Жестокая нежность 2 (СИ) - Гутовская Ирина

Что касается детей: понятие «равнодушие» неуместно.

На эту тему решила проконсультироваться с нашим адвокатом, заодно узнать новости, которыми грозился обрадовать — время вышло… Или опять что-то не так пошло? — это выматывает больше всего, ожидание «убивает и травит»…

— Тина, какая неожиданность и сюрприз! Не поверишь: сам собирался позвонить! Хотел пригласить к себе в офис вечером, — воскликнул Филипп Абрамович, протягивая руку, а потом слегка обнял меня, после чего предложил сесть. Как всегда, вежливый и внимательный, но что за демоны пляшут в его голове — только одному ему известно.

— Прости, милочка, выпей пока водички, срочный звонок нужно сделать, — поставил стакан передо мной, и покинул кабинет.

«Что происходит? Неужели, все разрешилось? Иначе с чего такая радость и приподнятое настроение» — от этих мыслей сердце волнительно забилось. Кроме очевидного, любимых мужа и детей, для счастья мне нужно не много — тишина, покой, интимность…

Через несколько минут Филипп Абрамович вернулся, и улыбка не сходила с лица.

— Ты же по делу? — тут же спросил.

— По делу… Но вас тоже интересно послушать. Что там?

— Все, дорогая, все! Можно выдохнуть. Вышли на финишную прямую, — он откинулся на спинку стула.

Одно слово «все», а как приятно звучит, прям бальзам на душу, представляя, что жизнь, пусть с некоторыми изменениями, потечет в привычном русле. Не может ведь череда нескончаемых негативных событий сваливаться на нас.

— Это правда? — хочу узнать подробности.

— Так, так, так… — роется в ящике стола и, найдя что-то, протягивает мне красную бархатную коробочку, проигнорировав мой вопрос.

— Что это? — беру, прекрасно понимая, что увижу там нечто ювелирное.

— Открой и посмотри, лапонька, — уже давно не обращаю внимания на его манеру общения.

Внутри оказалось кольцо — массивное, с пышно декорированным изумрудами ободком, высокой оправой и крупным бриллиантом в центре. Какая прелесть.

И все же:

— Не понимаю… — говорю, а потом замечаю кусочек торчащей бумаги из тканевой подложки.

Достаю крошечный сверток. Там всего одна фраза, от которой готова сорваться и бежать, желая оказаться в любимых объятиях: «Увидимся на нашем месте. Слава».

Надеваю изысканное украшение на палец. У Яна отличный вкус, среди всего ювелирного многообразия умеет выбрать то, что мне понравится — оно совсем не скромное, могу предположить стоимость, но выглядит не кричаще, без излишеств, элегантно. На тридцатилетие от него не получила других подарков, кроме встречи, и не ждала ничего, увидеть было важнее. Тогда он объяснил отсутствие презента невозможностью купить самому, из-за осадного положения, а доверить кому-то просто не мог. Выходит, сейчас ходит свободно, и прятаться больше нет нужды.

Улыбаюсь, как ненормальная. Встаю, собираясь уйти и забыв в тот момент про адвоката.

— Тина? — зовет меня, когда почти вышла.

— Ой, простите, задумалась…

— Ты же не только из-за мужа пришла?

— Обо всем сначала с Яном поговорю… — раз уж такой случай выдался, а главное, вовремя. Нужно решать вопрос с опекой быстрее.

— Ну, ладно, свою функцию выполнил… Новости услышишь от жертвы обстоятельств.

Жертва обстоятельств? Значит, все-таки подставили… Надеялась на глупое стечение, но реальность всегда сложнее…

***

Поднимаясь на лифте, нетерпеливо поглядывала на цифры, отсчитывающие этаж.

Заглядываю в вырез платья, напоминая себе, в каком белье сейчас: из-за беременности отдаю предпочтение хлопку — на мне простые трусики с заниженной талией нежно-розового цвета и такой же неприметный бюстгальтер, без косточек с удобными широкими бретельками и застежкой спереди.

«М-да… Сексуально… Ничего не скажешь…» — в голову приходит другая идея: избавляюсь от белья, засунув его в сумочку.

И вот меня встречают заветные двери. Давно не были здесь. А ведь домой вернемся вместе! Вхожу. Шторы плотно задернуты, создавая приятную темноту, и лишь сияние расставленных на полу свечей подсказывает, что Ян ждет в спальне.

