СМЕРШ «попаданцев». «Зачистка» истории - Александр Конторович

– Я сам, мама! Давай лавоську! – И начал взбираться на скамеечку – сперва сел на нее, потом развернулся бочком, с пыхтеньем встал на коленки и, цепляясь за край умывальной раковины, встал на ноги.

– Мама, кланик отклой!

Мне осталось только открыть кран – недавно нам провели водопровод и теперь в доме есть теплая вода! Малыш с удовольствием плескался водой, намыливал ладошки мылом и тянулся к струе снова и снова, брызгаясь и хихикая.

Скрипнула входная дверь, и в комнату вошел Сережа с полной корзинкой всякой овощной снеди.

– Привет! Уже встали? – спросил он нас.

– С добрым утречком! – Чмокаю его в ухо и отбираю корзинку. – Встали, конечно! Вытри-ка руки нашему красавчику, пока он все водой тут не залил!

– Это мы всегда пожалуйста! – Смеясь, Сергей направился спасать кухню от потопа, устроенного Санькой.

Наскоро покрошив в миску лук, огурец, зелень и морковку, добавив туда зеленого горошка и кукурузы из прошлогодних запасов, заправила растительным маслом и все посолила. Для маленького шалуна уже была готова тарелка каши с выложенной на ней смешной мордочкой из изюма – глазки-точки, носик из большой изюмины и рот из трех изюмин разного цвета.

– Всем привет! – В комнату, потягиваясь, вплыла Катруся. – Смотрю, уже завтракать собрались?

– А как же! Опоздавшие будут мыть тарелки!

– Ну вот так всегда-а! – протянула сестричка. – Я, может, прогуляться планировала с Барбоскиным.

– Тяв! – подтвердили от двери. Там на коврике примостился выросший уже Лаврик. Свесив язык набок, песик весело поблескивал на нас глазами.

– Хорошо, мыть будем все вместе! Но и гулять пойдем тоже вместе!

– Ула! Гулять! – развеселился сынок, прыгая на одном месте. – Гулять, папа, гулять!

– Сперва кашу съешь и молоко выпей! – погрозил ему пальцем Сергей.

– Хо-ло-со! – пропел кроха, принимаясь возить ложкой в тарелке.

Мы тоже разместились за столом, приступая к завтраку. Денек обещал быть отличным…

Лето 1799 года. Форт ВВВ

Из дневника Сергея Акимова

Дежурный по гарнизону доложил о задержании очередных лазутчиков у форта «Эльдорадо». Так у нас назывался «сверхсекретный» объект, где якобы шла добыча золота из таинственного груза, прибывающего на одной из шхун, курсирующих в Перу. Но ведь кроме такого товара, целая бухта южнее Форта ВВВ уже была завалена отходами серебряных рудников из той же страны. Для любопытных соглядатаев эти россыпи поначалу не представляли ни малейшего интереса. Ну работают там штрафники, получившие административное взыскание, более серьезное, чем принудиловка по уборке улиц, выгребных ям и остальных не самых привлекательных мест. Но не заслужившие каторги в угольных шахтах или цемзаводе. Да, были у нас и такие страшилки. Выработка там, на самом деле, оказывалась на грани рентабельности. Настоящий угольный карьер выдавал не в пример более качественный продукт. И горняки там работали вполне добровольно, за весьма приличную зарплату. Плюс условия труда совсем не напоминали те братские могилы, что представляли собой копи и шахты в любой другой стране этого времени.

Но дело не в этом. Кроме не слишком уж большого количества платины, целиком уходившей на нужды нашего производства, отвалы почти бесполезной руды должны были служить дымовой завесой для действительно секретного проекта. Сроки годности лекарств из будущего были просрочены давно и безнадежно. Эффективность их приближалась к нулю. Те опыты, которые проводил Шоно аж с 1791 года, получили настоящее развитие только после эвакуации нашей экспедиции с Кубы в конце девяносто четвертого. Николай Тоскин, как получивший наибольшую практику в подводном плавании, организовал школу боевых пловцов. А Улыбка Енота, она же Мама Яга, она же Наталья Николаевна, взяла в свои твердые руки налаживание производства простейших антибиотиков. Хотя еще в 1793-м Кямиль получил первый образец настоящего пенициллина. Так и оставшийся, к сожалению, практически единственным удачным опытом – стабильности в получении конечного продукта не было никакой. С возвращением в Форт мамы Котозавра дела пошли гораздо лучше.

