Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта - Владимир Корнилов

председатель Совнаркома и одновременно комиссар народного хозяйства — Федор Артем — Сергеев;

комиссар внутренних дел (по делам управления) — Семен Васильченко;

комиссар финансов — Валерий Межлаук;

комиссар труда — Борис Магидов;

комиссар народного просвещения — Михаил Жаков;

комиссар судебных дел — Виктор Филов;

комиссар по военным делам — Моисей Рухимович;

комиссар по делам государственного контроля — Абрам Каменский.

Все восемь человек были большевиками, которые, кроме того, зарезервировали за собой пост комиссара продовольствия (кандидатуру было предложено обсудить на заседании Южного областного совета народного хозяйства).

За эсерами закреплялись посты комиссаров земледелия, врачебно — санитарных дел, по управлению недвижимыми имуществами и призрения.

Два наркомовских поста (путей сообщения, а также почт и телеграфов) решено было выделить представителям отраслевых организаций. Однако 11 марта на пост наркома почт и телеграфов был назначен Иннокентий Кожевников, также большевик. Десятым членом правительства по праву можно назвать Варейкиса, который занимал пост секретаря обкома[386].

Состав Совнаркома ДКР

В связи с тем, что в различных источниках есть разночтения по поводу состава Донецкого СНК, некоторые историки стали жертвами неразберихи с именами и фамилиями наркомов. Так, Фридгут в поисках загадочного 11–го члена обкома (возможно, так и не назначенного) сделал следующее предположение: «Отсутствующий 11–й человек был ориентировочно большевик, и, возможно, им был Разин, который был членом обкома и поначалу предлагался в качестве кандидата на пост народного комиссара юстиции, но позже замененный без объяснения причин на В. Филова»[387]. На самом деле, здесь совершается стандартная ошибка, связанная с постоянным использованием революционных кличек и настоящих фамилий персонажей того периода. Филов — это настоящая фамилия, а Разин и Тушин — это его же партийные псевдонимы, под которыми он выступал в газетах, а поначалу фигурировал и в списках правительства ДКР. Точно так же некоторые исследователи того периода принимают Ватина и Быстрянского за двух различных персонажей, хотя на самом деле это — одно и то же лицо.

Как бы то ни было, правительство ДКР получилось однопартийным — большевистским. Хотя, как видно из протокола обкома, эсерам настойчиво предлагалось занять хоть какие — то наркомовские посты. И, похоже, они довольно долго колебались по этому поводу. 17 февраля они провели в Харькове объединенное заседание областного, губернского и городского комитетов своей партии, где специально обсуждали вопрос вхождения в правительство новой республики. Мнения склонялись к тому, чтобы принять предложения большевиков. Так, Черневский заявил: «Подходя сейчас, как к факту совершившемуся, мы должны считаться с этим. Нам необходимо принять участие в работе Донецкой республики, поскольку мы не можем изменить это решение и видим возможность принести известную пользу делу. Мы должны принять самое активное участие, т. к. в Донецком бассейне царит экономическая и политическая разруха». С ним солидаризовался Черный: «Я считаю возможным участие в правительстве. Но в зависимости от тех форм, которые примет Донецкая республика». Против высказался Голубовский, призвав участвовать лишь в заседаниях Областного комитета и его комиссиях, но не в Совнаркоме. После бурных дискуссий небольшим преимуществом голосов (11 против 9 при 1 воздержавшемся) принимается резолюция Черневского. То есть эсеры поначалу приняли — таки решение о вхождении в правительство ДКР[388].

И лишь в начале 20–х чисел марта, когда к Харькову уже подходили немецкие армии, после долгих партийных совещаний, эсеры объявили с том, что в Совнаркоме республики участвовать не будут. Основание все то же — отсутствие представительства крестьян[389].

Часть наркоматов Донецко-Криворожской республики расположилась все в том же здании «Южного края» на Сумской, 13, где продолжал выходить и «Донецкий пролетарий». Там разместились Васильченко, Жаков, Филов и Рухимович (тот, правда, чаще бывал в штабе Красной гвардии). Там же проходили и многие заседания обкома и Совнаркома. Львиная доля отделов была помещена в прекрасное здание Земельного банка на Николаевской площади (ныне там располагается автотранспортный техникум). Сам областной комитет расположился в здании Присутственных мест (здание было разрушено во время Великой Отечественной войны, на этом месте сейчас — сквер Вечного Огня).

