Золотой ястреб - Фрэнк Йерби

Бледное лицо Бианки внезапно оживилось.

- Вас переведут отсюда! - воскликнула она. - Я думаю, что такой малости я могу легко добиться.

Лицо Кита потемнело. Бианка увидела, что его глаза засверкали от ревности.

- Нет, Кит, - мягко сказала она. - Не терзай себя такими мыслями. Это не потребует от меня новых жертв.

Кит пристально взглянул на нее и нахмурился.

- Бернардо должны перевести со мной, - предупредил он, - или я никуда не поеду.

- Очень хорошо, - ответила Бианка и улыбнулась. - Вы отправитесь туда вместе со своим драгоценным другом, к которому я начинаю даже немного ревновать.

Бернардо повернулся к ней и ухмыльнулся.

- Я боюсь, - захохотал он, - что я не такой хорошенький, как вы.

- Бог вознаградит вас, сеньор Бернардо, - нежно сказала она, - за то, что вы столько раз спасали Киту жизнь.

- А вы, миледи, - подхватил Бернардо, - просто само милосердие.

Бианка снова протянула руку к Киту.

- Сейчас я должна идти, Кит, - прошептала она, - но еще до конца этого месяца у тебя появится шанс спастись. Бог и Святая Богородица не позволят тебе погибнуть. Если ты умрешь, мне ни к чему больше жить!

- Бианка!- прохрипел Кит, не в силах больше вымолвить ни слова.

Бианка улыбнулась ему, и на глазах появились слезы.

- Ты должен бежать, - прошептала она. - А сейчас поцелуй меня, Кит. Я должна идти.

Кит и Бернардо слушали, как ее шаги стихают в коридоре. Бернардо обнял Кита за плечи.

- Ты счастливый человек, Кит, - сказал он, - потому что тебя любит такая женщина.

Добравшись до дома, Бианка поняла, что ей будет не так легко сдержать свое обещание.

- Ты хочешь, чтобы его перевели в Бока-Чина, - протянул ее муж и нахмурился. - А вместе с ним и этого еврея. Почему, Бианка?

- Потому что он умирает! - бушевала она. - Ты обещал пощадить его. Зачем было спасать его от виселицы, если его до смерти замучают в Сан-Лазаро?

- Ему будет удобнее в Бока-Чина, потому что оттуда легче убежать?

- Ему нужно лучшее обращение. Строительство форта уже закончено, и его незачем дольше держать там, умирающего от голода и похожего на животное.

- Хорошо, но причем тут еврей?

- Потому что Кит никогда не оставит его. Вспомните, Луис, что Кит ваш сын.

Дон Луис горько улыбнулся.

- Мой сын - и ваш любовник. Интересная ситуация, не так ли, Бианка?

- Я люблю его, и не отрицаю этого, но он никогда не был моим любовником, так что мои чувства к делу не относятся.

- Ты думаешь, что это так? - усмехнулся дон Луис.

- Если вы подозреваете меня в измене, то только потому, что сами способны на нее, и поэтому всех остальных обвиняете в безнравственности, холодно ответила Бианка.

Дон Луис нахмурился.

- А если он убежит?

- Это будет самым лучшим выходом. Он просто останется в живых, и это не должно вас беспокоить.

Дон Луис сообразил, что это и впрямь очень удачное решение, но только в том случае, если его прекрасная жена не последует вслед за Китом. Его смуглое лицо внезапно расслабилось.

- Очень хорошо, - ответил он. - Я все устрою, но только при одном условии.

Бианка взглянула на него, едва дыша.

- И это условие...?

- Вот оно, - ответил он, улыбаясь. - В тот день, когда Кита переведут в Бока-Чина, вы уедете со мной в Санта-Марта, чтобы проконсультироваться с Мендозой, который хотя и родился презренным евреем, но все же является самым искусным врачом во всем Перу. И если кто-то может излечить ваше бесплодие, так это только он. Я приказал ему приехать сюда, но он прислал свои извинения. А этот либеральный дурак губернатор поддержал его в этой наглости. Но к делу. Что вы скажете на это, моя Бианка?

Бианка долго смотрела на него и наконец кивнула головой.

- Я согласна, - прошептала она, медленно повернулась и пошла прочь.

Дон Луис сел писать приказ о переводе Кита и Бернардо. Он знал, что это распоряжение вызовет тайное возмущение, и даже хуже того - сплетни. Дон Луис совершенно не обращал внимания на возмущение, но вот сплетни - совсем другое дело. Он предвидел не один вопрос о причинах такого поступка. Что касается Годоя, королевского обвинителя, его он не особенно опасался, зная способ удержать его язык, но он не мог унять всех кумушек в городе, для которых было достаточно малейшего намека, чтобы из маленькой истории раздуть грандиозный скандал. Луис дель Торо не имел ничего против, когда его называли негодяем, безжалостным тираном, угнетателем невинных, но рогоносец - никогда!

