Новый порядок. Часть 1 (СИ) - Dьюк Александр Александрович

Ротерблиц повернулся ко второму, поднимая руку для броска, и замер на долю секунды. У нападавшего был пистолет, дуло которого смотрело в чародея.

Прогремел выстрел.

Ротерблиц швырнул огненный шар.

Шар кометой пролетел возле самого уха стрелка. Однако тот все равно застонал, выпучив глаза и хватая ртом воздух, зашатался, выронил пистолет и упал. Чародей для верности ощупал себя, посмотрел на ладони — крови не было. Опустил взгляд — дырки от пули тоже.

Бруно сидел на земле, широко раскинув ноги, в обеих руках сжимал пистолет. Вокруг него рассеивалось сизое облако порохового дыма.

— С-ссука… — выдавил из себя Бруно, опуская пистолет.

Ротерблиц многозначительно хмыкнул. Глянул на второго — тот уже не издавал звуков и не двигался, догорая, словно на погребальном костре, и наполняя ночной воздух вонью горелой плоти.

Чародей подошел к Бруно и протянул руку.

— Спасибо.

Маэстро молча уставился на него с полным безразличием.

— По потерянной невинности предлагаю скорбеть позже, — сказал Ротерблиц. — А сейчас надо где-нибудь, хм, залечь на дно.

Бруно взялся за его руку.

— Я знаю, где, — произнес он, оказавшись на ногах. — Давай за мной.

Он шагнул и болезненно скривился.

— Эти туфли… — прошипел он. — Эти сраные боты меня угробят!

* * *

— Кто это был-то? — спросил Бруно, хромая по дороге с видом артэмского мученика, сносящего все пытки и издевательства язычников.

— Хм, без понятия, — признался Ротерблиц. — Надеюсь только, не очередные жандармы. Я не слышал, чтобы тайная полиция пользовалась талисманами. Если, конечно, ничего не поменялось с тех пор, как я, хм, оставил службу в Комитете Следствия.

Погоня, если она была, отстала. Бруно, хоть и ковылял сквозь слезы из-за проклятой обувки, петлял по закоулкам и улочкам, пролезая в такие дыры, о которых мало кто знал. Иногда бегать по Анрии приходится часто. Особенно когда совершенно случайно оказываешься в чужом районе.

— Интересно, как вообще жандармы оказались поблизости? — задумался Ротерблиц, искоса поглядывая на Бруно. — Откуда знали, в какую квартиру надо идти? И почему, хм, вошли почти сразу за нами?

— Спроси чего-нибудь полегче, — буркнул Маэстро и остановился. — А ты чего на меня смотришь? — осенило его. — Ты чего, колдунская рожа, на меня косишься, а?

Ротерблиц прошел чуть вперед, прежде чем заметил, что Бруно стоит.

— Хм, ничего, — пожал плечами чародей.

— Нет, чего! — Боль в стертых ногах прибавила Бруно злобы. — На меня, падла, свалить хочешь!

Чародей дружелюбно улыбнулся.

— Давайте без оскорблений, хэрр Бруно, — сказал он спокойно. — Я даже не думал об этом. Я лишь…

— Думал! — возразил Маэстро. Спокойствие Ротерблица распалило его еще больше.

— А вы, значит, у нас, хм, мысли читаете, хэрр Бруно? — ухмыльнулся колдун.

— Да с вами начнешь… — Маэстро яростно почесался за ухом.

Ротерблиц скрестил руки на груди.

— Я ни о чем таком не думал, — сказал он. — Я лишь пытаюсь понять, откуда за неполный час столько удивительных совпадений.

— Спроси своего дружка, — съязвил Бруно. — Того самого, который хотел меня на куски резать с твоего великодушного соизволения.

Ироничная улыбочка сошла с губ чародея.

— Что? — сплюнул Маэстро. — Я не забыл, даже не надейся.

Ротерблиц вздохнул и сокрушенно покачал головой.

— Вы все-таки обидчивы и, хм, злопамятны, хэрр Бруно.

— Пошел-ка ты на хер! — огрызнулся Маэстро, машинально топая ногой, и едва не завыл от боли.

— Я бы с удовольствием спросил своего «дружка», — произнес Ротерблиц, проигнорировав адрес одного из двух самых густонаселенных мест проживания неугодных представителей человечества. — О многом бы, хм, спросил, если бы знал, где он. А единственная ниточка, ведущая к нему, сейчас или уже на полпути в Кабир, или, хм, испытывает некоторые трудности с внутренними органами.

