Закон джунглей. Книга 6 - Василий Михайлович Маханенко

пипах ровных плоскостей отродясь не водилось, так что изначальную печать придётся перестраивать. Собственно, для этого духовное зрение и нужно — оно сразу позволяет мне перенести печать под особенности базы, не думая о трудностях.

— Ты можешь работать со своим предметом, в этом нет нарушений. В условиях соревнования сказано, что школа предоставляет все необходимые материалы для нанесения на базу. Я лично истолку пятитысячелетнюю ромашку. Можешь приступать к детальному изучению рецепта и нанесению рисунка.

Нанесению рисунка? Видимо, демоны работают немного не так, как обучал Хуан Лунь. Да и Небо с ними. Я даже не стал спрашивать, с чего вдруг старший преподаватель Изикар решил поработать подмастерьем, превращая мою ромашку в порошок. Кивнув, я передал растение артефактору и сделал вид, что не заметил, как несколько листочков и веточек испарились, затерявшись в недрах пространственного кошелька демона. Когда искатель принимает решение, он не озирается на сопутствующие траты.

Ещё раз взглянув на огромную сложную печать, я взял тонкую иглу и уселся на песок. Альтая Рин продолжала рисовать, старший преподаватель Изикар активно работал пестиком, превращая мою ромашку в пыль, так что мне оставалось только закрыть глаза и, погрузившись в мир энергии, приступить к нанесению символа. Меня не оставляла мысль, что печати демонов являются многосоставными. Слишком много знакомых мне конструкций, замкнутых друг на друга. Причём замкнутых довольно интересным способом — там, где в печать необходимо было вставлять одинаковые ингредиенты, линии объединялись, чтобы тут же разъединиться из-за того, что растения для печатей менялись. В итоге получался огромный символ, состоящий из десятка мелких. При этом всё это было наложено на управляющий контур, что ловко подстраивался под всю эту мешанину. С первого раза такое не придумать. Как и со второго. Тот, кто всё это спроектировал — являлся несомненным гением. Кажется, я точно знаю, чем займусь в школе Синего Лотоса. Мне нужны знания и доступ в закрытую секцию библиотеки. Наверняка там находятся все необходимые мне знания по артефактам. Преподаватели говорили, что в закрытую секцию пускают только лучших? Хорошо, придётся стать лучшим. Ради новых знаний я даже согласен учиться.

Процарапать желобки проблем не составило даже несмотря на сложность печати. Когда ты видишь, где должна проходить линия, всё остальное является обычной рутиной. Как и нанесение размолотых в пыль растений. Причём мне ещё и подождать пришлось, пока старший преподаватель Изикар закончит с моей ромашкой. Наставник явно не ожидал от меня такой прыти — судя по тому, что я видел, Альтая Рин только приступила к гравировке. Забрав ступку, я высыпал всё содержимое в распределитель и, зафиксировав пипу в специальных креплениях, приступил ко второй фазе изготовления артефакта, что была, на мой взгляд, гораздо сложнее предыдущей. Так как я устанавливал символ на базу из третьего пояса, где уже не было места под печати, вначале требовалось использовать измельчённую в порошок ромашку. С её помощью я мог расширить количество устанавливаемых печатей. Соревнования проходили под защитной формацией, так что не стоило переживать из-за случайного дуновения ветерка. Наш судья тоже не мешался — закончив выступать в качестве подмастерья, он отошёл от столов, внимательно наблюдая за тем, что мы делаем. Вот только наблюдал он, как мне казалось, только за мной — к моменту, когда я закончил устанавливать первый слой, Альтая Рин всё ещё занималась гравировкой. Девушка рисовала довольно уверенно и качественно, но она слишком много времени потратила на то, чтобы нарисовать печать. Даже усовершенствованное духовное зрение не показывало изначального рисунка, но, судя по появляющейся гравировке, Альтая Рин сумела подстроить проекцию печати под неровности пипы. Для того, у кого нет активного духовного зрения (ибо для чего ей был нужен лишний этап?), её работа была идеальной.

Приложив руку к пипе, я активировал скрепляющую технику формирования артефакта. Энергия вырвалась из моей ладони и растеклась по пипе, вживляя порошок из ромашки в инструмент. Первая часть второго этапа закончена. Теперь оставалось дело за малым — заполнить огромный рисунок девятью разными порошками. Духовное зрение показало, что Альтая Рин закончила гравировку и устанавливала пипу в зажимы. По сути, мы с ней оказались на одном и том же этапе — финальном заполнении ингредиентами. При этом движения девушки казались настолько выверенными, чёткими, словно она являлась не живым демоном, а каким-то механизмом древних, ежедневно штампующим сотню артефактов. Небо с ней — у меня своя задача, у неё своя.

Все пиалы с порошками были подписаны, везде стояли небольшие ёмкости с длинными носиками, чтобы облегчить работу, так что я не видел ничего сложного в том, чтобы завершить работу с одной попытки. Альтая Рин и здесь умудрилась удивить — она тратила время на промежуточные фиксации результата. Засыпала какой-то символ, зафиксировала, переходила к следующему. Печать была огромной, символов внутри тоже оказалось достаточно много, так что довольно быстро девушка отстала. Она действовала так, как её обучали — чтобы гарантированно получить результат. Максимально эффективно с точки зрения любых неожиданностей. Например, если бы повеял хоть малейший ветерок, то всё моё многосоставное творение тут же бы исчезло. Ибо его просто бы сдуло! Но в условиях соревнований не было требований о создании артефакта по правилам школы. Важен был результат, и я был готов его дать раньше Альтаи Рин.

Когда я занёс руку над пипой, девушке оставался лишь финальный контур. Если бы Альтая не действовала, как безынициативный механизм, а сразу заполнила весь контур и использовала запечатывающую технику, мне бы никогда не удалось победить. Но Альтая не стала рисковать, поэтому я первым поднял свою пипу с печатью в воздух. Работа была сделана.

Старший преподаватель Изикар очутился возле стола в мгновение ока. Взяв мой инструмент, он придирчиво исследовал нанесённый символ. Вот только придираться было не к чему — точность нанесения составляла сто процентов. Это я как обладатель духовного зрения могу сказать. Что забавно — в этот момент Альтая закончила со своим инструментом и, как я видел, её точность тоже составляла сто процентов. Артефакт школы точно выдал нам сложную печать или моя соперница являлась гением? Мне помогало духовное зрение, но ей приходилось опираться только на свои навыки. Которые явно находились где-то на недостижимом для меня уровне. Вот только победил я, а не все эти навыки.

— Альтая, твоя пипа, — старший преподаватель Изикар подошёл к девушке, так ничего и не сказав о том, что же в итоге у меня получилось. Изучив изделие девушки с той же тщательностью, что и моё, наставник Изикар провозгласил.

— Как я сказал,