Скидываю туфли, крадусь туда, не видя еще, что он идет за мной. Ощутимое напряжение витает в воздухе. Наше влечение и страсть с годами лишь сильнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Муж подходит со спины. Первым ко мне прикоснулся его аромат, ворвавшись в нос и возбуждая своей пряной мужской терпкостью. Потом руки прошлись по бедрам поглаживающими движениями, желая снять единственный предмет одежды. Услышала его сдавленный вздох, когда оказалась обнажена.

Ян подтолкнул вперед, чтобы опустилась коленями на кровать. От этой доступной позы желание усиливается, а между ног становится жарко и влажно. Он устраивается сзади, трется возбужденной плотью, размазывая мои соки… Пальцами щипает набухшие, немного болезненные соски, заставляя учащенно дышать и дрожать в ожидании.

— Сладкая… — нагибается к моему уху, посасывая мочку.

Внутри меня разворачивается маленький ураган, стремящийся вырваться на волю, в низу живота мышцы томительно сжимаются, и первые стоны слетают с губ.

— Пожалуйста… — умоляю.

И он входит на полдлины, намеренно медленно — дразнит, желая насладиться сполна волнительным трепетом. Но тут же покидает мое тело, чтобы продолжить сладкую пытку. Покрывает спину поцелуями, покусывая кожу местами, животик тоже не остается без внимания — ласково трогает его и шепчет малышу «привет».

— Ян… сейчас…

Просить больше не приходится, проникает и осторожно двигается. От перевозбуждения надолго меня не хватило: буквально несколько толчков и интенсивно содрогаюсь… Он ускоряется, дышит тяжело, прерывисто, тихо постанывая. Пальцами теребит чувствительный бугорок между моих ног, от чего мгновенно завожусь. И как хорошо, что не нужно сдерживать крики. Нас накрывает одновременно: бурным, фееричным оргазмом.

— Это было чудесно… — укладываюсь на бок. — Люблю тебя.

— М-м-м… Я тоже люблю тебя, — прижимается к моей спине, заботливо обнимая.

Вспоминаю о Тимуре. Думаю, с чего начать. И ничего лучше не приходит, как сказать сразу в лоб:

— Ян, наша семья пополнится не на одного ребенка…

Возникает затяжная пауза, а потом звучит удивленное и растерянное:

— Что?

***

— Не понял… Повтори… — муж отстраняется, поворачивает меня лицом и смотрит вопросительно.

— Ну… я… э… — пытаюсь подобрать нужные слова.

— Не томи… — раздражается он от нетерпения. — Ты все-таки была УЗИ или опять твое материнское чутье подсказывает и, в итоге, у нас будет двойня, два мальчика?

— Да, у нас будет два мальчика, но интуиция тут ни при чем, один из двоих детей — точно мальчик… И речь не о двойне…

— Тина… Мне каждое слово тянуть из тебя? В чем дело?

— Тимур остался без родителей… — внимательно смотрю на него, а потом вспоминаю, что он не знает, как зовут сына, вернее, не пожелал узнать.

— Кто? — переспрашивает. — Ты сейчас же, без пауз, расскажешь все «от и до». Обещаю: выслушать, не перебивая.

— Тимур — твой сын, твой и Полины, — при упоминании ее имени, Ян нахмурился, и хотел перебить, но сам себя остановил. — Она и ее муж погибли в аварии…

…Продолжила излагать всю историю, начиная с визита к юристу — подробностей завещания и письма; потом о посещении больницы — разговор с врачом и встреча с мальчиком. Но главное, о желании выполнить последнюю просьбу умерших — позаботиться об их сыне…

— Теперь понимаешь? — прикасаюсь к волосам мужа. У него потерянный, шокированный вид.

Он громко вздохнул. Откинулся на подушку, взявшись за голову руками. Потер глаза и как-то неоднозначно взглянул на меня. Хочет понять мое мнение? — так уже озвучила.

— Скажи что-нибудь… — нависаю над ним, провожу рукой по щеке, губам, напряженному подбородку.

Возникает неуютное молчание. Ян переваривает услышанную новость, обдумывает, принимает для себя правильное решение. Но я не унимаюсь, стараюсь убедить, этот ребенок нуждается в защите.

— Давай, завра вместе Тима навестим? — мой вопрос вызывает заинтересованность у мужа, лицо не скрывает эту эмоцию. — Знаешь, между вами есть явное сходство… Когда первый раз увидела его, показалось, что он не от тебя, ничего общего не нашла… Или не хотела замечать очевидного, чтобы не расстраиваться…