Он хмурился, когда писал это письмо. Обычно он пользовался услугами секретаря, но это было слишком личным делом, чтобы его можно было доверить другому. Он закончил рукопись, посыпал ее песком, растопил воск и запечатал печатью. Но это дело все еще беспокоило его.

Потом он вышел на улицу, чтобы доставить приказ, и тут же наткнулся на дородную фигуру дона Фелипе Галвеса. Дон Фелипе был большим любителем выпить и поболтать. В молодости в этот список входили и женщины, но со временем полнота и возраст не позволили ему с прежним пылом предаваться этим сладостным утехам.

Как только дон Луис увидел его, у него сейчас же возникла идея. Перед ним был величайший сплетник во всей Картахене. Он взял дона Фелипе под руку и направился с ним к ближайшей гостинице. Дон Фелипе чрезвычайно обрадовался, надеясь выудить у дона Луиса какую-нибудь новость. Тем более, что граф заинтриговал его, сказав, что он обдумывает одно важное дело и нуждается во внимательном слушателе.

В гостинице дон Луис заказал множество еды, чтобы, по его словам, разговор был более приятным. Дон Луис делал вид, что все еще не решается заговорить, но позволял при этом вытягивать из себя информацию дюйм за дюймом. Да, это правда, что он очень обеспокоен. Если он исполнит свой долг, то это разобьет его сердце. Тут он замолчал, чтобы выпить вина, и осторожно взглянул на своего собеседника, чтобы посмотреть на его реакцию.

Женщина? Нет. Теперь он остепенился и его интересует только собственная жена. Это старая и очень печальная история, которую он не может доверить никому. Кроме такого старого и верного друга. (Который еле сдерживает любопытство от желания распространить эту тайну по всему городу). Ну хорошо, он все расскажет, потому что дон Фелипе известен как чрезвычайно осмотрительный и способный хранить тайну человек.

Это дело, вздохнул дон Луис, относится I: пленнику, который сейчас сидит в Сан-Лазаро, к тому парню, которого захватили во время инцидента с "Морским цветком". Дон Фелипе от нетерпения даже подался вперед, и его маленькие свиные глазки заблестели.

Этот парень, продолжал дон Луис, и его голос снизился до шепота, родной ему по крови. Он его... племянник, хотя и незаконный. Пауза перед словом "племянник" была намеренно затянута. Граф знал, что дон Фелипе был непроходимым дураком, и ему нужно было время, чтобы самому догадаться, что скрывается за этим "племянником". Наконец дон Фелипе откинулся на спинку стула и захохотал.

- Продолжайте, Луис, - продолжал он хохотать. - Ваш племянник! Вы действительно верите в это?

Лицо дона Луиса приняло надменное выражение.

- Я знаю, - медленно сказал он, - трудно поверить, что он принадлежит к дому дель Торо, но вы не видели его мать. - Он снова тяжело вздохнул.

- И вы верите в это? - ухмыльнулся дон Фелипе. - Племянник... пф!

Такой скептицизм недостоин вас, - ответил дон Луис, улыбаясь и как будто бы подтверждая предположение дона Фелипе. - Дело в том, что я не могу позволить парню умереть в Сан-Лазаро, но я и не могу отдать приказ об его освобождении. Так что я вспомнил о нашем общем друге, доне Санчо Джимено. Там Кристобаль может выжить, потому что в Бока-Чина менее суровые условия. А потом, кто знает?

- А когда дело будет сделано, вы можете устроить его освобождение, а, Луис? И даже признать его - как вашего племянника, разумеется.

- Да. Что вы думаете об этом, Фелипе?

- Это делает вам честь. Я уверен, что если эта история дойдет до кого-нибудь (не через меня, конечно), то она будет правильно понята. - Он встал и приятно улыбнулся. - Да, я уверен, что все это будет правильно понято.

Дон Луис был доволен произведенным впечатлением. Пускай теперь королевский обвинитель болтает. После рассказа дона Фелипе его словам никто не поверит.

Два дня спустя охранники разбудили Кита и Бернардо намного раньше обычного.

- Пойдем, - проворчал стражник. Он ничего не объяснял, а у них не было сил спрашивать.

Когда они добрались до тюремного двора, движение немного восстановило их кровообращение. Тут их окружил взвод солдат II зазвучали литавры. Они медленно вышли за ворота и начали спускаться с холма. Вскоре они добрались до берега залива. Узкий мост отделял их от Картахены, но они не стали по нему спускаться. Вместо этого их погрузили в покачивающиеся на воде пироги.

К обеду они добрались до форта, расположенного на самой оконечности полуострова, чьи стены остановили Дрейка и Моргана, сведя на нет все их попытки захватить богатый город.