На территории военного городка Первого полка возвели закрытый комплекс, где совершенно официально проводили опыты на животных в медицинских целях. Кроме строгой охраны, лучшим пугалом для любопытных были слухи о тех несчастных, кто рискнул проникнуть в БиоЦентр и подхватил неведомую заразу. Естественно, на самом деле никаких таких ужасов там не существовало. И без того хватало вполне обычной чумы, малярии и других заболеваний, чтобы плодить биологическое оружие.

Одна легенда прикрытия создана, но их никогда не бывает много. Необходимо было увести будущих последователей на ложный путь, распустив дезинформацию, что наше чудо-лекарство – «калифорний» (как решили назвать пенициллин, во избежание раскрытия природы источника) создается из минерального сырья. Которое, в свою очередь, путем сложной обработки добывается из тех самых отвалов серебряной руды.

Построив форт «Эльдорадо», мы не только на долгие годы скрыли от конкурентов метод получения антибиотика, но и легализовали добычу золота на реке Сакраменто. Для всех в том же форте «выплавлялось» и золото. На самом деле его туда привозили караваны, следующие малоизвестными даже индейцам тропами, с тех самых речных россыпей, где Котозавр отлил себе звезду из первого намытого драгоценного песка.

Эпилог

Минздрав предупреждает: нюхательный табак смертельно опасен!

Очередное несостоявшееся предсказание Нострадамуса.

30 сентября 1799 года. Санкт-Петербург

Этот ветреный день сентября тридцатого года одна тысяча семьсот девяносто девятого не задался с самого утра. Сначала камердинер перепутал парики, кои надобно носить во время посещения воинского строя, с теми, что приличествуют только в галантном обществе. А оное, с недавних пор, Павел Петрович сильно невзлюбил. Не по особой какой причине, а только благодаря неудачной шутке одной из фрейлин супруги своей. Отстранение неугодной особы от двора последовало незамедлительно, но до сих пор память царапали ужимки и гримасы придворных, старающихся скрыть злорадные усмешки. Мор и глад на их дома!

Вслед за этим императрица вдруг вознамерилась совершить променад с полагающейся свитой и помпою, совершенно забыв, что на сегодня был намечен смотр лейб-гвардии Измайловского полка. Командира которого, Петра Федоровича Малютина, Император в последнее время привечал всячески. Опять же не обращая внимания на шепотки придворных о неуместном, по их мнению, браке генерала. Пришлось тратить драгоценное время на вразумление супружницы, втолковывая важность ежечасного поддержания порядка и регламента в надеже и опоре государевой – полках, лично ему преданных.

И вот теперь!.. Только начался смотр, войско развернулось в шеренги, а тут кто-то ломится сквозь ряды челяди, таскающейся за самодержцем по плацу. Что за невежа может позволить себе нарушить тщательно выверенный порядок, с первых дней царствования вбиваемый в головы придворных, разбаловавшихся при матушке Екатерине?!

Ну как же, именно генерал Аракчеев! Неужели он еще не осведомлен верными людишками о готовом указе, которым опальный граф отправляется с завтрашнего дня в отставку? Что ему не сидится дома, готовясь к дальней дороге? Ибо не место сейчас таким при дворе. Да вот охрана, как назло, сегодня из преображенцев, где граф служил в чине майора. Не приняла крайних мер против своего бывшего сослуживца, что никак не совместимо с обязанностями личной гвардии и защиты государя! Ох и солоно будет сегодня кому-то, распалял себя Павел Первый, твердой рукой уже третий год вытаскивающий Россию из того болота, куда завела ее матушка. Слишком увлекшаяся, особенно в начале своего правления, разными никчемными идейками.

– Кто позволил вам, граф!.. – Не допуская каких-то возражений, Павел Первый уже приготовился отдать команду скрутить наглеца да спровадить с позорным конвоем в городской дом. На потеху праздной публике.

– Государь! Ваше Императорское Величество! Позвольте слово молвить. Беда великая приключилась! – Генерал пал на колено перед государем, склоняя голову к самой земле.

– Что еще за беда такая? – недовольно процедил император, одновременно делая знак конвою отодвинуть сразу навостривших уши придворных шаркунов подальше. Не всякую новость следует им узнавать одновременно с принципалом, не всякую…

– Если позволите…

– Разрешаю без этикета, граф, ежели и впрямь беда какая у нас.

– Так самую страшную ваш верный слуга, капитан Пайкер смог предотвратить, Ваше…

– Вы не поняли, милейший? Я. Разрешил. Вам. Без. Этикета. Надо повторять?!

Поднявший голову Аракчеев посмотрел сначала в глаза императора, потом быстро огляделся вокруг. Солдаты и офицеры конвоя уже отпихнули свиту подальше, грозно хмуря брови и теребя ножны сабель. Но он все равно понизил голос: