Преданный (ЛП) - Солсбери Дж. Б.

Решишь насчет нас.

Точно.

Он ждет моего решения.

Я должна быть уверена в одной вещи, прежде чем дам свой ответ.

ГЛАВА 17

Хадсон

— Уверен, что ты не итальянец? — Лиллиан вытирает остатки красного соуса со своей тарелки ломтиком чесночного хлеба и отправляет его в рот. — О-боже-как-вкусно.

— Нет, я не итальянец. Даже не наполовину.

Она глотает, запивает вином и удовлетворенно вздыхает.

— Ух ты. Завтра я буду думать об этом блюде и жалеть, что не могу съесть его снова.

— У меня есть еще много всего в запасе. Все, что от тебя требуется, это быть здесь, чтобы я мог накормить тебя. — Я обещал себе, что не буду давить или пытаться убедить Лиллиан, чтобы она захотела исследовать то, что происходит между нами, и вот я держу фрикадельки в заложниках, чтобы убедить ее вернуться.

И что за магические свойства содержатся во вкусной еде? Когда Лиллиан пришла сюда, она была напряженной и сдержанной. Как только начала есть, ее мышцы расслабились, девушка стала больше улыбаться, и беседа потекла свободно. Наверное, и бутылка вина помогла.

Мы говорили о том, где мы выросли, о наших любимых фильмах. Она рассказала мне о своем отце, его проблемах со здоровьем и о том, как ее мама терпеливо ухаживает за ним. Я рассказал ей истории о своем детстве, в основном о своих братьях. У меня не так много воспоминаний о моих родителях, а те, что есть, не стоят того, чтобы ими делиться.

— Ты никогда не думал открыть ресторан? — Она откинулась в кресле, сложив руки на животе, как будущая мать.

Видение ее беременной моим ребенком, сидящей напротив меня после еды, которую я приготовил для нее, заставляет мое сердце колотиться, а член твердеть.

Я напряженно моргаю. Боже мой, что со мной не так?

— Нет, но моя невестка владеет рестораном, и ей это нравится. — Я продолжаю рассказывать ей о ресторане «Джордан на реке», и обещаю сводить ее туда в ближайшее время.

— Если бы решил оставить семейный бизнес, ты бы сорвал куш как шеф-повар.

Я прищуриваю глаза, но улыбаюсь, потому что ее одобрение заставляет меня чувствовать себя самым большим, сильным, самым надежным мужчиной на свете.

— Ты пробовала только мои французские тосты и фрикадельки, и думаешь, что это достойно ресторана?

— Почему бы и нет? Есть же курица с вафлями16. Французские тосты и фрикадельки — вполне логичный выбор.

Я сжимаю губы, пытаясь сдержать дурацкую гребаную улыбку, которая, чувствую, как зарождается.

— На самом деле это не так.

— Хм. — Она прикусывает нижнюю губу, и мои собственные губы чувствуют зависть. — О, фургончик с фрикадельками! Низкие накладные расходы. Поваренная книга семьи Норт, выручка идет на благотворительность. Или ты можешь устроить благотворительное мероприятие, где будешь готовить для бездомных и нуждающихся. Ты и твоя семья в фартуках кормите бедняков французскими тостами и фрикадельками. Или…

— Господи, Лили… — торопливо выдыхаю я.

Она захлопывает рот. Ее взгляд дико мечется по моему лицу, как будто девушка пытается прочитать мое выражение. Я надеюсь, что она видит именно то, что я чувствую — восхищение.

— Пожалуйста, продолжай. — Я чувствую себя так, будто месяц шел по пустыне, а ее следующие слова словно стакан холодной воды. — То, как работает твой разум… — Я выдыхаю. — За этим чертовски приятно наблюдать. — Мое туловище подается вперед, пока грудь не упирается в стол, в попытке подойти ближе и услышать ее более отчетливо. — Продолжай, что еще.

— Я… — Ее горло дрогнуло, когда девушка сглотнула. — Я потеряла ход мыслей.

— Вот это, то, что ты только что сделала? Идешь по следу вдохновения, вот так? Ты хоть понимаешь, какое это редкое качество? Это именно то, что ты сделала с Бодавеем тем вечером за ужином, и я чувствую тоже самое сейчас, именно поэтому я не остановил тебя. Ты феноменальна.

Слезы наворачиваются ей на глаза.

— Феноменальна? Не иррациональна? Импульсивна? Не несносна? Или рассеянна? — Она выглядит на грани срыва.

