Великий Гусляр - Кир Булычев

– Смотри-ка, как на Максимку твоего похож, - сказал один из доминошников. - Как две капли воды.

– И правда, - сказала женщина с того конца двора.

– Я же муж твой, Корнелий! - плакал мальчик. - Я только в таком виде не по своей воле...

Корнелий двинулся было к дому, чтобы подняться по лестнице и принять наказание у своих дверей, но непочтительные возгласы сзади, смех из раскрытых окон - все это заставило задержаться. Мальчик взмолился:

– Вы не смейтесь... У меня драма. У меня сын старше меня самого. Это ничего, что я внешне изменился. Я с тобой, Ложкин, позавчера «козла» забивал. Ты еще три рыбы подряд сделал. Так ведь?

– Сделал, - сказал сосед. - А ты откуда знаешь?

– Как же мне не знать? - сказал Удалов. - Я же с тобой в паре играл. Против Васи и Каца. Его нет сегодня. Это все медицина... Надо мной опыт произвели, с моего, правда, согласия, и может, даже очень нужный для науки, а у меня семья...

Ксения тем временем спустилась во двор. В руке она держала плетеную выбивалку для белья. Максимка шел сзади с сачком.

– А ну-ка, - сказала она, - подойди поближе.

Корнелий опустил голову, приподнял повыше узкие плечики. Подошел. Ксения схватила мальчишку за ворот рубашки, быстрым, привычным движением расстегнула лямки, спустила штанишки и, приподняв ребенка в воздух, звучно шлепнула его выбивалкой.

– Ой! - сказал Корнелий.

– Погодила бы, - сказал Ложкин. - Может, и в самом деле наука!

– Он самый! - радовался Максимка. - Так его!..

Неожиданно рука Ксении, занесенная для следующего удара, замерла на полпути. Изумление ее было столь очевидно, что двор замер. На спине мальчика находилась большая, в форме человеческого сердца, коричневая родинка.

– Что это? - спросила Ксения тихо.

Корнелий попытался в висячем положении повернуть голову таким образом, чтобы увидеть собственную спину.

– Люди добрые, - сказала Ксения, - клянусь здоровьем моих деточек, у Корнелия на этом самом месте эта самая родинка находилась.

– Я и говорю, - раздался в мертвой тишине голос Ложкина, - прежде чем бить, надо проверить.

– Ксения, присмотрись, - сказала женщина с другой стороны двора. - Человек переживает. Он ведь у тебя невезучий.

Корнелий, переживавший и позор и боль, обмяк на руках у Ксении, заплакал горько и безутешно. Ксения подхватила его другой рукой, прижала к груди - почувствовала родное - и быстро пошла к дому.

34

Савич истомился. Он то выходил во двор, к Грубину, который возился с автомобилем, то возвращался в дом, где было много шумных людей, все разговаривали, и никому не было дела до Савича. Он вдруг понял, что двигается по дому и двору не случайно - старается оказаться там, где Елена может уединиться с Алмазом. Ее очевидная расположенность к Битому, и его откровенные ухаживания все более наполняли Савича справедливым негодованием. Он видел, что Елена, ради которой он пошел на такую жертву, в самом деле не обращает на него никакого внимания, а старается общаться с бывшим стариком. И это когда он, Савич, почти готов ради нее разрушить свою семью.

Поэтому, когда Савич в своем круговращении в очередной раз подошел к комнате, где Елена собиралась в дорогу, он застал там Алмаза, обогнавшего его на две минуты. И, остановившись за приоткрытой дверью, услышал, как Алмаз говорит:

– Хочу сообщить тебе, Елена Сергеевна, важную новость. Не помешаю?

– Нет, - сказала Елена. - Я же не спешу.

– Триста лет я прожил на свете, - сказал бывший старик, - и все триста лет искал одну женщину, ту самую, которую полюблю с первого взгляда и навсегда.

– И нашли Милицу, - сказала Елена. И хоть Савич не видел ее, он уловил в голосе след улыбки.

– Милица - моя старая приятельница, - сказал Алмаз. - Она не в счет. Я о тебе говорю.

– Вы меня знаете несколько часов.

– Больше. Я уже вчера вечером все понял. Помнишь, как уговаривал тебя выпить зелья. Если бы дальше отказывалась, силком бы влил.

– Вы хотите сказать, что в пожилой женщине...

– Это и хотел сказать. И второе. Я тебя в Сибирь увезу. Если хочешь, и Ванечку возьмем.

– А что я там буду делать?

– Что хочешь. Детей учить. В музей пойдешь, в клуб - мало ли работы для молодой культурной девицы?

– Это шутка? - вдруг голос Елены дрогнул. Савич весь подобрался, как тигр перед прыжком.

– Это правда, Елена, - сказал Алмаз.

В комнате произошло какое-то движение, шорох...

И Савич влетел в комнату.

Он увидел, что Елена стоит, прижавшись к Алмазу, почти пропав в его громадных руках. И даже не вырывается.

– Прекратите! - закричал Савич. И голос его сорвался. Он закашлялся.

Елена сняла с плеч руки Алмаза, тот обернулся удивленно.

– Никита, - сказала Елена. - Что с тобой?

– Ты изменила! - сказал Никита. - Ты изменила нашим словам и клятвам. Тебе нет прощения.

– Клятвам сорокалетней давности? От которых ты сам отказался?

– Я ради тебя пошел на все! Буквально на все! Я не позволю этому случиться. Приезжает неизвестный авантюрист и тут же толкает тебя к сожительству.

– Ну зачем ты так, аптека, - сказал Алмаз. - Я замуж зову, а не к сожительству.

– Будьте вы прокляты! - с этим криком Савич выбежал из комнаты и кинулся на двор.

Он должен был что-то немедленно сделать. Убить этого негодяя, взорвать дом, может, даже покончить с собой. Весь стыд, вся растерянность прошедших часов слились в этой вспышке гнева.

– Ты что, Никита? - спросил Грубин, разводивший в машине пары. - Какая муха тебя укусила?

– Они! - Савич наконец-то отыскал человека, который его выслушает. - Они за моей спиной вступили в сговор!

– Кто вступил?

– Елена мне изменяет с Алмазом. Он зовет ее в Сибирь! Это выше моих сил.

– А ты, что, с Еленой хотел в Сибирь ехать? - не понял Грубин.

– Я ради нее пошел на все! Чтобы исправить прошлое! Ты понимаешь?

– Ничего не понимаю, - сказал Грубин. - А как же Ванда Казимировна?

– Кто?

– Жена твоя, Ванда.

– А она тут при чем? - возмутился Савич.

Взгляд его упал на открытый ящик с пистолетами. И его осенила мысль.

– Только кровью, - сказал он тихо.

– Савич, успокойся, - сказал Грубин. - Ты не волнуйся.

Но Савич уже достал из машины ящик и прижал его к груди.

– Нас рассудит пуля, - сказал он.

– Положи на место! - крикнул Грубин.

В этот момент из дома вышел Алмаз. За ним Елена. Неожиданное бегство Савича их встревожило. Никита увидел Алмаза и быстро пошел к нему, держа ящик с пистолетами на вытянутых руках.

– Один из нас должен погибнуть, - сообщил он Алмазу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});