Аллоды. Все корабли Астрала - Роман Афанасьев

– Вроде того, – осторожно ответил Гордей, который на самом деле мало что понимал. – А хадаганцы тут при чем?

– Глок, как я понимаю, установил с ними контакт, – задумчиво пробормотал Винсент. – Кажется, он стал послом к хадаганцам, а Тир – к канийцам. Еще мой отец предостерегал совет от опрометчивых поступков, но его не послушали. Собственно, после этого наши отношения с гибберлингами и стали прохладными.

– Да уж, наверное, – буркнул Гордей. – Эльфы же против Империи, да?

– Дело не только в Империи, – терпеливо произнес Винсент. – Пойми, гибберлинги сейчас строят новое общество. И если в лидеры выбьются такие, как Глок, ничего хорошего не будет. Он просто хочет стать вождем гибберлингов и готовит для этого почву. Этого не получится. Гибберлинги слишком свободолюбивы и не примут единого властителя, как это сделали бы люди. Или эльфы.

– А он что, не понимает? – возмутился Гордей. – Даже мне ясно, что такой шебутной кодлой нельзя управлять!

– Не хочет понимать, – буркнул эльф. – Его ослепляет жажда власти. Он вояка, драчун, он действительно верит, что кто сильнее, тот и прав. Хадаган для него – образец для подражания. Он не сможет удержать власть над гибберлингами, даже если ее получит. Он все развалит. Это будет трагедия. Этот народ может погибнуть.

– Вот подлец, – возмутился Гордей. – Но ведь не все же за него?

– Не все, – согласился Винсент. – Многие поддерживают Эрика. Но опять же не все. Эрик – смутьян и баламут. И то, что он остался жить, когда его братья погибли, не добавляет ему популярности. Многие гибберлинги считают его сумасшедшим. Чокнутым. И не пойдут за ним.

– Так что же делать? – Гордей расстроился. – Просто ждать?

– Надо убедить совет, – сказал Винсент. – Этим сейчас мы все и занимаемся. Пока большинство старост не видят выгоды в союзе с Канией. Но они пока и не склоняются к союзу с Хадаганом. Мнение совета будет решающим, большинство гибберлингов примет его. Но каким будет это мнение…

Гордей сглотнул и бросил взгляд в сторону Эрика, все еще беседующего в дверях с очередным гонцом. Сколько они будут так сидеть? Час, два? День?

– Мой отец не хотел вмешиваться в судьбу другого народа, – пробормотал Винсент. – Говорил, что это их выбор и мы не можем решать за них.

– Да ну, – отмахнулся Гордей. – Я бы вмешался. Эрику надо помочь!

– Я тоже хотел помочь, – еще тише сказал Винсент. – Наверно, в глазах моих братьев и я – безумец вроде Эрика.

– Как-то сложно все у вас, – охотник насупился. – Тут все ясно: друзьям надо помогать, а врагов гонять.

– Устами младенца, – пробормотал эльф. – Ладно. Будем ждать.

Винсент отодвинулся в сторону и тут же склонился над своими бумагами, давая понять, что разговор окончен. Гордей с сожалением глянул на него, но ничего не сказал. Он уже знал, что когда Винсент в таком мрачном настроении, то разговорить его невозможно.

Бросив взгляд на дверь, охотник увидел, что в комнате остались только братья Сига Быстрых. Сам капитан и Эрик вышли в коридор. Все при деле, все заняты, одному ему делать нечего.

Обиженный Гордей обхватил колени руками, вжался спиной в теплую деревянную стену и стал вспоминать родной лес. Чтобы он делал там сейчас? Шел бы по следу оленя? Тащил бы с отцом кабана в деревню? А может, там уже вечер, и можно походить у колодца, послушать, какие глупости говорят девчонки о соседских парнях? А там, может, зацепился бы языком с Вестой. Похвалил бы ее новое платье, а она бы в ответ высмеяла его взлохмаченные волосы. Или еще какую гадость бы сказала, она такая. А может, дома уже поздняя ночь. Тогда можно забраться на чердак, через него выбраться на крышу, лечь на теплую после летнего дня солому и смотреть на бесконечно далекие звезды…

Гордей и сам не заметил, как задремал.

11

Проснулся Гордей от странного стука в коридоре. Вскинувшись, он заозирался по сторонам, пытаясь спросонья сообразить, куда его занесло на этот раз. Темная комнатка с едва тлеющим кристаллом под потолком не оставляла сомнений – он по-прежнему в гостях у гибберлингов, на огромном корабле совета.

Оглянувшись, охотник изумленно засопел. Комната была пуста – хоть шаром покати. В дальнем углу, где сидел Винсент, виднелось только одеяло, брошенное на пол. У дверей тоже никого не было – ни Сига, ни Эрика. Медленно отлепившись от стены, Гордей вытянул вперед застывшие после сна ноги, попробовал их растереть. Что за притча? Что тут происходит? Эрик же ясно сказал – никуда не выходить. Но все вышли – да еще и бросили его тут одного, спящего.

В коридоре что-то гулко ухнуло, и Гордею послышались далекие голоса. Вскинув голову, охотник прислушался, а потом мягким движением поднялся на ноги, ощупывая толстый кожаный ремень, чья увесистая медная пряжка могла послужить оружием. Медленно, крохотными шажками, охотник подошел к закрытой двери и замер в нерешительности. Указания Эрика были абсолютно ясны – никогда, ни при каких условиях не выходить из комнаты в одиночку. И все же что-то происходило там, за дверью…

Из коридора раздался многоголосый хор проклятий, грохот, и Гордей, больше не размышляя, рванул на себя дверь. Гори все оно огнем! Может, друзьям сейчас нужна помощь!

Вылетев в темный коридор, охотник сразу повернул налево – туда, откуда раздавался шум. Он и шага не успел ступить, как увидел его источник – там, на перекрестке коридоров, начиналась драка. Десяток гибберлингов отчаянно пихались и толкались, постепенно повышая голоса. Прямо на глазах Гордея из соседнего коридора вывалился еще десяток гибберлингов. Они с разбега врезались в шумевшую на перекрестке толпу, и начинавшаяся драка мгновенно переросла в настоящее побоище. Гибберлинги принялись отчаянно лупцевать друг друга всем, что подвернулось под руку, – кулаками, ногами, поясами, шапками, подхваченными где-то табуретками…

В темноте Гордей не мог разобрать – участвуют ли в драке его друзья. Кажется, мелькнул знакомый окрас кого-то из семейки ремонтников, но что-то разглядеть в такой темнотище… Он и не разглядел – услышал. Тихий сдавленный хрип, пришедший из-за спины, с другой стороны коридора, уходящего вглубь корабля-острова. Не размышляя, Гордей развернулся, в пару прыжков пролетел сквозь пустой коридор, свернул за угол.

Там, в середине нового ответвления с закрытыми деревянными дверями, он увидел, что один крепкий на вид гибберлинг навис над гибберлингом поменьше, лежащим на спине. Здоровяк держал свою жертву за горло, вжимая ее в пол, а другая его рука, с зажатым кинжалом, уже поднималась к потолку, грозя смертельным ударом.

Гордей бросился вперед, чувствуя, как отчаянно колотится в груди сердце. Он узнал мелкого гибберлинга, лежащего на полу, узнал по ожогам, по паленой шерсти и по клетчатой жилетке. Это был Эрик. Кем был нападавший, Гордей не знал и знать не хотел – в долю секунды он промчался по коридору, и, не снижая скорости, с разгона пнул злодея в бок своим крепким разношенным сапогом, – так же сильно, как пинал в деревне мяч из бычьего пузыря, набитый тряпками.