Задание Империи - Олег Измеров

Да, и еще — как у них с кадрами-то? Армия растет, значит, опытных экипажей мало, и они будут быстро выбиты в первые месяцы войны. А обстреляный, слаженный экипаж — самая главная часть танка. Так, подумаем, где у нас в будущем из развитых стран было плохо с качеством брони и с возможностями мобилизации личного состава. СССР? Нет, у нас как раз наоборот. США? Ну, им в принципе наемного контингента хватало. ФРГ? Пожалуй, тоже. Может, пойти другим путем и на стороне трактористов набрать? А где? В США? В Европе? Оттуда только евреи от геноцида сейчас побегут… а вот, кстати, в Израиле людские ресурсы страны как раз и ограничены. Берем на заметку. Чего у них там? "Меркава", она себя тем и зарекомендовала, что не горит и не взрывается. Блин, да у нее же вес тонн под семьдесят. Ни один движок не потянет. Вот гадство, не понос так золотуха…

Потом главный вопрос — ну, допустим, будет решение, а как это все в производство запускать? Останавливать завод для освоения нельзя — армейцы будут требовать технику на замену планово списываемой. Новый завод строить? Когда, где, сколько это займет денег и времени?..

…Ночью за окном шумел дождь, без грозы, но крупные капли стучали по стеклам. Почему-то в эти дни дождь шел в основном ночью. Случайность. Сегодня шестнадцатое, четверг. Всего пять дней в этой реальности. Завтра пятница, если верить приметам, плохой день. Ну что ж, если ничего не выйдет, то расстреляют, наверное, в понедельник, а это целых два дня и, при нынешней насыщенности жизни событиями, еще много чего может произойти. А может, в понедельник еще только судить будут.

Утро пятницы не отличалось от других дней ничем. Бежица была промытой и наодеколонненной жасмином. После завтрака в гостиной — на этот раз без спиртного — с улицы раздался гудок "Опеля". В машину Виктор сел в сопровождении обоих "родственников", с портфелем в руках; за рулем сидел все тот же Быгов, свежий и довольный, и рассказывал о том, что вчера вечером на Десне был хороший клев.

Машина на этот раз поехала на Городище через деревянный мост, и довольно долго катила по буграм нагорной части будущего Советского района.

— Можно было у Соловьев срезать, — пояснил Быгов, — но там дорога через лес, лучше не рисковать. Мало ли.

На Покровской горе они спустились вниз к Деснянскому проспекту мимо Горне-Никольской церкви; дореволюционные деревянные домики, облепившие склоны, еще не выглядели ветхими, были аккуратно покрашены и смотрелись какой-то милой исторической декорацией, а самому Виктору снова показалось, что его снимают в каком-то кино. Дальше "опелек" покатил по Деснянскому, мощеному здесь булыжником, в сторону Черного моста к вокзалу; мимо мелькали утонувшие в зелени подновленные и надстроенные купеческие домики. Поворот там, где сейчас стоит пушка — памятник артиллеристам — Виктор сразу узнал, а дальше дорога, обсаженная невысокими деревцами, сворачивала влево у места нынешней автозаправки и шла в сторону Моршколы, вместо которой и стоял высокий деревянный мост. Там они проехали через переезд между новым депо и уже виденным Виктором красным кирпичным вокзалом на другую сторону, протряслись по еще дремлющей слободе. Виктор думал, что на Фокинке он будет прекрасно ориентироваться, но сквозь покрывшиеся густой дорожной пылью боковые стекла узнал только пивзавод — машина шла вовсе не по будущему троллейбусному маршруту, да и куски еще нетронутого леса оказывались здесь в совершенно неожиданных местах. К тому же отвлекали массово попадающие по пути телеги, с одной из которых они чуть не столкнулись — возница при обгоне другой телеги выехал на встречную полосу. Собственно, полос тут еще, как таковых, не было, а сама проезжая часть была чуть шире одной полосы, так, чтобы только можно было разъехаться.

В конце концов они подъехали к какому-то забору в густом лесу. У ворот с орлами Быгов предъявил пропуск, и их быстренько пропустили внутрь. Сквозь стоявший в "Опеле" бензиновый аромат Виктор уловил, что запахло сосной и угольным дымком. Машина пискнула тормозами и заглушила мотор.

Где-то неподалеку свистнул паровоз и лязгнули буфера. "Станция, наверное", — поддумал Виктор, выбираясь из тесного гнезда заднего сиденья "Олимпии". Он оглянулся по сторонам — и ахнул.

Вдоль проезда, на путях замаскированных лесом, стояли самые настоящие бронепоезда.

5. Стальная фора.

