Китан. Иной мир - Николай Воронов

отбивался я от любопытной девушки. — Кстати, а почему со мной все эти дни сидела ты? Помнится, в нашем маленьком отряде медицинское образование было у Аган. Она вроде как даже медсестрой работала?

Услышав вопрос, девушка нахмурилась. Быстро закруглив разговор, сославшись на срочные дела, упорхнула из комнаты. Очень интересно, надеюсь, с нашим парижским борцом за демократию все в порядке. Я постарался выкинуть эти мысли из головы, но беспокойство и не думало затихать. Пусть Аган мне лично не нравилась, да и она сама, мягко говоря, относилась ко мне с предубеждением, но она была частью нашей группы, и я по своему успел к ней привязаться.

Сумку с оружием и рюкзак, стоящие в углу моей комнатушки, я решил с собой не тащить, не взял даже лежащий на них кистень, здраво рассудив, что боец из меня сейчас так себе. Постояв полминуты, разглядывая вещи, я все же сунул за пояс кинжал. В этом мире без оружия чувствуешь себя голым. Кинжал конечно слабый аргумент против местных тварей и гоблинов, но — уж лучше с ним, чем совсем с пустыми руками.

Как я и предполагал, моя комнатка находилась в надстройке на плоту. Кроме нее в этой импровизированной кают-компании были еще две комнаты: вторая спальня, чуть больше моей, явно для капитана этой посудины, а последняя же дверь, сейчас открытая, вела в арсенал. Когда я появился в коридоре, из него вышла незнакомая мне женщина в возрасте, неся в руках два пучка стрел. Увидев меня, она тепло улыбнулась, и так, ничего не сказав, вышла на палубу.

Одиннадцать новых членов отряда! Это получается сейчас у нас восемнадцать человек. Весьма неплохо разрослась наша группа. Интересно, как они все здесь разместились, когда я оглядывал этот плот с берега, он не показался мне большим.

Как оказалось, с оценкой размеров плота я немного ошибся. Тут было достаточно места и для куда большего числа людей. Мачта, пристройка, рулевой мостик занимали большую часть места, но оставшегося хватало, чтобы люди смогли разместиться. Большинство лиц я, разумеется, не узнавал.

Провожаемый заинтересованными взглядами компании из трех мужчин, укрывшихся под деревянным навесом, я прошел к мостику, на котором стоял у штурвального весла Коловрат. Здоровяк с легкостью управлял непослушным веслом, направляя плот по правильному маршруту, огибая мели и скопившийся в заводях мусор. Рядом с ним стоял, опираясь на щит, из досок сколоченный на скорую руку, мужчина — видимо один из новичков. Что он делает тут — спрашивать было глупо, торчащие в щите четыре стрелы, ясно давали понять, что гоблины обстрелы не прекращают, и в первую очередь стараются снять самую главную проблему — рулевого.

— Ба, какие люди, Китан! Я чертовски рад тебя видеть. — Улыбнулся здоровяк. — Живой, чертяка! А ведь я говорил испанцу, что он зря панику наводит. Мы еще не из таких передряг выбирались, чтобы подохнуть по воле какого-то нажравшегося мухоморами зеленокожего старика.

— И я рад тебя видеть. Как обстановка?

— С Божьей помощью, друг. — Нахмурился кузнец. — Если бы не Пол, мы бы уже давным-давно сели на мель, а эта посудина развалилась бы к чертям собачим.

— Пол?

— Новичок в нашей дружной компании. Тебе разве не говорили? Подобрали мы тут десяток нахлебников. Так вот один из них — австралиец Пол Бедоу, оказалось, служил штурманом на грузовых судах. Чёрт его знает как, но мели он буквально кожей ощущает. Я тебе скажу, смотрю я на реку — вода как вода, а он говорит мель там широкая, нужно обходить. Я, конечно, не поверил, но прислушался и свернул, а то мало ли что. А как мы проплывали то место, испанец веслом попробовал — и вправду мель. Без него мы бы по этой речушке не прошли бы.

— Неплохо. Штурман всегда пригодится.

— Да и я о том же! Отличный человек, хоть и молчун. Все бы остальные были такими. А то спасли мы их из лап лесных тварей, а они нам на шею уселись — есть, пить хотят, а как помощи попросишь, так этого я не умею, пусть кто другой сделает.

— Так, поговорить с ними нужно. Держать в отряде людей, которые будут сидеть на шее мертвым грузом — глупо.

— Да перс с испанцем вроде как поговорили с ними. Кое-кому мозги прочистили, и они работать нормально стали, да и полезные ребята там есть — тот же Пол или Маричка. Но большинство чуть было бунтовать не стали, когда мы их к веслам поставили. Будь моя воля, я бы высадил этих дармоедов на берег — пущай сами защищают свою жизнь, а не сидят на шее у товарищей. Из-за гоблинского обстрела все сложнее рыбачить, а запасы еды, что мы запасли с берега и обнаружили в тутошних кладовых из-за увеличения количества едоков быстро заканчиваются.

— Хм, по людям понятно. А гоблины что?

— А что гоблины. Стреляют эти зеленокожие твари. Только за последний час дважды чуть меня не подстрелили. Шальными стрелами уже двух бездельников на тот свет отправили. Мы, знаешь ли, часто мимо их поселений проплываем. Так они в лодки прыгают и за нами идут сколько могут. Лодки у них пусть и маленькие, но маневренные — они с них пуляют и уходят на безопасное расстояние. Знаешь, Китан, как по мне, двигаться дальше пешком было бы куда безопаснее. Поговори с персом, не сегодня так завтра, коротышки сыграют на опережение, построив из лодок баррикаду, перекрывающую всю реку. А если к этому еще и поставят два серьезных отряда по обеим сторонам реки, тут нам и конец прейдет. Плот наш против течения пойти не сможет, да мы даже развернуться не успеем.

— Предлагаешь на берег сойти? — Задумчиво протянул я. — Давай так — я с Дарвишем поговорю, узнаю, что он по этому поводу думает. Любое решение, которое мы сейчас примем, имеет свои риски, но как по мне, пока у нас есть плот, стоит двигаться по реке. Но решение пускай принимает большинство.

— Да какое решение могут принять эти дармоеды — они вчера только к нам присоединились.

— Вообще-то, я имел в виду только членов нашего отряда. Кстати, на счет отряда. Может, ты мне расскажешь, что случилось с Аган, и почему вместо нее со мной Жизель сидела? У нее единственным достоинством было знание азов медицины, и те она использовать с толком не смогла.

Кузнец нахмурился, отведя взгляд в сторону. Как и Жизель, на эту тему он видимо говорить не хотел, чем вызвал у меня недоумение. Если бы она погибла, была