Неандертальцы: история несостоявшегося человечества - Вишняцкий Леонид Борисович

Аналогичное исследование было проведено также по 16 зубам трёх неандертальцев из бельгийских пещер Анжи, Складина и Валу. Результаты его опубликованы пока лишь в виде тезисов, но из них ясно, что характер мобильности не оставался одинаковым в разные периоды жизни человека. Судя по соотношению 87Sr/86Sr в эмали молочных зубов из Анжи и Складины, их обладатели в раннем детстве не покидали окрестностей родных пещер. Однако постоянные зубы из Валу и Складины дают, как и следовало ожидать, более сложную картину, свидетельствуя, что по мере взросления людей границы доступного им пространства расширялись[224].

Милосердие и забота о ближних

В уже упоминавшемся романе У. Голдинга «Наследники» неандертальцы трогательно заботятся друг о друге и искренне друг другу сопереживают. Их небольшое сообщество просто идеально: в нём царят согласие, любовь и взаимопомощь, каждый понимает каждого даже без слов и каждый каждому — друг, товарищ и брат. На самом деле, наверно, всё было далеко не столь безоблачно, но в сложных житейских ситуациях неандертальцы, похоже, очень часто действительно вели себя вполне «по-людски». Раненым помогали, о больных и старых заботились, детям отдавали лучшее и куском никого не обделяли.

Обо всем этом свидетельствуют, в частности, находки на ряде их стоянок скелетов физически неполноценных людей, которые не могли бы существовать без посторонней помощи, но тем не менее прожили, будучи уже больными, ещё несколько лет. Неандертальцы преклонного возраста очень часто страдали, например, артритом, поражавшим голеностоп (Шанидар 3), позвоночник и таз (Ля Шапелль), плечевые суставы (Ля Кина 5, Крапина, Фельдгофер), колени и пальцы на руках и ногах. Иногда артрит приобретал крайне тяжёлую и болезненную форму, почти полностью лишая человека способности двигать конечностями, как это видно, например, по нескольким скелетам из Шанидара. Не редкостью были и серьёзные проблемы с зубами. Например, кариес зафиксирован на двух из восьми неандертальских зубов, найденных в одном из среднепалеолитических слоёв пещеры Бо де л’Обезьер (Франция), а крупный фрагмент (правая половина) нижней челюсти из другого, несколько более раннего слоя этого памятника, обозначаемый как Обезьер 11, показывает, что её обладатель страдал периодонтитом и потерял вообще все зубы, а вместе с ними и способность пережёвывать хоть сколько-нибудь твёрдую пищу[225]. Тем не менее от голода он не умер. Факты такого рода говорят о том, что по крайней мере для некоторых неандертальских сообществ была характерна довольно высокая степень сплочённости и взаимопомощи.

Кроме того, многие неандертальские скелеты, как мы уже знаем из главы 4, несут следы прижизненных переломов и иных повреждений костей. Например, человек из грота Фельдгофер сломал левую руку так, что потом она у него почти не сгибалась. В других случаях пострадали рёбра (Шанидар 4, Ля Шапелль), бедренные (Ля Феррасси 1) и малые берцовые кости (Ля Феррасси 2, Табун 1), позвоночник (Кебара 2) и череп (Фельдгофер, Шанидар 1, Крапина, Шала). То обстоятельство, что обычно эти травмы заживали без фатальных последствий для получивших их людей, свидетельствует, что они получали достаточные для выздоровления уход и заботу в течение периода своей недееспособности.

Встречаются на неандертальских костях и следы колотых ран. Наиболее красноречивый пример тому даёт скелет, обозначаемый как Шанидар 3. Левое легкое обладателя этого скелета было пробито остроконечным предметом между восьмым и девятым рёбрами, о чём свидетельствует глубокая зазубрина на поверхности девятого ребра. Это могло быть следствием вооружённого нападения или несчастного случая в ходе охоты. Так или иначе, после этого человек прожил ещё несколько недель, пока не погиб по какой-то иной причине (возможно, он стал жертвой обвала, произошедшего в пещере).