Только тут Виктор понял смысл слов песни о бронепоезде, стоящем на запасном пути. Не где-нибудь на станции, а здесь, между старых сумрачных елей, эти зеленые ухоженные коробки выглядели величественными и грозными. Из круглых клепаных башен высовывались здоровые, как телеграфные столбы, стволы стомиллиметровых орудий. Виктор нагнулся и заглянул под вагон — на соседнем пути стоял еще один стальной монстр, за ним еще и так чуть ли не до самого горизонта. "Сколько же их тут?" — подумал он. Путь между проездом и отстоем был свободный; по нему, тяжело урча, прокатился длинный, низкий, похожий ка крокодила, самоходный броневагон с толстой противоснарядной броней, парой литых восьмиугольных башен, из которых торчали слоновьи хоботы тех самых 85-мм орудий, и башенкой со спаркой зенитных крупнокалиберных пулеметов. На зеленых пятнах камуфляжа борта раскинул крылья белый орел.

— Есть все-таки на Брянском заводе конструктора, — Быгов кивнул на броневагон, — сейчас обкатывают. На стрельбах отлично себя показал.

— С этими орудиями?

— С этими. Умеем, когда захотим…

"Интересно, не он ли автор этой исторической фразы?" — подумал Виктор. Они прошли немного пешком, вошли в двухэтажное кирпичное здание и поднялись на второй этаж. В коридоре их встретил Ступин и какой-то мужик лет под сорок, в сером костюме, похожий то ли на нынешнего средней руки бизнесмена, то ли на "конкретного пацана": крепко сложеный, с гладко выбритой головой, чуть выступающим подбородком и добродушным взглядом из-под низких бровей.

— Знакомьтесь, — сказал Виктору Ступин, — это Александр Александрович, один из специалистов, что будет рассматривать ваши предложения по танкам. Между прочим, тоже из Бежицы. А это Владимир Сергеевич, о котором я вам сейчас рассказывал. Думаю, вы найдете общий язык.

"Да я его вроде как где-то уже видел, причем в Бежице. Интересно, когда?"

— Добрый день. Еремин.

— Добрый. Морозов.

"Е-мое! Да это же то Морозов, которого бюст у ДК БМЗ. Мировая знаменитость, создатель лучших в мире танков. Только на бюсте он постарше."

— Вы так внимательно смотрите — может, мы раньше с вами где-то встречались?

— Наверное. Бежица же не такой большой город.

— Ну давайте, проходим в кабинет. Не будем терять времени.

В кабинете Виктора встретил сорокалетний мужчина с квадратным лицом.

— Михаил Ильич.

"Все. Приплыли. Кошкин. Живая легенда. Это что же, я сейчас двум самым знаменитым нашим конструкторам буду рассказывать, как танки проектировать? Разве еще только Фердинанда Порше не хватает для полного комплекта. Ну ладно. В конце концов, Кошкин не только конструктор, но и менеджер, а его апрельское предложение чисто гусеничного танка в этой реальности зарубили в угоду инофирме, так что мы друг другу нужны. Главное — держаться уверенно."

— Знаете, придется начать с одной вещи, которая сама по себе к устройству танка не имеет отношения, но без которой современный танк невозможен. Это сварка. Сварка толстых броневых листов. Судя по имеющимся данным, это одно из самых слабых мест.

— Верно, — согласился Ступин, — трещины появлялись в массовом порядке. Отрабатывались версии саботажа и диверсионной деятельности, но, в общем, безрезультатно. Победные рапорты о выявлении шпионов и троцкистов оказались попыткой выдать желаемое за действительное.

— Шпионы здесь ни при чем.

— Вы хотите сказать, что нашли причину? — на лице штабс-капитана отразился самый неподдельный интерес.

— Хочу сказать, что нашел.

— Не тяните. Вы не представляете, что это значит.

— Нужна новая технология сварки, методом электрошлакового переплава.

— Но такой сварки нет, — удивился Кошкин. Ступин остановил его жестом.

— Что Вы можете рассказать о ней?

— Не во всех тонкостях, но что знаю…

Виктор достал схемы и изложил то, что когда-то в БИТМе им читали по металловедению.

— Не густо, — констатировал штабс-капитан, когда он закончил, — при практической реализации возникнет масса вопросов. Насколько эта идея опережает время?

— Минимум лет на пятнадцать, — ответил Виктор, а про себя добавил "причем опережает СССР, где это изобрели".

— Время есть, не будем терять… — Ступин покрутил ручку телефона и вызвал неизвестного Виктору офицера в синей форме.

— Сделаете копии эскизов и последней бобины, все это в самолет и незамедлительно в Киев, в институт сварки, прямо Евгению Оскаровичу, пусть разбираются. Будет просить людей — любого, кого нужно, вышлем, попросит ассигнования на лабораторию — соглашайтесь на все, им там не так уж много и надо. При вероятности один процент успеха все это принесет золотые горы. Извините, Виктор Сергеевич, что прервал. Продолжайте, пожалуйста.