Во все Имперские ТОМ 8 Рюрик - Альберт Беренцев

серп — знак сектантов. По крайней мере, брат Саша рассказывал Тане, что именно таким серпом сражался его дядя и другие участники культа Гностического Либератора.

Сигурд, отправленная с Таней блондинка-лейб-стражница, единственная из всего отряда не носила каску, вместо этого она надела на шею жандармский фонарь на цепи, какой обычно носят полицейские мотоциклисты. Сейчас Сигурд подошла к бронзовой панели и поскребла ногтем изображение серпа на ней. Благо, ростом Сигурд была чуть ли не под два метра, так что она дотянулась без проблем.

— Это давно нарисовано, — доложила Сигурд, растерев краску между пальцев и понюхав её, — Краска уже гниёт. Этому серпу лет двадцать, и остальным рисункам тоже. Если ваш дядя здесь и был — то давно покинул это место.

— Значит, ищем дальше, — не слишком уверенно заявила Таня.

Сказать по правде, лазать по метро было весело только первый час. Дальше темнота, сырость, странные звуки и запахи гнили начинали давить на психику, всем в отряде было не по себе.

— Что это вообще за станция? — Таня оглядела просторный гранитный перрон, края которого тонули в темноте.

— Словеновская, моя госпожа, — старик Самосборов указал на бронзовую панель с рунами, — Видите эти руны? Это не надпись. Это руны с герба Словеновых. На Третьей линии строительство каждой из станций частично спонсировал один из кланов. В честь кланов здесь станции и называются. Вот эти дубовые панели купили Словеновы, поэтому на них лешие, леса и дриады. То, что близко связанному с природой клану Словеновых, кхе-кхе…

Самосборов старчески и тяжко закашлялся. Старик вообще постоянно кашлял, по его словам своё здоровье он оставил в подземных тоннелях, которые строил в течение нескольких десятков лет, и в которых он и провёл большую часть жизни.

Кашель Самосборова разнесся по заброшенной станции зловещим эхом, напомнив хрип какого-то раненого зверя…

— А ну заткнись, дед! — неожиданно приказала Сигурд.

Старик Самосборов прикрыл рот рукой в резиновой перчатке, но это слабо помогало, метростроевца продолжал сокрушать тяжкий кашель…

— Да замолкни уже! — потребовала Сигурд, — Слышите?

Таня прислушалась, но не слышала ничего кроме кашля и эха. А потом…

Откуда-то из тоннелей вдруг раздалось нечто. То ли всплеск, то ли уханье, то ли вскрик… Звук повторился. Потом еще раз.

А потом Самосборов закончил кашлять, и повисла тишина. Только вода где-то капала, и ничего больше.

— Что это было? — прошептал побелевший от страха барон Чумновский, нарушив тишину.

Самосборов прыснул себе в рот ингалятором, потом пояснил:

— Это не то, что вам нужно, мой господин. Это духи бродят. Духи, погибших здесь в 1976 и 1991 годах рабочих…

Финны из тех, кто понимал по-русски, стали испуганно переглядываться. А Таня пришла в ярость. Ей и самой, конечно, было не по себе, но девушка была уверена, что её брат Саша бы не потерпел такой трусости в своем отряде.

— Дурак! — обругала Таня Самосборова, — Никаких духов не существует.

— Как вам будет угодно, госпожа, — поклонился Самосборов, — Вот только, как вы тогда объясните эти звуки?

— Это наверняка сектанты, — предположила Таня, — Ну или крысы. Или какие-нибудь подземные газы.

— Здесь нет никаких газов, госпожа, — Самосборов продемонстрировал Тане датчик, который висел у старика на поясе, — И слава Богу. И крыс здесь тоже нет, кха-кха… Им тут жрать нечего. Крысы — спутники людей, они не живут там, где никого нет. А что касается ваших сектантов — то я бы на их месте сейчас сидел тише воды, ниже травы, моя маленькая госпожа. И уж точно не ухал бы на всё метро. Нет-нет, это духи. Поверьте.

— Или это сектанты, и они заманивают нас в ловушку, — произнесла Сигурд, вопросительно поглядев на Таню.

Таня растерялась, но только на одно мгновение.

Она здесь главная, Саша назначил её командовать. А значит, она должна принимать решение! И должна принимать его быстро и верно. Вот только трудно принимать решения, когда ты в сотне метров под землей, и с тобой здесь только небольшой отряд, а еще сектанты и крысы, и от самого этого места фонит чем-то жутким и страшным…

— Ладно, — заявила Таня, не так уверенно, как ей бы хотелось, — Нужно проверить. Откуда был этот звук?

Все растерянно заозирались, потом Сигурд указала на тоннель слева:

— Оттуда, госпожа.

— А вот и нет, — Самосборов хрипло рассмеялся, но его смех быстро перешёл в зловещий кашель, потом он указал на правый тоннель и в противоположную сторону, — Там шумели. Эти тоннели проделывают со звуками странные вещи, дамы. Здесь всё не так, как на поверхности. Так что плескались там, куда я показываю. Вот только я не советую вам туда ходить, кха-кха… От духов добра не жди!

— Да не бывает никаких духов! — снова разозлилась Таня, — Ведь не бывает же?

Таня с надеждой поглядела на жирного барона Чумновского, который был здесь самым титулованным после неё.

От Чумновского как обычно воняло, как из нужника, а в носу у барона тревожно копошились какие-то белесые черви. Однако, несмотря на собственный хтоничный вид, это хтоническое место явно было барону не по нраву. Чумновского трясло, рожа у него побелела так, что напоминала уродливый кусок мела.

Таня перевела взгляд на благообразного Головина — другого барона, который, как и Чумновский, был Старшим клана…

— Я правда не хочу проверять, существуют духи или нет, — наконец соизволил ответить Чумновский, — Предлагаю поискать сектантов поближе к поверхности…

А барон Головин не сказал ничего, только мрачно покачал головой и в свою очередь посмотрел на свою дочку Машу.

Маша, как и всегда, скривила личико:

— Мой отец слишком осторожен, княжна. А Чумновский несколько трусоват. Мужчины вообще не отличаются храбростью, как вам отлично известно, Таня. Но я лично предлагаю слазить в тоннель и проверить. Первыми пойдём я, вы и Сигурд — если там ваш дядя, то вас он атаковать не будет…

— Это исключено, — перебила Сигурд, — У меня приказ князя Нагибина беречь Таню. Так что первой она не пойдёт.

Маша на это еще раз презрительно скривилась. Хитрит она что ли? Хочет подставить Таню? Хотя зачем ей это? Впрочем, от Маши Головиной можно было ждать чего угодно.

— Нет, она права. Я пойду первой, — приняла наконец решения Таня, — А вы трое — со мной.

Таня указала на трёх