О смелых и отважных - Александр Власов

— Машина вернулась? — спросил полковник, прочитав депешу.

— Так точно! — ответил адъютант. — Только что.

— Поедемте в депо!

Автомобиль стоял у ворот. Шофёр колотил молотком по мятому крылу — старался выправить его.

— В депо! — сухо приказал полковник. — Вечером сдашь машину и отправишься на передовую. Мне трусы не нужны!

— Слушаюсь, господин полковник!

Взревел мотор.

На одной из улиц впереди автомобиля показались трое мальчишек. Они шли обнявшись: Трясогузка — в центре, Мика и Цыган — по бокам. Шли и озорно переталкивались. Они только что побывали на крыше заколоченного дома и оттуда видели развороченную кухню. Они чувствовали себя на седьмом небе.

— Кто придумал? — самодовольно спросил Трясогузка.

— Ты! Ты! — прокричала армия.

— То-то! — сказал командир. — А вы — бунтовать!…

Шофёр нажал на клаксон. Мальчишки неохотно посторонились. Цыган, увидев полковника, надул щеки и приложил руку к шапке. Трясогузка заставил его опустить руку и крикнул:

— Дяденька! Какое сегодня число?

Полковник не шевельнул головой. Адъютант брезгливо поджал губы.

— Ну и не надо, не говорите! — неслось им вслед. — Сами узнаем!

У высоких ворот депо полковника и адъютанта встретил Платайс. Коротко передав ему содержание приказа, полковник спросил:

— Успеете завтра к полуночи?

— Завтра тридцатое, — задумчиво произнёс Платайс. — Ну что ж! В ноль-ноль часов первого мая бронепоезд будет готов! Большевистский праздник! — Платайс многозначительно улыбнулся. — Надо успеть!

— Надо! — подтвердил полковник. — Очень надо, и потому разрешите вам помочь. Не сочтите это вмешательством в ваши дела. Я хочу сказать несколько слов ремонтникам.

— Буду счастлив послушать и сам! — учтиво ответил Платайс.

Рабочих в депо было много. Сюда под конвоем колчаковских солдат привели всех, кого отобрал Кондрат Васильевич. Это были хорошие слесари и верные люди. Им подпольщики доверяли полностью.

Раньше рабочие умышленно затягивали ремонт бронепоезда. А сейчас задание сводилось к одному: как можно скорей поставить грозную машину под пары.

В депо стоял грохот.

— Внимание! — прокричал Платайс. — Прекратить работу!

Шум утих.

— Всем подойти к паровозу!

Когда рабочие собрались, полковник посмотрел на часы.

— Сейчас шестнадцать часов, — громко сказал он. — Даю вам тридцать два часа. Если завтра в полночь бронепоезд выйдет из депо, я скажу вам: молодцы! Если справитесь с работой раньше, дайте гудок. Я приеду, чтобы лично раздать вам по бутылке водки.

Как показалось полковнику, одобрительный шепоток пробежал по толпе.

— И последнее, — продолжал полковник. — Если вы сорвёте ремонт бронепоезда, никто из вас живым из депо не выйдет.

— Выйдем, господин полковник! — крикнул Кондрат Васильевич, который пришёл в депо с последней группой и работал вместе со всеми. — Готовьте водку!

— Хорошо сказано! — одобрительно произнёс полковник. — Водка будет. Приступайте с богом! — И, повернувшись к начальнику, он добавил:

— Придётся усилить охрану. Вы не возражаете?

— Ничуть! — ответил Платайс, хотя понимал, как это опасно.

Его тревога усилилась, когда в депо во главе с капитаном вошёл отряд белогвардейцев — команда бронепоезда. Полковник поручил ей внутреннюю охрану. Команда должна принять от рабочих отремонтированный бронепоезд, занять боевые места и прямо из депо выехать на фронт.

У ворот расположились два пулемётных расчёта с «максимами», у дверей и окон выставили часовых. Снаружи депо окружили патрулями. Рабочие оказались взаперти.

Кондрат Васильевич и два слесаря лежали под средним вагоном и проверяли подвеску рессор.

— Кондрат! — сказал один из рабочих. — Ловушка какая-то получается! Может, это настоящий барон, а мы — настоящие бараны?

— Платайс наш! Проверено! — сердито ответил Кондрат Васильевич. — А ловушкой действительно попахивает. Перехитрил нас полковник! Но будем думать — время есть.

Усиленный рупором голос Платайса разнёсся по депо:

— Слесарь Крутов! Ко мне!

Кондрат Васильевич отложил гаечный ключ, вылез из-под вагона и пошёл к конторке.

Она с трех сторон была застеклена. Каждый мог видеть, как барон отчитывал за что-то слесаря. Начальник депо сидел на табуретке и сердито стучал кулаком по столу. Крутов стоял навытяжку, отвечал робко, с поклоном. А о чем они говорили, никто не слышал.

