Голодная Гора - Морье Дю

- Я думал, что тебя исправит женитьба, Джон, - продолжал отец, - однако у меня такое впечатление, что ты еще больше обленился, сделался сибаритом. Твоя жена стоит двух таких, как ты. Я рад, что она самостоятельная женщина и знает, чего хочет. Больше всего меня поразило то, что, как я слышал от капитана Николсона, ты за всю зиму ни разу не был на руднике.

Джон этого ожидал. Он ничего не мог сказать в свое оправдание. Если бы он сказал, что не ездил на шахты потому, что предпочитал нежиться в постели с Фанни-Розой, это было бы расценено как дерзость, хотя это была сущая правда.

- Я много раз собирался поехать, сэр, - сказал он. - Это дурно с моей стороны, я проявил слабость. Но дело в том, что Фанни-Роза сейчас ездить не может, а мне не хотелось оставлять ее одну.

- Однако это не помешало тебе возить ее в Мэнди, чтобы участвовать в бегах?

Джон молчал. Он решительно ничего не мог придумать в свое оправдание.

- Мне очень жаль, сэр, - сказал он. - Я действительно вел праздную жизнь, я это признаю.

- И ты, конечно, ничего не знаешь об осложнениях, которые возникли на новой шахте, на той, что над дорогой? Насоса, который я там установил, оказалось недостаточно, к тому же зимой было много дождей, а весной паводок, так что шахту основательно заливает. А новый насос, который я заказал на той стороне, прибудет только через месяц. А пока мы теряем время и несем убытки, так как добыча приостановлена. Все это очень тревожит нас с Николсоном. Наступает лето, а руда без всякого толка лежит под землей.

Обычная история, думал Джон. Снова он обманул ожидания отца. Он, конечно, должен принести свои извинения, предложить отцу сопровождать его каждое утро на рудник, сидеть там, как болван, слушая их с Николсоном, когда они обсуждают свои технические детали - что нужно и чего не нужно делать с этим злополучным насосом, - должен-то должен, но он не может себя заставить. Джон почувствовал, как его охватывает раздражение при мысли обо всех этих делах. Бэрд с его счетами, скотник, грабли и, наконец, Николсон с его дурацким насосом. Непонятно, почему отец относится ко всему так серьезно. Джон вышел из библиотеки в дурном настроении, сердясь на отца и вообще на все на свете, и настроение его отнюдь не улучшилось, когда он узнал, что Фанни-Роза вместе с Джейн уехали в Эндрифф в легкой коляске, запряженной пони, намереваясь провести там целый день, и вернутся только к вечеру. Фанни-Роза ничего ему не сказала о предполагаемой поездке по вполне понятной причине: он, несомненно, запретил бы ей ехать. Она чудовищно легкомысленна по отношению к себе, чувствует себя великолепно, и поэтому готова носиться по всей округе, нисколько не думая о своем положении. Никто, кроме Фанни-Розы и его самого не знал, насколько близок срок ее родов, да они и сами имели весьма смутное представление о том, когда именно она должна родить. Его сестры предполагали - или делали вид, - что событие должно свершиться в начале июля; сам он считал, что в середине мая, а сейчас уже кончался апрель. Если до родов оставалось всего три недели, то со стороны Фанни-Розы было чистейшим безумием ехать по тряской дороге пятнадцать миль до Эндриффа, и в тот же день возвращаться домой, проделав таким образом тридцать миль за один день и не имея рядом никого, кроме Джейн.

- Как ты могла ей это разрешить! - упрекал он Барбару. - Не понимаю, о чем ты только думала.

- Но, дорогой мой, я ничего не знала. Фанни-Роза сказала Элизе, что ты собираешься ехать с отцом на рудник, а она, по ее словам, испытывает какое-то беспокойство, и ей необходима прогулка, но я понятия не имела, что они собираются ехать так далеко, я думала, что всего на несколько миль. Это Тим случайно услышал, что они направляются в Эндрифф.

- Джейн следовало бы получше соображать. Она позволяет Фанни-Розе делать с собой все, что угодно, так же, впрочем, как и я сам и все остальные идиоты тоже.

- Джон! - уокризненно сказала Барбара.

- У меня очень большое желание тут же отправиться к Вилли Армстронгу и поговорить с ним. Он обещал, что будет принимать роды, когда придет время, и, наверное, скажет, есть ли основания тревожиться. Знаю одно: я никогда не позволил бы везти по тряской дороге щенную суку, и вот, пожалуйста, разрешил своей жене то, от чего уберег бы собаку.

- Ты забываешь, Джон, - сказала Барбара, надеясь успокоить брата, - что здоровье Фанни-Розы превосходно и что она совершенно неутомима. Кроме того, ведь до известного события остается еще достаточно времени.

- Глупости, - сердито ответил Джон. - Ты прекрасно знаешь, что оно произойдет через две-три недели. Я не понимаю, почему мы должны притворяться друг перед другом. Во всяком случае я сейчас же отправлюсь и узнаю, дома ли Вилли Армстронг, а если нужно, поеду в Эндрифф и потребую, чтобы она осталась там ночевать.

Он пошел в конюшню и велел Тиму взнуздать его лошадь.

- Ты уверен, Тим, что миссис Бродрик и мисс Джейн собирались ехать в Касл Эндрифф? - спросил он.

- Уверен, сэр, - отвечал слуга. - Миссис Бродрик сама сказала, что они приедут туда около часа, так что у них будет достаточно времени, чтобы предложить лейтенанту закусить, перед тем как он отправится в Мэнди, чтобы сесть там на корабль.

- О чем ты говоришь, Тим?

- Ну как же, разве лейтенант Фокс не уезжает сегодня на Восток, мастер Джон? И молодые люди решили с ним попрощаться, ведь там его непременно убьют дикари, а мисс Джейн-то все глаза по нему выплакала, разве вы не знаете?

- Понятно... - сказал Джон. - Нет, Тим, я не знал.

Так вот почему Фанни-Роза и Джейн поехали туда на целый день. Бедняжка Джейн хотела попрощаться с Диком Фоксом не на глазах у всей семьи, и Фанни-Роза вызвалась ей помочь.

Джон отправился в Дунхейвен и нашел доктора дома, тот как раз собирался сесть за стол и позавтракать холодным мясом с картофелем, предложив Джону разделить с ним трапезу.

- А после этого я хочу, чтобы вы поехали со мной, - сказал Джон, - с аппетитом принимаясь за еду, - с тем, чтобы привезти из Эндриффа этих двух сумасшедших. Или вы привезете одну Джейн, а я останусь с женой в замке.

- Я не думаю, что Джейн будет в состоянии ехать со мной, - спокойно сказал доктор Армстронг. - Отъезд Дика был, по-видимому, для нее настоящим ударом.

- Чего бы я только не дал, чтобы всего этого не было! - воскликнул Джон. - Разбитое сердце в восемнадцать лет, в самом начале жизни! Какое легкомыслие со стороны этого типа, черт бы его побрал!

- Ему самому всего только двадцать один год, оба они еще дети, заметил доктор. - Я часто думаю, каким стариком я должен казаться Джейн в мои тридцать пять лет.

- Говоря по правде, - сказал Джон, - меня больше беспокоит моя жена, а не Джейн. Ребенок Фанни-Розы должен появиться на свет через несколько недель, как вы, вероятно, догадываетесь, и прогулка в тридцать миль в ее положении - это чистое безумие.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});