Бруно дал выход скопившейся ярости, протяжно выдохнув, и привычно почесался за ухом. Очень хотелось курить, а было уже нечего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вряд ли.

— Думаете? — недоверчиво спросил Ротерблиц. — Мне показалось, наш писарь очень резво убегал, несмотря на, хм, ноги по боты в естественном отверстии организма.

— От этого хер сбежишь, — махнул рукой Бруно. — Я пробовал. Уж если доебался — с живого не слезет.

— Хм-м-м… — протянул чародей. — Мне даже интересно, что вообще заставило вас помогать ему в столь… хм, бурной деятельности.

Бруно высморкался и простецки обтер пальцы о полу сюртука.

— Да… — шмыгнул он носом. — Мне тоже интересно, — просипел он, с трудом переставляя вопящую от боли ногу.

Спустя несколько шагов Ротерблиц сделал такое лицо, словно его самого пытали точно такие же туфли-убийцы.

— Долго нам еще идти? — спросил чародей.

Бруно утер выступившую слезу, осмотрелся левым глазом и остановился на знакомом доме со стеной, исписанной лозунгами народного волеизъявления.

— Почти на месте, — задыхаясь, простонал он.

* * *

Дверь в подвал была не заперта. Когда-то на ней висел замок, и не один, но хозяева дома все-таки сломились перед народным упрямством и однажды прекратили бесполезные траты, ограничившись символическим гвоздиком на запорной планке. Подвал был объявлен ночлежкой для бездомных и нищих, и с этим поделать никто уже ничего не смог. Проще было смириться — тогда вероятность случайного пожара будет значительно ниже и действительно случайной.

Ротерблиц спустился первым по хлипкой деревянной лестнице. Подвал был неглубоким — чародей едва ли мог стоять в полный рост, приходилось сгибать шею и втягивать голову в плечи. Спуск тоже был невысоким, всего в пару ступеней, однако Бруно смотрел на лестницу как на непреодолимое препятствие. И все же спустился без посторонней помощи.

Чародей осмотрелся вторым зрением и сразу заметил ауру то ли спящего, то ли просто лежащего у стены нищего. Отличная компания, подумал он. Главное, не соглашаться на вежливое предложение отведать сивушного самогона. Как там было в той песне?..

Он шагнул по неровному земляному полу. Под ногой зазвенели и загремели пустые бутылки.

— Ну ты хоть посвети, что ли? — заворчал сзади Бруно. — Я ж не вы, не вижу ничерта!

Ротерблиц глянул на него через плечо и зажег на пальцах слабый огонь, гася второе зрение. Тратить последние силы не хотелось вовсе, но вести Бруно за ручку, рискуя самому провалиться в яму или расшибить без того уже пострадавший лоб, было попросту нецелесообразно.

Чародей прищурился с непривычки, повернул голову и вытянулся, ударившись макушкой об потолок.

На земле валялся беглый писарь. Связанный чем-то в лодыжках и в запястьях рук за спиной. Во рту был кляп, Ротерблиц надеялся, что из грязного носка. И валялся у ног сидевшего на старом ящике сигийца. Попыток к побегу, странное дело, не предпринимал, валялся более чем смирно и покорно, несмотря на то, что глаза Финстера были закрыты. Поднял веки, лишь когда Ротерблиц внимательно присмотрелся к нему, и уставился на чародея в ответ.

— Как ты здесь оказался? — спросил пиромант, брезгливо пнув пустую бутылку.

Их тут было множество, видимо, подвал непроизвольно взял на себя обязанности не только бесплатного ночлега, но и питейного заведения. Вдоль стен были тряпичные лежаки с брошенным на них нехитрым скарбом. Чуть дальше в полутьме виднелась натянутая под потолком веревка с повешенными на ней штанами. Сильно пахло сыростью и землей, а еще жилищем, облюбованным не самыми чистоплотными жильцами, далеко не всегда успевающими добежать до клозета.

— Через дверь, — сказал сигиец и наклонился вбок, протягивая к земле руку.

Ротерблиц тяжко вздохнул.

— Твоей безупречной, хм, логике и не возразишь, — признал он и принял из руки сигийца измятую жестяную кружку с огарком свечи.