Здание Земельного банка на Николаевской площади (современный вид)

На первом же своем заседании Совнарком принял Декларацию о своей деятельности на ближайший период, в которой утверждалось, что одной из основных задач является: «Установление революционного правопорядка в Советской республике Донецкого и Криворожского бассейнов. Установление организованной планомерности в экономической и хозяйственной жизни. Организация, развитие и подъем народного просвещения и культуры, приспособляющих ее к социалистической жизни общества»[390].

Через четыре дня после первого заседания Жаков докладывал обкому о начальных шагах Совнаркома: «Народные комиссары выработали воззвание к населению, разработали проект налога на посетителей кафе, ресторанов и гостиниц, постановили обязать А. Иозефовича упразднить находящуюся в доме «Южного края» домовую церковь». Таковы были первые шаги правительства Донецко-Криворожской республики. Вскоре заседания стали довольно регулярными и продуктивными, активно начали издаваться декреты и законы. 1 и 4 марта 1918 г. Совнарком ДКР даже выпустил две книги «Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства республики Советов Донецкого и Криворожского бассейнов». Один из этих сборников даже сохранился до наших дней и хранится в Харьковском историческом музее, а второй, по — видимому, утерян для потомков[391].

РЕАКЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ

Какова же была реакция населения на создание Донецко-Криворожской республики? На удивление, довольно спокойной. Местные буржуа, тяжело пережившие Антонова — Овсеенко и Цикуку, относились поначалу к новой власти настороженно, но вполне приемлемо. Сравнивая приезжих киевлян с местными политиками, «Наш Юг», хоть и критиковавший большевиков, вынужден был признать: «Новый Харьковский или Донецкий Совет Народных Комиссаров в двух отношениях выгодно отличается от Цикуки. Во — первых, он состоит из местных людей, знакомых с положением нашей области и города. Опыт показывает, что такие люди проявляют в борьбе с буржуазией и ее «приспешниками» несколько большую осторожность и рассудительность, чем всякие приезжие гастролеры… Наконец, теперешний Совет является органом, созданным рабочей организацией — правомочным съездом Советов Донецкого бассейна»[392].

В принципе, признали создание ДКР эсеры, оставаясь при этом на позициях национального построения России. Черневский, чья резолюция об отношении к ДКР в итоге была принята местной организацией партии, заявил: «При некоторых условиях, грубого нарушения принципа федерации в этом нельзя усмотреть, т. к. Донецкая республика может быть автономной внутри федеративной единицы, для нас не обязательно объединение национальности в одну территориальную единицу. В автономной области (Донецкой республике) национальную жизнь мы сможем осуществлять согласно нашей программе».

Черный согласился: «Образование Донецкой республики мыслимо. Оно не противоречит нашей программе». А вот Голубовский выступил против: «Мы должны высказаться против образования Донецкой республики, в основе которой чисто экономический признак». Но при этом он настаивал на необходимости автономного статуса края: «Мы признаем для Донецкого бассейна административно областную самостоятельность, но считать ее самостоятельной областью не можем». А эсер Равенский вновь коснулся вопроса о том, что при создании ДКР не учтено мнение крестьянства и заявил, что «центр Донецкой республики может быть оспариваем — между Екатеринославом, Ростовом и Харьковом». Как видите, поначалу левые эсеры края, при массе оговорок, в принципе всерьез обсуждали создание ДКР и возможность своего сотрудничества с ней. Что не помешало им уже в период вторжения немецких войск посмеиваться над этой республикой и призывать ее объединиться с ЦИК Украины[393].

Черневский Всеволод Николаевич

Родился в 1895 году в г. Катта — Курган (ныне в Узбекистане) в семье потомственного дворянина, отставного подполковника и народовольца. Пошел по стопам отца, который возглавлял партию левых эсеров в Ташкенте, и с 1914 г. вступил в партию эсеров.