Мятежник Хомофара - Александр Соловьёв

Вадим (как и Эд) пока оставался в полупрозрачном облачении, которое подарила Пустыня. Бинты и чуни неприглядны, зато вполне удобны. В дальнейшем курсантам предстояло себя одевать самим, но прежде надо научиться генерировать внутреннюю материю.

— Нет ни проводников, ни пограничников, ни спящих, ни мертвых, ни ада, ни рая, ни красных контролеров, ни девушки по имени Доэ! — объявил Балмар, сверля глазами Расина. — Уровни, которые ты благополучно пересек, не более чем продукт твоего воображения. Сознание по мере удаления от источника теряет контроль над реальностью, и его начинают одурманивать флюиды времени и пространства. Здесь, в Пустыне, где наша кровь очищается от инородных примесей, мы становимся другими, и впервые наши помыслы обращаются к познанию природы собственной расы. Чтобы стать на путь постижения самих себя, нам, дочерним сущностям сознания, представителям малой расы хомунов, надо научиться преодолевать силы полярных сторон. Принимая присягу кашатера охраны Хомофара, все мы обязаны помнить об ответственности, что ложится на нас. Хомофар — это двенадцатая часть вселенной, Мегафара, а ещё семьсот двенадцать внешних туманностей, которые пересекает мощный поток сознания, несущийся к ледяному сердцу Мегафара. Высокое доверие, которое возложили на нас персоназы-держатели, подтверждает мудрость наших предков и наше соответствие требованиям установки сознания. Из сотен дочерних рас-полукровок васта сознания выбрала лишь четыре (в том числе хомунов) для выполнения оборонной миссии, и вот уже сорок тысяч земных лет бразды правления службой охраны Хомофара остаются в наших руках.

Новичок! Прежде чем взять в руки меч защитника Хомофара, ты должен пройти сложный путь подготовки и освоить воинское дело. На стенах этого зала висят портреты героев, прославивших службу. — Балмар указал на пустую стену, и там стали поочередно зажигаться изображения. — Среди них — Стаброк, Журдилана (женщина-воин) и Ладо, а из нынешних — Махалус, который сумел изменить структуру наших границ и повысил статус Хомофара до члена совета главной тройки, и теперь наша служба подчиняется только совету стихий.

Мы зовем их героями, посетившими Глубину Мегафара, так как все они сумели пройти по каналу, соединяющему двенадцать фаров. Мы также чтим память тысяч храбрецов — тех, что ушли в Глубину Мегафара, и не вернулись.

Балмар говорил с переменной интонацией. Отдельные фразы звучали патетично и заучено, — вероятно, он использовал отрывки из речей, которые произносил уже сотни и тысячи раз перед курсантами, пришедшими в Пустыню по строгому пути, другие места Балмар пережевывал, запинаясь, будто мысли его постоянно отвлекались на постороннее. Эд сидел рядом с Вадимом и внимательно слушал. Другие курсанты не были видимы, и это пока было главным парадоксом, который Расин силился разгадать. То, что дома в городе имели способность расплываться и таять, и то, что Доэ была незрима для тузора, как и все обитатели Пустыни — было взаимосвязано. Ни один из кантаратских служащих пока не попался на глаза Расину. С тех пор, как Вадим переступил порог здания, он имел дело лишь с двоими — Балмаром и Эдом Фирманом.

Эд околачивался в Кантарате уже полтора миллиона секунд. Считалось, что он находился в карантине.

Когда он неожиданно стал прозревать и самовольно поперся за Расиным, Кантарат вынуждена была что-то немедленно предпринять.

Причина паники заключалась в том, что Фирман стал вторым звеном цепной реакции. В лаборатории Службы странное явление тут же нарекли реакцией Фирмана. Если бы Кантарат вовремя не изъял самовольного адепта из третьего уровня (которого, разумеется, нет), то спящие подсознания Трифара (которых тоже нет) начали бы пробуждаться один за другим. Эпидемия опустошила бы землю и перенаселила более глубокие миры, что привело бы к так называемому феномену прокола оболочки.

Сперва Фирмана хотели просто уничтожить, но кто-то вычислил, что он косвенно участвовал в инициации Расина. Эда посчитали полезным и оставили в живых.

Фирман из внешнего уровня был изъят. За ним послали пятерых кашатеров Кантарата. Те провели Эда в Пустыню калечащим трехдневным путем. Опасность такой быстроты заключалась в том, что во время перемещения адепт не успевал приспособиться и «пометить» путь, обеспечить себе обратную дорогу. Но у Фирмана обратной дороги не было. Молодая жена, грудной ребенок, мать, отец, сестра — всем суждено было о нем забыть.

— Я жил один и привык к этому, — сказал Вадим. — Мне некого было оставлять, но у тебя семья… Наверное, тебе трудно?

— Балмар сказал: мы — бессмертны! — не раздумывая, ответил Фирман. — Понимаешь? Бессмертны!..

Предложенная альтернатива представлялась практичному Эду выгодной, она компенсировала издержки.

Теперь тема бессмертия часто звучала в его словах. Глаза Эда горели, в бинтах и чунях он напоминал Расину железного дровосека, хотя и сам Вадим, наверно (зеркал тут не было!), выглядел не менее нелепо.

Войдя в кабинет Балмара, Расин отчеканил текст послания Криброка, и Кантарат получил подтверждение существующим догадкам.

Уже тогда Расин понял, что имеет право знать больше, чем доставил.

Слушая гонца, Балмар рисовал в уме схему, а гонец, излагая послание, её читал.

Во-первых, есть реальная опасность уничтожения Мегафара, где-то скрывается Захватчик, расчеты показывают, что он находится на поверхности Земли, но проследить его местонахождение пока невозможно. Вримы (сущности времени) подозревают, что это вселенский заговор, очередная акция сознания против своих слаборазвитых партнеров.

Вряд ли они станут обвинять во всем хомунов, стоящих в сравнении с некоторыми другими расами того же Хомофара на заре своего развития, но то, что Захватчик локализуется на планете Воды, они, безусловно, уже вычислили.

Во-вторых, вримы воспользуются этим обстоятельством, они не просто попытаются обвинить во всем оппонентов, но и сделают все возможное, чтобы изменить структуру границ и стать властелинами Мегафара.

В-третьих, есть ещё один факт: пришел некто снаружи, и вот он стоит реальный, живой в кабинете главы Кантарата. Возможно, он сумел уловить сигнал Криброка, пролетевший мимо излучателей, которые расставлены по всему берегу Глубины. В таком случае он — избранный. Один из миллиардов. Но что, если это резидент вримов? Как бы там ни было, к пришельцу надо относиться с крайней осторожностью.

(Вероятно, Доэ, оставила Вадиму часть своей силы: он услышал последнюю мысль Балмара почти так же четко, как послание Криброка.)

— На этом текст заканчивается, — сказал Вадим и принялся разглядывать фиолетовые стены кабинета.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});