НАПРАСНАЯ ТРЕВОГА

Узнать, какое было число, оказалось не так просто. Мальчишки нёсколько раз задавали этот вопрос прохожим, но вразумительного ответа не получили. Попроси они хлеба или денег — это было бы понятно. А число… Зачем?

Ребятам помогло объявление, которое солдаты расклеили по городу.

— Поработай-ка, начальник штаба! — сказал Трясогузка, останавливаясь у листка со свежей типографской краской.

Мика начал читать текст вслух:

— «За последнее время в городе активизировались злоумышленники, именующие себя армией Трясогузки…

— Кх!… — гордо кашлянул командир.

— Несколько дней назад учинено крушение поезда. Сегодня, двадцать девятого апреля сего года… — Мика посмотрел на командира. — Понял? Праздник послезавтра!

— Понял! Читай дальше! — приказал Трясогузка и заложил руку за борт френча.

— … сего года, — повторил Мика, — нанесён ущерб подсобному строению, принадлежащему воинскому гарнизону города. В распоряжении военной комендатуры имеются заложники. Если по истечении двух суток злоумышленники не будут обнаружены, заложники будут расстреляны».

— Они и сами стрелять умеют! — шепнул Цыган.

— Фига с два! — вырвалось у Трясогузки.

Он ещё не сказал армии, что заложники не могут воспользоваться оружием. Зачем огорчать ребят? Может быть, выход найдётся?

— За мной! — скомандовал Трясогузка, чтобы прекратить разговор на эту тему.

Они вышли на улицу, которая вела к реке. Командир хотел уже разослать армию в разные стороны, чтобы по одному пробраться в штаб, но Цыган вдруг схватил его за руку.

— Это она!

Впереди шла девушка лет восемнадцати с провизионной сумкой.

— Что она? — удивлённо спросил Трясогузка.

— Прилепила листовку под деревом!

Трясогузка даже вздрогнул.

— А не врёшь?

— Вот те крест! Я её сразу узнал!

— Темно же было!

— Все равно узнал. У меня глаза — знаешь? Как у дрессированной пантеры!

Командир остановился. Ему и хотелось наладить связь с настоящими большевиками, и в то же время было страшно. Он понимал, что армию распустят, кончится их вольная жизнь и никаких опасных дел им поручать не будут. Если бы не заложники, Трясогузка, пожалуй, отказался бы от мысли поговорить с девушкой. Но он не знал, как своими силами освободить обречённых на смерть людей, и решил пожертвовать независимостью армии. Он, конечно, надеялся так повести разговор, чтобы и заложников выручить, и свои секреты не раскрыть.

— Идите в штаб! — сказал он Цыгану и Мике. — Я с ней потолкую.

Трясогузка догнал девушку.

— Здравствуйте!

— Здравствуй, мальчик.

У девушки был тёплый голос и добрые глаза.

— Хлеба хочешь? Могу немножко дать.

Почему-то это предложение обидело Трясогузку.

— Хлеб оставьте себе!… И скажите… там, своим скажите, чтобы выручали заложников. Они в пакгаузе заперты, их расстрелять могут.

Брови у девушки удивлённо изогнулись.

— Какие заложники? И кому я должна сказать о них?

— Кому! — усмехнулся Трясогузка. — Сами знаете! Тому, кто листовки печатает!

— Ты что-то путаешь, мальчик!

— Не притворяйтесь! — нахмурился Трясогузка. — Мы видели, как вы ночью её к забору прилепили.

Лицо девушки выразило полное недоумение. Она протянула руку и приложила ладонь ко лбу Трясогузки.

— Ты не болен?… Лоб холодный!

Трясогузка отскочил от неё.

— А не лунатик ли ты? — продолжала девушка с глубоким и неподдельным сочувствием. — Тебе по ночам ничего не мерещится?

Трясогузка подумал, что Цыган ошибся, и бросился бежать. А девушка проводила его внимательным взглядом и быстро пошла домой.

Увидев сестру, Николай понял, что произошла какая-то неприятность. «Не в депо ли?» — подумал он. Катя ходила туда. В сумке у неё был обед для Кондрата Васильевича. Но главное заключалось в том, чтобы сообщить ему новость: партизаны подошли с севера к городку и тайно расположились в лесу, в трех километрах от станции. Командир партизанского отряда просил согласовать с Кондратом Васильевичем час одновремённого удара по колчаковскому гарнизону.

— Что? Говори скорей! — набросился Николай на сестру. — В депо?

— И в депо! — ответила Катя. — Встретиться с Кондратом Васильевичем не удалось. Депо оцепили. А когда я возвращалась…