Дарю вечную молодость / Ее последняя роль/ - Александра Кравченко

— Не вспоминай о Фалине. Сегодня я окончательно поняла, что он мне совсем не нравился, как мужчина. Фалин был моим проводником в театральный мир, вот и все. Но я уже давно с ним не встречаюсь.

Юле показалось, что в глазах Романа промелькнула радость, но слова его по-прежнему звучали грубо:

— Теперь тебя интересуют только небритые художники? Отдаешь им в распоряжение свое голое тело?

— Они меня рисуют, но не трахают.

— Замолчи! Я не прошу тебя оправдываться! Что я, по-твоему, ханжа, баклан неотесаный? Это твое дело, с кем ты и когда…

Внезапно Юля поняла, что вся нарочитая грубость Романа — только маскировка, желание прикрыть свою ревность и душевную боль — чувства, которые, по его мнению, не должен был испытывать настоящий современный мужчина. И тогда она почувствовала себя в чем-то сильней этого крепкого мускулистого парня. Нежно погладив его плечи и затылок, девушка со вздохом сказала:

— Мой опыт гораздо меньше твоего, но я же тебя не допрашиваю.

Он снова внимательно и пытливо уставился ей в глаза и спросил, словно обращаясь к самому себе:

— А, может, ты не такая уж плохая актриса?

— Я с детства мечтала стать актрисой. Но, похоже, ошибалась. В театре мне дали понять, что талантик у меня слабый. И Фалин это подтвердил.

Роман лег на спину рядом с Юлей, повернул к ней голову и следил глазами за выражением ее лица, пока она говорила. А рука его в это время крепко сжимала ее руку.

— Все мои надежды были связаны с театром, — продолжала Юля. — А что теперь? Всю жизнь оставаться домработницей и натурщицей для Светкиных художников я не хочу. Вот если бы Голенищев помог мне пробиться на телевидение… Но он этого не сделает. Какой смысл им с Ингой терять дешевую рабсилу? А мне ходить по разным конкурсам, пробам не хочется. Все равно выберут кого угодно, только не меня. Я всегда остаюсь на втором плане. Уж такая моя судьба с самого детства. Родители и бабушка носились со старшей сестрой, считали ее великим талантом, а меня как-то не замечали. Потом оказалось, что особого таланта у Людмилы не было. Преподает теперь музыку в школе, недавно вышла замуж за такого же бедного музыканта, как и сама. А ведь, кто знает, не прилепись ко мне с детства этот комплекс вторичности, — может, и судьба моя сложилась бы иначе. А так я все время была в себе не уверена… ну, и старалась это переломить.

— Что ж, тебе удалось, — усмехнулся Роман. — Теперь ты отнюдь не выглядишь неуверенной. И в столице уже осела прочно, и покровителей научилась искать. Ну, с Фалиным не повезло, так другой найдется. Хотя бы тот же Голенищев.

— Голенищев — никогда, я ведь уже говорила, — заметила она с легким раздражением. — И, вообще, неблагородно осуждать, если не можешь помочь.

— Я и не осуждаю. — Роман искоса посмотрел на нее. — Я только рассуждаю. Между прочим, есть такой роман — «Идиот». Так там одна девушка по имени Настасья Филипповна злится на весь мир из-за того, что по бедности вынуждена была жить с богатым стариком. А другая девушка, Аглая, говорит, что на ее месте лучше бы в прачки пошла. Вы в театральном училище этих девушек не изображали?

Юля оттолкнула Романа и, усевшись на постели, со злостью обрушилась на него:

— Ты, значит, грамотный, да? Достоевского почитываешь? Примеры мне приводишь? А того не замечаешь, что я и так прачка и уборщица? Да еще Светочке Голенищевой отрабатываю за то, что она помогла мне устроиться в Москве. Чего ты от меня хочешь? Думаешь, не было у меня случая завести себе покровителя? И массажисткой в салоны сто раз приглашали, и работу за границей сулили непыльную. Да только я знаю, чем все это кончается. Слава Богу, газеты почитываю, телевизор посматриваю. Лучше дома на кислой капусте буду перебиваться, чем в борделе пахать. И нечего меня исподтишка воспитывать, Макаренко хренов. Не учите меня жить, лучше помогите мне материально.

Вид голой и разгневанной Юли, сидящей среди подушек и одеял, показался Роману таким забавным и в то же время притягательным, что он снова хотел схватить ее в объятия, но девушка ловко увернулась и, соскочив на пол, стала подбирать свою разбросанную одежду. Роман устремился было вслед за ней, но Юля с охапкой одежды убежала на кухню и захлопнула за собой дверь. Он чертыхнулся, с досадой вспомнив, что двери в его квартире запираются изнутри, сам выбрал такую конструкцию. Теперь придется ждать, когда девушка соизволит выйти из кухни. Он понял, что сегодня уже не удастся склонить Юлю к близости, и стал нехотя одеваться, ругая себя за несдержанность и дурацкий воспитательный порыв. Наконец, Юля открыла дверь и остановилась на пороге, посматривая вокруг суровым и настороженным взглядом. Роман заметил, что в руке она сжимает кухонный нож, и рассмеялся:

— Девочка приготовилась обороняться?

— С такими типами, как ты, ко всему надо быть готовой, — проворчала Юля.

— До сих пор подозреваешь во мне маньяка? — усмехнулся он, заслоняя ей путь. — Разве я был недостаточно нежным?

