Открывашка и война - Павел Смолин

даже целый Президент США будет. Андрей парень разумный, договороспособный — даром что пацан еще. В деле опробован многократно — можешь у генерала конторского отчеты попросить, не каждый офицер так себя в кризисных ситуациях ведет, как мой пасынок. Присмотрите за ним, хорошо? — смягчил тон до почти личной просьбы.

От таких просьб прямого начальства не отказываются:

— Так точно, товарищ Главнокомандующий.

Глава 18

Вывалившись из пробоя в освещенном уличными фонарями переулочке Стокгольма, мы вышли на улицу и осмотрелись. Маленькие каменные домики выглядели благородно-старыми, немного потрескавшийся асфальт под ногами радовал: даже тут, в главном финансовом центре Европы, с дорогами есть проблемы. А говорили, что только у нас так! Ладно, это все рудименты — «моих» теперь три планеты, но сюда я приду в последнюю очередь. Потерпите чуть-чуть, ладно?

— Не очень-то и отличается, — заметил Тимофей. — Только вывесок больше.

— Я когда к вам в мир попал тоже поначалу отличий не заметил, — согласился я.

— В здешнем воздухе больше вредных примесей, — прокомментировала Сеннит через аватар в виде неприметной темноволосой женщины средних лет в брючном костюме.

Мимо проехала машина, и я нашел причину:

— В бензин что-то добавляют.

— На Земле-1 топливо честнее, — согласилась Сеннит. — В здешний добавляют повышающие октановое число присадки, которые делают системы очистки выхлопа почти бесполезными.

— Куда нам? — спросил я.

— Направо, — повела нас вдоль улицы Сеннит.

Жучки-шпионы сделали свое дело, отыскав маму. В России она после моего исчезновения решила не оставаться, переправившись к сестре в Швецию. Это понятно, объяснимо, и никаких проблем у меня с этим нет. Проблема в другом — меня, как выяснилось, никто особо не искал. Да, заявление о пропаже в полицию написали, но на этом — все. Даже в интернете объявление с моей фоткой не вывесили, не говоря уже о расклеивании листовок на улицах и размещении их в газетах. Последнее, впрочем, тоже понятно — люди каждый день пропадают, на всех печатных материалов не напасешься, но все равно обида царапается — почему так быстро сдались? Или на маму просто надавили люди, которые не смогли выдать внятную версию о моей пропаже из закрытого и неповрежденного помещения и засекретили на всякий случай? Разберемся.

Проходя мимо очередного дома, я повернулся к мерцающему синеватым светом окну, увидев рубящегося в комп, одетого в наушники паренька, и наконец-то по-настоящему испытал ощущение дома. Ложное — мой дом теперь там, на Земле-2, а здесь… А здесь нужно всего лишь разобраться с прошлым — это позволит идти дальше, прямиком к моему метафорическому фанфику по «миру полудня».

Пока мы здесь, по столицам городов гуляют переправленные нами разведчики-люди. Деньги и документы Сеннит им «нарисовала», так что проблем возникнуть не должно. Электронные базы тоже в порядке — Королева что хочешь взломает, незаметно и надежно. Цель разведчиков — рейды по магазинам: книжным и «электронным», покупать велено учебники и образцы техники. Время — три часа, по истечении которых разведчикам приказано ждать эвакуации рядом с пробоями. Ждать опоздавших мне прямо запретили — нафиг такие нужны, если служебные инструкции не соблюдают или даже хуже — умудряются спалиться и влипнуть в неприятности во время совсем не опасного и не секретного шопинга? Пройдемся по магазинам и мы, но это — потом.

— Вот теперь непохоже, — признался Тимофей спустя пару минут. — Спокойно, тихо, ни одного военного патруля.

— Местные воюют только с людьми, — ответила Сеннит. — Но данная страна до недавних пор держала нейтралитет, отказываясь от прямого и косвенного участия в войнах.

— Андрей рассказывал, — кивнул КГБшник и вздохнул. — Хорошо здесь.

— Хорошо там, где нас нет, — напомнил я.

Из бара вывалилась компашка на пять человек — три мужика и две дамы. Пьяно хохоча и болтая по-шведски, они направились в противоположном нашему направлении, не стесняясь без разбора трогать друг дружку за задницы.

— Эти с нашими япошками бы поладили, — гоготнул Тимофей.

— И просто охренеют от контраста с нашими европейцами, — рассмеялся и я. — В глазах уважаемого Бенедикта, эта Европа погрязла в отборном сатанизме: содомия, размытие понятия «пол», венчание однополых пар в церквях…

Тимофей поморщился:

— Как бы еще сложнее чем с Землей-1 не вышло.

— Фенотип человека другой, — пожал я плечами. — Общество потребления здесь победило очень давно, и, когда перед обществом встанет выбор: воевать против заведомо непобедимого противника, перестраивая экономику на военные рельсы, мобилизуя миллионы людей и отказываясь от привычного, десятки лет признававшегося единственно правильным образа жизни или пожертвовать частью воинственных элит ради объединения, итог будет очевидным.

Исключения, впрочем, тоже будут, потому что как минимум одно государство-самоубийца на этой планете существует. С другой стороны, эти с радостью объявят, что Сеннит пришла в мир чисто ради их спасения от злых «орков».

— Здесь, — остановилась Сеннит у многократно виденного мной на фотографиях дома сестры.

Ничего особенного — муж у сестры богатый, но не настолько, чтобы отгрохать себе особняк. Домик одноэтажный, кирпичный, выкрашен в белый цвет, как и окружающий его низкий заборчик. В саду — начавшие облетать деревья, к правой стороне дома пристроен гараж. Окошко с левого торца бросает на землю отблеск. «Просканировав дом», понял, что не спит мама. Старательно смиряя рвущееся из глубин души нетерпение и волнение, я попросил спутников:

— Подождите здесь, я сам.

Перемахнув через заборчик, я неслышимой тенью подошел к окну. Сердце защемило: сидящая в кресле за журнальным столиком со спицами в руках, мама вязала детский носочек. Очки, собранные в полуседой пучок волосы и накинутый на плечи черный платочек словно состарили ее на десяток лет. Лицо мамы было умиротворенным, а среди фотографий на комоде, тумбочки у кровати и в шкафу не нашлось ни одной моей. Подавив импульс разреветься и сбежать — меня что, просто вычеркнули из жизни как ничего и не было⁈ — я поднял руку и тихонько постучал в окно.

Мама подпрыгнула, выронив спицы и испуганно посмотрела в окно. Я вымучил улыбку, и страх на ее лице усилился. Больно. Биометрия показывала ускорившийся пульс, поднимающееся давление и обильно выделяемый в кровь адреналин — я ждал совсем других эмоций. А она вообще когда-нибудь меня любила, или моя жизнь была иллюзией с самого начала?

Я ждал, она набиралась смелости и даже протерла очки, надеясь, что после этого я исчезну. Зубы заскрипели —