Некоторые косвенные данные позволяют также предполагать, что в доступе к материальным благам не было сколько-нибудь явного неравенства, так что ещё или уже недееспособные члены неандертальских сообществ в обычных условиях твёрдо могли рассчитывать на свою долю общего «пирога». Во всяком случае, результаты изотопных анализов говорят о том, что для детей, как и для взрослых, основным источником белков служила высококалорийная мясная пища, которую они получали во вполне достаточных количествах (речь, естественно, не о грудных младенцах)[226]. Однако в кризисных ситуациях, во время голода, всё могло меняться.

Жестокость, насилие и поедание ближних

Да, неандертальцы знали, что такие милосердие по отношению к ближним, но изображать их на этом основании совершенными ангелами было бы всё же некоторым преувеличением. Они были людьми и разделяли с гомо сапиенс не только его достоинства, но и многие недостатки. В трудные времена, когда вставал вопрос о выживании группы и младенцы или старики становились серьёзной обузой, отношение к ним, вероятно, было жестоким. Новорождённых могли убивать, стариков бросать на произвол судьбы[227]. То же самое, оказавшись в экстремальных условиях, часто делали и охотники-собиратели недавнего прошлого, особенно те, что обитали, подобно неандертальцам, в регионах с суровыми климатическими условиями[228].

Ещё один порок, который неандертальцы разделяли с нашим видом, — склонность к насилию по отношению к себе подобным. Они тоже воевали друг с другом, убивали друг друга, а иногда и поедали друг друга. Правда, роль войны в их жизни и истории не стоит, как это иногда делают, преувеличивать. Свидетельства сколько-нибудь масштабных боевых действий с большим числом жертв для неандертальцев неизвестны, но некоторые их скелеты, как уже говорилось, несут следы ран, несомненно, нанесённых орудиями (Шанидар, Сен-Сезер)[229]. Имеются для этой эпохи и явные указания на существование каннибализма.

Считается, что первым тему неандертальского каннибализма поднял бельгийский геолог Э. Дюпон, проводивший в 1866 г. обследование грота Тру де ля Нолетт и обнаруживший там несколько человеческих костей (см. табл. 1.1). Интересно, что, хотя Дюпон выразил своё мнение совершенно недвусмысленно и категорически отверг предположение о том, что найденные в гроте скелетные останки представляют собой следы каннибальского пиршества неандертальцев[230], автор англоязычного сообщения о находках бельгийского учёного, опубликованного в 1867 г., приписал ему прямо противоположную точку зрения, и это заблуждение продержалось более полувека. В 30-е годы прошлого столетия его разделял, например, А. Хрдличка, в одной из статей которого говорится о том, будто, по мнению Дюпона, кости из Ля Нолетт являют признаки каннибализма[231].

Всерьёз о неандертальском каннибализме заговорили в начале прошлого века. Поводом для этого стали находки из пещеры (или, скорее, скального навеса) Крапина в Хорватии. Там были обнаружены сотни костей неандертальцев, а также их каменные орудия и останки множества видов животных. Человеческие кости были в большинстве своём сильно фрагментированы, а некоторые из них, кроме того, несли следы воздействия огня, что и привело исследователя Крапины, К. Горяновича-Крамбергера, к выводу о существовании среди неандертальцев каннибализма. Впоследствии, однако, было показано, что почти все повреждения на костях из Крапины возникли под воздействием естественных факторов, таких как давление пещерных отложений, скальные обвалы или, например, обгладывание человеческих останков животными-падальщиками. Лишь на двух лопатках и на одном из черепов (на лобной кости) выявлены более или менее достоверные следы работы каменными орудиями, но были ли они оставлены в ходе каннибальского пиршества или, например, в процессе подготовки уже давно разложившихся тел к погребению, неясно. Такого же рода сомнения существуют и относительно большинства других находок, в разное время рассматривавшихся в качестве возможных свидетельств поедания неандертальцами себе подобных. И всё же есть факты, которые трудно интерпретировать иначе.