— Пусти меня! — Она хотела отстранить его, но он перехватил ее руку и, заглядывая в гневные зеленые глаза, требовательно спросил:

— Ты правду говорила, что я у тебя второй после Фалина?

— Хочешь знать, сколько у меня было любовников? — Юля язвительно прищурилась и сделала паузу, во время которой Роман напряженно ждал. — Подсчитываю в уме, боюсь сбиться. С дробями у меня всегда не ладилось. Так вот, их было… один целый и пять десятых. А теперь пусти или я закричу.

Роман растерянно отступил в сторону, не выдержав яростного напора в ее взгляде и голосе. Девушка пулей вылетела из квартиры и, не дожидаясь лифта, помчалась вниз по лестнице. Он вдруг сообразил, что ей придется возвращаться одной по полуночному городу и, накинув куртку, выбежал вслед за Юлей. Ему удалось догнать девушку на автобусной остановке. Как раз подъехало маршрутное такси, и Роман вошел туда вслед за Юлей. Она подчеркнуто не смотрела на парня и не хотела с ним разговаривать, но Роман все-таки провел ее до самого подъезда. Перед дверью она оглянулась и небрежно бросила:

— Больше можешь не утруждать себя визитами в этот дом.

— Отчего же? Разве тебе было плохо со мной?

— С тобой мне все время кажется, что я хожу по лезвию ножа. А это утомляет. Хочется уверенности в завтрашнем дне. И еще мне надоело, что ты периодически принимаешь меня за шлюху.

— Ты самая невинная шлюха на свете, — сквозь зубы сказал Роман и, схватив Юлю в объятия, сначала посмотрел ей в глаза, а потом крепко поцеловал в губы.

Она хотела его оттолкнуть, но он сам отпустил ее и с комической галантностью поклонился ей вслед. Когда Юля скрылась за дверью, Роман медленно побрел прочь от роскошного дома, в котором эта пленительная девушка занимала крошечную каморку.

Теперь Роману предстояло возвращение в пустую квартиру, где простыни на кровати еще хранили тепло и тонкий аромат Юлиной наготы. Эта девушка сегодня открылась ему с неожиданной стороны. Он не только познал ее тело, но и, кажется, заглянул ей в душу, обнаружив сходство со своей собственной душой. Как странно, что она тоже всю жизнь страдала от комплекса вторичности… Когда Юля об этом рассказала, Роман внутренне был потрясен совпадением их судеб. Он, парень из подмосковного научного городка, был младшим в семье. Старший брат — вечный победитель олимпиад по физике, лучший ученик школы, в 15 лет поступивший в институт, был гордостью родителей. На Романа как-то не очень обращали внимание, и он всю жизнь инстинктивно стремился доказать, что тоже чего-то стоит. Рано занявшись спортом, он вначале преуспел в легкой атлетике и культуризме, потом увлекся боксом. В школе учился неплохо, но далеко не блестяще, с братом-физиком сравниться не мог, однако все учителя отмечали его сообразительность и умение логически рассуждать. Неизвестно, как бы сложилась судьба Ромы, если бы в 16 лет случайно ему не пришлось проходить в качестве свидетеля по делу об убийстве управляющего банком. Этот управляющий жил в соседнем подъезде, и Роман, возвращаясь с тренировки, видел двух незнакомых мужчин, входивших в машину банкира. Поскольку в те времена — а шел 88 год — иномарки еще не стали привычным явлением на одной шестой части суши, «Мерседес» управляющего невозможно было спутать с другой машиной. Роман мимоходом удивился, что банкир доверяет кому-то столь дорогое авто, и пошел к своему подъезду. Он уже открывал дверь, когда страшный женский крик заставил его вздрогнуть. Как оказалось, кричала жена банкира, обнаружившая возле лифта труп своего мужа. Убийц нашли благодаря, главным образом, словесным портретам, полученным от Романа. Именно тогда один внимательный и толковый майор милиции, который вел это дело, отметил наблюдательность, хорошую память и быструю реакцию молодого свидетеля. Все эти качества, помноженные на спортивную форму Романа, позволяли предположить, что из парня вышел бы прекрасный оперативник. Так впервые Рома задумался о будущей профессии, и ему понравилась указанная майором перспектива. Затем была школа милиции, заочная служба на юрфаке, работа в районном управлении внутренних дел. Рому не устраивало только одно: он не любил бюрократическую рутину, субординацию, чиновничьи рамки инструкции. Его героями всегда были частные детективы, раскрывавшие дела благодаря своей изобретательности, дедуктивному методу и серым клеточкам. Сыщицкая работа казалась ему делом слишком творческим, чтобы заниматься ею в какой-то планово-отчетной организации. Когда стали появляться первые частные агентства, Роман поначалу смотрел на них с недоверием, считая, что они служат, в основном, для охраны интересов различных воров в законе и мафиозных олигархов. Но потом случайно он узнал, что одной из таких частных фирм руководит проживающий в Днепропетровске Леонид Становой — бывший боксер, о котором Роман читал в спортивном обозрении и слышал от своего тренера, не раз приводившего а пример спортивную честность и порядочность Станового. У Ромы появилась мысль познакомиться со столь необычным частным детективом. Он написал в Днепропетровск и, как ни странно, получил ответ. Вскоре Становой приехал по какому-то делу в Москву и тогда познакомился с Романом лично. Именно Леонид предложил Роману и еще двум молодым подмосковным сыскарям, которых звали Артем и Кирилл, учредить фирму, аналогичную «Стану».