Гаэльская волчица - Анри Лёвенбрюк

Алеа не нашлась, что ответить, и сочла за лучшее промолчать: друид сумел-таки нагнать на нее страху. Девочка вернулась в пещеру, к Мьолльну, чтобы помочь ему собраться.

Алеа вздохнула. Она понимала — друид ее в покое не оставит. Ночь была короткой, пол в пещере — ужасно жестким, и все тело ныло от боли. Каким же далеким казался сейчас удобный и безопасный ночлег в Сай-Мине!

Галиад подвел к ней пони, и девочка взобралась в седло. Рыцарь тут же понял, что Алеа никогда прежде не ездила верхом. Он успокоил ее, вручая поводья:

— Ее зовут Дулия, и она самая смирная лошадка в королевстве, вот увидишь. Ты научилась сражаться быстрее всех моих учеников, так что я уверен, что с пони справишься очень легко.

— Спасибо, Галиад. — Девочка кивнула, не слишком уверенная в его правоте.

Мьолльн уже запрыгнул на спину своему пони. Гном был замечательным и очень опытным всадником — сейчас он что-то шептал на ухо своему скакуну.

— Как бы вы ни называли этого пони, — объявил он, — я даю ему имя Алраган. Так-то вот.

Галиад явно удивился. Взглянув сверху вниз на гнома, он понял, что тот в помощи не нуждается.

Они не стали медлить, и магистраж, положив руку на рукоять меча, возглавил кавалькаду.

Имала весь вечер бежала к видневшемуся на горизонте жилью, переходя с быстрого галопа на щадящую рысь. За те дни, что волчица провела с дыбунами в лесу, она набралась сил и мчалась без устали, пока не достигла селения.

Еще до рассвета Имала оказалась в нескольких прыжках от главных ворот и до самого восхода отдыхала в ландах.

Ее разбудил детский смех. Волчица вскочила и заметила дыбуна — маленькую самочку, игравшую с деревянным обручем, который она палочкой катала по земле. У девочки были красивые темные волосы, и Имала мгновенно почувствовала к ней доверие. Раз взрослые дыбуны не сделали ей в лесу ничего плохого, вряд ли эта самочка может быть опасна, подумала она.

Имала осторожно приблизилась и легла, свернувшись клубком, в нескольких шагах от ребенка. Девочка по-прежнему не замечала ее и продолжала играть с обручем. Имале захотелось побегать с детенышем дыбунов, она вскочила и помчалась к ребенку, помахивая хвостом и прыгая то вправо, то влево, как волчонок, приглашающий другого поиграть.

Внезапно девочка заметила Ималу и в ужасе закричала: «Волки!» Имала не поняла слов, но почувствовала страх девочки — однако продолжила скакать вокруг нее, надеясь все-таки поиграть.

Бросив обруч, малышка кинулась к городским воротам. Волчица усмотрела в этом приглашение и побежала следом, высунув язык.

Так они и бежали, одна — вопя от страха, другая — весело и вприпрыжку.

Влетев в ворота, Имала на мгновение заколебалась: она поняла, что попала в логово дыбунов, а ее доверие к ним, безусловно, не простиралось так далеко. Но люди не оставили ей времени на раздумья.

Двое дыбунов с вилами и дубинами выскочили из-за ворот, и волчица лишь в последний момент сумела уклониться от жестокого удара по голове. На секунду ей показалось, что эти двое тоже решили с ней поиграть, но тут ей нанесли удар дубиной по хребту.

Взвыв от боли, Имала повалилась на землю. Она не понимала, чем вызвана внезапная жестокость дыбунов, — они ведь всегда были так дружелюбны с ней. Волчица перевернулась на спину, подняв вверх лапы в знак подчинения, но дыбунам было мало одержанной победы — они продолжили бить Ималу, а тот, что держал вилы, ткнул ее в бок.

Волчица закричала от боли. Поняв наконец, что пора спасаться бегством, она сорвалась с места и, хромая, побежала, израненная телом и душой. Дыбуны преследовали ее до самых ланд, но потом отстали, и Имала забилась в кустарник, чтобы зализать раны.

Четверо спутников до самого вечера скакали на юго-восток. Белый песок летел из-под копыт их лошадей. Галиад решил не приближаться к Пурпурной. Они ехали полями, чтобы ни с кем не встретиться, и в середине дня слева показался резной скалистый гребень Гор- Драка. По другую сторону в море отражался сияющий диск солнца. Алеа попросила магистража остановиться на мгновение, чтобы полюбоваться роскошным зрелищем. Светило зажгло в синих волнах тысячи маленьких огоньков.

— Как остров на морской глади. Так, должно быть, выглядит остров Мон-Томб. После того как я увижу Провиденцию, отправлюсь туда, — сообщила Алеа с ноткой вызова в голосе.

— Вот как? — удивился Фелим. — И зачем же?

— Чтобы учиться в Университете.

Друид собрался было ответить, но промолчал. Фелим хотел сказать: все, чему могут научить ее монахи- христиане, не идет ни в какое сравнение с сокровищами знаний Сай-Мины, но понял, что девочке это не понравится. Впрочем, теперь он и сам не был уверен, что прав. Непохоже, чтобы Совет намеревался наставлять Алею и учить премудрости, с горькой иронией подумал он.

— Вам ведь не нравятся христиане и их Университет, правда? — лукаво спросила девочка.

Уж не читает ли она его мысли, удивился Фелим.

— Они ведут себя чересчур напористо. Кроме того, мы не согласны с их, скажем так, воззрениями.

— Почему? — настаивала Алеа.

— Христиане отрицают Мойру. Распространенное нынче заблуждение. В Университете убеждены, будто Мойра держит наш мир в неподвижности, а их Бог позволяет ему двигаться вперед. Там учат письменному слову, а мы, друиды, полагаем, что это губит знание. Что записано — то убито; истинное знание подвижно и не может быть связано путами письма. Наше слово — живое, наше сокровенное знание передается от учителя к ученику. Понимаешь?

— А вдруг они правы? Вдруг Мойры нет?

— Одного того, что ты обрела силу, позволившую тебе выбраться из Сай-Мины живой и невредимой, довольно, чтобы показать неправоту христиан. А как назойливо они насаждают свою веру! Сколько молодых людей покидают каждый год этот остров с головой, забитой всякой чепухой!

Алеа кивнула — не слишком убежденно: кто его знает, какое знание лучше. Девочка ощущала внутри себя явственное присутствие Мойры — ну и что с того: однажды она все равно отправится в Университет, потому что не может забыть свою встречу со студентами и хочет научиться читать, а помочь ей в этом могут только христиане.

— Поедем, — прервал их беседу Галиад, — медлить нельзя. Если хотим попасть в Провиденцию живыми и невредимыми, нужно отправляться немедленно. Не знаю, близко ли друиды, но я почти уверен, что за нами наблюдают.

— Верно, у меня такое же ощущение, — признался Фелим, обводя взглядом равнину. — Алеа, ты ничего не чувствуешь?

— Нет, — призналась девочка, польщенная вопросом друида. Неужели он ей все-таки доверяет?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});