Девятое зеркало (СИ) - Елена Александровна Романова

вечно.

Устраиваюсь удобнее, пытаясь полностью уместиться под плащом. Подушечки пальцев касаются кожаных ремней и прохладных стальных застежек.

Я утыкаюсь носом и губами в прохладную кожу и согреваю своим дыханием.

Пламя трещит, взвивается в небо искрами. За чарующей сердцевиной простирается снег и очень далеко, почти у горизонта — горы. Белое солнце сокрыто за пеленой туч, небо хмуро и неспокойно.

Приоткрыв глаза, я вижу Сакрала, привязанного к одинокому, кривому и черному деревцу, в котором едва сочится жизнь.

— Я умерла?

Наверное, смерть бывает именно такой: вбирающей все звуки, умиротворяющей и мягкой. Из нее не хочется возвращаться в мир, пропитанный холодом и жестокостью.

— Еще нет.

Этот голос меня не пугает. Он должен быть именно таким. Смерть, определенно, должна говорить устами самого жестокого существа этого мира.

— Акар?

— Какого, мать его, ты сюда пошла, глупая человеческая дева?

Ненавижу его.

— Эмора… — тяну, но он перебивает.

— Я знаю.

Теперь я чувствую его дыхание, но ударов сердца по-прежнему нет. Прикладываю ухо к его груди и молча слушаю — хочу, чтобы оно там было. Чертово сердце.

Я лежу в его объятиях, укрытая его плащом — он спас меня, вытащил из Пустоши, вернул в мир живых, хотя я была готова умереть.

— Я хотела найти Клеос…

— Нашла? — столько язвительных ноток, что я тоже хочу ответить что-нибудь грубое.

— Люди и правда прокляты, Акар. Мы потеряли связь с Зеркалами.

— Я должен расстроиться?

Да, определенно ненавижу.

— Где теперь искать Тангора?

Акар тихо бубнит. Очередное грязное ругательство.

— Его не надо искать. Он просто все забыл.

— Он и правда любил Сирин?

— Мне глубоко плевать, кого он там любил.

— Он сможет остановить Эмору?

Акар тихо смеется, разумеется, слишком презрительно, чтобы я смела рассчитывать на положительный ответ.

— Где твоя подвеска?

Я неосознанно коснулась шеи.

— Ее забрала Эмора. Мне достался кинжал. Похоже она хочет меня им убить.

— До боя часов Эмора тебя не тронет.

— Слабое утешение.

— Отправляйся в Замок.

— А ты?

— Мне нужно поговорить с Дерионом и Бороганом. Кое в чем ты была права, маленькая дева. Пора перестать враждовать.

Я грею пальцы дыханием и подтягиваю плащ выше, почти до глаз — спать хочется.

— Ты… — просто скажи это: — теплый…

— Теплый? — он повторяет, вынуждая меня краснеть: — Ты согреваешь меня теплом своего тела, Тея.

— Ты чувствуешь это?

Акар некоторое время молчит. Его дыхание углубляется.

— Да.

— Если я умру, — сглатываю, — ты почувствуешь что-нибудь? — ощущаю, что мышцы его живота напрягаются, и ерзаю: — Что-нибудь, вроде сожаления?

Акар становится просто каменным, как бы смешно это ни звучало. Резко садится вместе со мной и хватает мое лицо в ладони. Его взгляд опаляет — губы и щеки обдает жаром. Тяжело дышать — от темных глаз напротив захватывает дух.

— Я не отказываюсь от того, что говорил, — сурово произносит он. — Кто бы ни встал на моем пути, уничтожу всех, Тея. А тебя — возьму. Это не изменится.

Он касается ссадины над бровью, а затем уголка рта.

Наши губы соприкасаются — невесомо и нежно. Легко. До мурашек.

Глава 26

Эмора дремала в кресле у камина, положив на грудь раскрытую книгу. В ее руке повис бокал, на самом дне которого застыло каплей рубиновое вино. Бороган пылал в очаге, разливая по спальне свет и приятное тепло.

Хару спал рядом, но едва я вошла, открыл глаза, поднял голову и приветливо вильнул хвостом.

— Гм… — прочистила я горло и покашляла.

— Вернулась? — захрипела богиня, приоткрывая один глаз и потягиваясь. Широко зевая, она почесала макушку: — Как же долго вы все собираетесь. Все пытаетесь спастись, пыжитесь, что-то придумываете. Это даже скучно. Я послала за Дерионом… вот и Хару здесь, — Эмора с жалостью посмотрела в бокал, вылила на язык последнюю каплю, а бокал бросила в огонь. — Он составил мне компанию.

Она опустила руку и почесала Хару между ушей.

— Дерион, думаю, страшно раздосадован своим предательством, — продолжила она. — Он клялся мне в вечной любви, но сделал тебя королевой леса. Бедняжка теперь боится явиться мне на глаза.

— Где Тангор?

— Он где-то здесь, — лениво ответила Эмора, поднимаясь и разминая затекшие мышцы, — дурак ничего не помнит. Мне кажется, это потому, что он сменил множество жизней и совсем запутался.

Она встряхнула волосами, моментально приобретая божественный лоск. Пожалуй, она была слишком сильна, чтобы хоть кто-то в Зазеркалье мог с ней справиться.

— Хару, — приказала она моему волку, и тот вскочил с пола, — я доверяю тебе очень важную миссию. Встреть моих дорогих гостей и проводи в зал бесконечности к Асмату. Всех, кроме Акара. Его я хочу видеть здесь.

Когда Хару бросился в коридор, Эмора перевела на меня взгляд.

— Ну что ты натворила с платьем, милая? Оно измялось. А твои волосы? Их трепал ветер?

— Я была в Пустоши.

— Как же ты там не сгинула? — лукаво усмехнулась она. — Да ну ладно, это вовсе не так важно, правда? Гораздо интереснее другое. Что будет, когда вы все столкнетесь нос к носу и поймете, кто вы на самом деле.

Она подошла ко мне и схватила за плащ Акара, сорвала его с моих плеч.

— Это больнее всего, знаешь ли, — прошипела мне в лицо. — Пытаться украсть у меня всех, кого я сотворила.

Она бросила плащ в камин, позволяя Борогану безжалостно его сожрать.

А затем она вновь села в кресло и уставилась на дверь. Ее лицо стало сосредоточенным и взволнованным, будто она смертельно боялась того, что случится спустя всего секунду.

Через порог переступил Акар.

Такой же холодный, злой и мрачный, каким он красовался на всех фресках в этом замке. Шипастый венец, стальные перчатки, ремни и застежки его амуниции — он явился, как хозяин гор, как свирепый и безжалостный дух Зазеркалья.

— Акар, — прозвучавший в голосе Эморы страх был совершенно искренним. — Мой воин, не знающий страха. Ну же, — она сглотнула. — Ты поклонишься мне?

Он не сдвинулся с места.

— Две тысячи лет — это ведь не срок для твоей преданности? — проворковала она. — Ты скучал по мне?

Эмора медленно поднялась, подступила к нему осторожно, невесомо прикоснулась к груди, положила ему на плечи свои маленькие ладони.

— Ты знаешь, зачем я пришла, — ласково проворковала она. — Мне нужна душа Сирин.

Взгляд Акара полыхал ненавистью.

— Попробуй забери.

— О, милый, — ее уста тронула улыбка. — Я вовсе не хочу угрожать тебе. Ты знаешь, как я люблю тебя. Как мне дороги наши воспоминания. Отдай мне эту душу, — и она ткнула острым ноготком ему в грудь. — Отдай сам.

— Нет.

Она