы». Если до этого ключи периодически менялись, то исходные позиции дисков всегда оставались неизменными. Теперь же диски стали переставлять ежесуточно. А к концу войны перестановки производились даже трижды в сутки. Правда, при этом расположение клемм подключения все равно оставалось неизменным, что говорило о твердой уверенности немцев в непогрешимости и надежности их шифровальной машины.

В ранних моделях немецких шифровальных машин имелось только три диска. 1 февраля 1942 года на вооружение подводного флота Германии поступила модель М-4 с четырьмя дисками. Дешифровать эту машину оказалось значительно труднее, чем ранние модели. Англичане назвали эту модель «Акулой» и справились с ее шифрами лишь к декабрю 1942 года. Со временем в ВМС Германии появились даже машины с пятью дисками.

Что же касается советских криптологов, то они начали читать сообщения с «Энигмы» уже в 1942 году. Но так как они работали, можно сказать, в одиночку, то разгадывать шифры им было гораздо труднее, чем их английским и французским коллегам, работавшим сообща. И тем не менее к середине 1943 года они уже могли читать даже шифры люфтваффе.

Возможно, судьба «Энигмы» повернулась бы иначе, если бы немцы узнали, что союзники читают ее шифры. И хотя основания для подозрений возникали, прямых доказательств не было и немцы использовали машину на протяжении всей войны.

По некоторым сведениям, за весь период с 1926 по 1945 год поставки «Энигмы» вооруженным силам и правительственным службам Германии составили приблизительно