Я отчаянно хочу обнять ее.

— Иди сюда.

Она остается на месте.

— Всю свою жизнь я была слишком громкой, говорила слишком много и в неподходящее время. Меня оценивали по тестам, которые я редко выполняла. Мне говорили, что я ленивая. Если бы только она старалась больше. Если бы только сосредоточилась. Если бы только была более… нормальной. Никто никогда не рассматривал мои причуды как нечто достойное похвалы. — Она фыркает и вытирает слезы тыльной стороной ладони.

— Лили, детка. — Если она не хочет идти ко мне, хорошо. Я обхожу стол и поднимаю ее на ноги. Обхватив ее руками, веду к дивану и сажаю к себе на колени. — Не плачь. Слезы не входили в планы на сегодняшний вечер.

Ее щека прижата к моей груди, и я уверен, что она чувствует, как бешено колотится мое сердце за ребрами. Я заставил ее плакать. Это не может быть хорошо…

— То, что ты сказал, было прекрасно, — тихо говорит она. — Я просто никогда не слышала этого раньше. — Она фыркает и трет свой нос.

В моей груди раздается низкий рык.

— Как это возможно, что ни один человек не увидел, какой у тебя невероятный ум? Это не вселяет в меня веру в будущее человечества.

Девушка улыбается мне в плечо.

Я прижимаюсь губами к ее волосам, глажу золотистый шелк и вдыхаю ее сладкий аромат. Целую ее и шепчу, как сильно она меня удивляет и волнует. Скольжу ладонью вверх по ее бедру и останавливаюсь там. Я чувствую, как учащается ее дыхание. Мои мышцы напрягаются и покалывают, и бабочки порхают в животе, когда она реагирует на мои слова.

— Хадсон?

— Хм?

— Мне не нужно, чтобы ты меня спасал.

Я задерживаю дыхание. Мои пальцы подергиваются на ее бедре. Единственный звук в комнате — это тиканье секундной стрелки на моих часах.

— Я знаю, — говорю я, наконец. — И очень стараюсь не делать этого. — Если бы я вытащил ее из той однокомнатной квартиры, купил ей собственное жилье, поселил ее у себя, готовил, кормил и решал все ее проблемы, я был бы самым счастливым человеком на свете.

Но спасение — это не то, что ей нужно.

Ей нужна поддержка, чтобы она могла спастись сама.

— Я приняла решение насчет нас. — Она вырывается из моих объятий настолько, чтобы видеть мое лицо. — Разве ты не хочешь знать? — Она замечает мои широко раскрытые глаза, плотно сжатые губы и, я уверен, бледное лицо.

— Я немного нервничаю.

— Нервничаешь, что я скажу «да», или нервничаешь, что скажу «нет»?

Я облизываю губы и чувствую, как она слегка прижимается ко мне.

— Второе.

Она обхватывает мое лицо обеими руками и приближает свои губы к моим.

— Тогда хорошо, что мой ответ «да». Я хочу попробовать…

Я опускаю ее на спину. Мои губы на ее губах. Как бы часто мы ни целовались, настойчивость этого поцелуя ощущается по-другому. Наступательная атака. Борьба душ, которому мы с радостью отдаемся.

Упираюсь локтями в диван, подминая ее под себя. Прикусываю ее нижнюю губу и рычу:

— Ты моя.

Лиллиан скользит руками по моим ребрам и сжимает мой стояк поверх штанов.

— А это все мое.

— Да, блядь. — Я прижимаюсь к ней и качаю бедрами в глубоком, намеренном ритме, чтобы дать ей почувствовать то, что будет дальше.

Мои мышцы дрожат, дыхание учащается, и я заворожен ее прикосновениями. Ее добровольный пленник. Мое тело и душа принадлежат ей. Она просовывает руку за пояс и сжимает мой член. Блядь. Я прижимаюсь лбом к ее плечу с гортанным звуком, который удивляет даже меня.

— Так приятно, — стону я и продолжаю тереться о ее ладонь..

Слегка сдвинув бедра, переношу свой вес от нее в сторону. Грубо просовываю руку в переднюю часть ее брюк и слышу звук расползающихся швов, смешивающийся с нашим тяжелым дыханием.

— Упс. — Я ухмыляюсь и просовываю пальцы между ее ног. — Я заменю их позже.

— Порви их на кусочки, если хочешь, — говорит она мне в губы. — Мне все равно. — Она ахает, когда я погружаю два пальца внутрь. — Только не останавливайся.