У тихой Серебрянки - Михаил Дмитриев

В ту же секунду раздалась автоматная очередь, командир бригады упал.

- Засада! - крикнул Свердлов и открыл автоматный огонь.

В партизан полетели две гранаты. Секретарь Рогачевского подпольного райкома партии был тяжело ранен, однако отполз в сторону. Дикан и его группа некоторое время преследовали неизвестных, а потом вернулись и подобрали стонущего Свердлова. В кромешной темноте труп комбрига им не удалось найти...

Мы слышали звуки этой короткой схватки, но о такой трагедии никто не мог и подумать. Все были возбуждены только что одержанной победой. Хотя Антонов приказал до утра молчать о гибели комбрига, задолго до рассвета страшная весть облетела все отряды.

Начальник разведки Самыкин с большой группой партизан направился на поиски трупа Белых. Лишь в полдень они узнали, что рано утром его похоронили жители Малиновки.

1 мая 1943 года бригада передислоцировалась в лес под Турском. Здесь в присутствии Подоляка, Свердлова и Бирюкова состоялось заседание Журавичского подпольного райкома партии. Подвели итоги боя под Лозовом. Утвердили нового командира бригады - Ивана Михайловича Гаврилова. Прежнего комбрига - Степана Митрофановича Белых - решили перезахоронить.

Спустя три дня возле деревни Рисково выстроились все отряды 10-й Журавичской бригады. Пришли местные жители. Ведь Белых знали тут от мала до велика.

Траурная тишина стоит над плотными рядами бойцов. Только в огромной толпе женщин раздаются глухие рыдания. У всех на глазах слезы.

Слышу, как тихонько говорит старушка своему внуку:

- Хорошему человеку и погода хорошая. Верная примета.

С утра было пасмурно, изредка моросил дождь, а сейчас, когда вот-вот опустят гроб с телом Степана Митрофановича, по-весеннему ярко засветило солнце, тучи отошли далеко к горизонту.

К гробу, усыпанному подснежниками и первыми лесными цветами, подходит комиссар Дикан.

- Товарищи! Сегодня мы хороним нашего боевого друга, коммуниста, любимца партизан и населения, - голос Игната Максимовича дрогнул. - Он вел нас верной дорогой, с ним мы побеждали. Отомстим же за его смерть проклятым фашистам!

Один за другим подходят к гробу командиры и комиссары отрядов, партизаны. Боль утраты сжимает горло, сковывает губы.

Сотни партизанских винтовок, карабинов и автоматов дали троекратный прощальный салют...

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

1

Наш путь лежит от бывшей партизанской деревушки Хвощ до Озерщины крупного населенного пункта в Речицком районе, известного своим народным хором. Вот уже пятый день мы в дороге. Мы - это Карп Михайлович Драчев, Филипп Карпович Антонов, ученики Кормянской школы-интерната и я, их директор. Автобусы то пылят проселком, то ныряют в лесную прохладу.

Недалеко за Хвощом (теперь это поселок Партизанский), у дороги, что ведет к бывшему партизанскому лагерю, стоит обелиск. Возле него делаем остановку. Красивое место. На солнечной полянке россыпи земляники. К дороге подступает черничник.

Лесные лакомства сегодня не манят моих воспитанников. Они столпились возле Карпа Михайловича и Филиппа Карповича у самого обелиска. На камне высечено золотом: "Здесь, в этом лесу, в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. дислоцировались 10-я Журавичская партизанская бригада и Журавичский подпольный райком КП(б)Б".

У многих походные дневники. Время от времени дети делают пометки в них, некоторые срисовывают обелиск. Все внимательно слушают Карпа Михайловича. А он не может спокойно рассказывать. То гневно дрожит его голос, то на глаза навертывается слеза. Ребята делают записи в своих дневниках. Записывают итоги боевой деятельности партизан 10-й Журавичской:

"Спущено под откос немецких эшелонов - 190.

Подорвано паровозов - 198.

Уничтожено вагонов, платформ, цистерн - 2104.

На платформах взорванных эшелонов уничтожено танков и бронемашин - 133.

Разгромлено фашистских гарнизонов и управ - 96.

Уничтожено телеграфно-телефонной связи - 273 километра.

Подорвано мостов - 276.

Во время "рельсовой войны" перебито железнодорожных рельсов - 2896.

Партизаны диверсионных групп сожгли 2653 тонны бензина, 2300 тонн сена...

Отнято у оккупантов и роздано населению 4017 тонн зерна.

Бригада провела 93 открытых боя.

В боях и засадах убито 9078 гитлеровских солдат и офицеров".

За каждой цифрой - тяжелый и опасный труд партизан, подпольщиков, связных. За каждой цифрой - бесстрашие и мужество пяти тысяч двухсот пяти народных мстителей. И тех, кто никогда не носил винтовку, никогда не стрелял в гитлеровцев.

Вот одна из них. Она тихонько подходит к нам, боясь помешать рассказу бывшего командира отряда, а затем комиссара бригады Карпа Михайловича Драчева. Старенькая кошелка, почти полная ягод, в ее руке. Какое знакомое лицо! Ничего, что оно постарело. Морщинам не скрыть сердечной доброты и приветливого взгляда этой женщины. Такую же кошелку держала тогда, в сорок третьем. И были ягоды в ней, а под ними - хлеб, огурцы, кусочек сала.

- Да это же Мария Нестеренко! - Карп Михайлович на полуслове обрывает рассказ, и мы торопимся навстречу старой женщине.

Она узнала нас. Не скрывая радости, старушка смеется и плачет одновременно, ласково прижимая нас к груди, словно родных детей. А мы целуем ее руки, которые подавали нам хлеб, испеченный специально для партизан, подавали криничную воду, перевязывали раны. Многое делали они, женские руки, в те суровые дни.

Дети обступили нас. Раздается один несмелый вопрос, второй - и потекла непринужденная беседа у обелиска. Вспомнила Мария Степановна Ивана Герасимова, Игоря Савицкого, Семена Скобелева, Матвея Шаройко, Ивана Кудрицкого, Григория Бычинского, Николая Петроченко. Их нет в живых, они погибли в этих лесах.

Минута молчания, и снова вопросы, теперь уже к Карпу Михайловичу, ко мне, к Филиппу Карповичу. Мы рассказываем, что Журавичский подпольный райком партии к осени 1943 года объединял 201 коммуниста, а райком комсомола - 602 комсомольцев. Из нашей бригады выделилось три отряда - имени Чкалова, имени Кутузова, имени Котовского. Они объединились в 1-ю Буда-Кошелевскую бригаду и расширили свое влияние на соседние районы.

Тщательно записывают ребята эти факты в свои дневники. И вот уже горнист трубит сбор. Еще не затихло лесное эхо, а длинная цепочка выстроилась у обелиска на Линейку памяти. Бережно ложатся цветы на гранитную плиту. Детские руки застывают в пионерском салюте.

Рядом с нами - Мария Степановна Нестеренко. Свежий ветер шевелит ее седые волосы. Светлые две слезы вдруг появляются в уголках ее глаз, но тут же прячутся в густой сетке морщин. О ком-то вспомнила она сейчас...

И вот снова мы у автобусов. Прощаемся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});