Последняя из рода Гррой. Зелье старика Эдди (СИ) - Делаверн Хельга

Женщина, конечно, преувеличивала. Амальтея не страдала, скорее, не могла принять случившиеся, потому что всё, что происходило с ней за последнее время, считала игрой.

И Алан, видя её переживания, спросил по дороге в замок:

—Ты хотела мне что-то рассказать, когда приехала из северных земель. Не хочешь вернуться к этому разговору сейчас?

—Нет.

Роман и Дженифер уехали первыми, дав Алану и Амальтее время побыть наедине. Но Гррой говорить не хотела, а Дигеренс не представлял, как вытянуть из неё хотя бы слово. Она думала, как будет на балу смотреть в глаза людям, которые так страстно желали от неё избавиться, и улыбаться. Алан думал о том же.

—Ты не обязана делать вид, будто ничего не произошло.

—Я вообще туда ехать не хочу.

—С этой мыслью я просыпаюсь каждое утро.—Алан улыбнулся, надеясь, что он поднимет ей настроение парочкой смешных историй со службы, но Амальтея не была настроена на веселье.

—Ты можешь уехать из Эндельстана. Тебя здесь ничто не держит.

—Ничего, кроме пожизненной службы в Братстве…Иногда человек любит место не за его красоту, а за воспоминания, которые оно подарило. Я был здесь счастлив. Я не хочу уезжать из Эндельстана, Амальтея. Я хочу вновь стать счастливым.

—Я не знаю, что такое быть счастливой.

Алан задумался.

—Быть счастливым — это значит жить в ожидании чего-то приятного.

—Например, встречи?

—Например, встречи.

—Тогда я была счастлива в детстве, когда ты приезжал ко мне на Огненные Земли.

Алан подвинулся на краешек сидения. Затем прижался к спинке. Пересел к окну. Но нужных слов по-прежнему не находил.

—Скажи, ты давно знаешь Боба?

—Боба? Кучера?—Амальтея кивнула.—Да. Помню, как он привёз нас с Романом в город, когда на границе у нас отобрали лошадей. Они думали, что мы мятежники.—он усмехнулся.—А почему ты спрашиваешь?

—Хочу чем-нибудь заполнить пустоту нашего разговора.

Алан поник, не догадываясь, как терзается Амальтея. Она хотела поведать приятелю о своих приключениях на северных землях, но в последний момент передумала. Вечер обещал быть тяжёлым, так что незачем добавлять Алану лишних поводов для злости рассказами о драконах и страшных пещерах на крутых скалах, в которые не рискуют подниматься даже местные жители. К тому же, она не знала, как сообщить колдуну, что Боб, который её там поджидал, сначала рассказал, где спрятан дракон, а затем сбросился со скалы.

Алан приготовился уговаривать Амальтею войти в замок и удивился, когда она птицей выпорхнула из кареты.

—Ты успокоилась?

—Я смирилась.

—Возьми меня за руку. Я помогу.

Амальтея взяла мужчину за руку и, медленно выдыхая, направилась с ним к лестнице.

—Ты спрашивала про Боба? Вон его карета.

Отпустив руку Алана, она бросилась к воротам.

Существовало два въезда на территорию королевского замка. Один предназначался для важных персон и служащих, другой для кучеров. И если приглашённые визитёры высаживались около лестницы, то непрошеным гостям приходилось до неё ещё идти, потому что кареты не проходили через ворота.

Алан не обманул, сказав, что у ворот стоит карета Боба. Во всём королевстве только на запятках его экипажа сидело огромное чучело вороны.

—Заколдованный аметист.—Боб показал Амальтее сиреневый камень точь-в-точь такой же, какой она вытащила из черепов в пещере.—Имеет удивительную способность окрашивать предметы в различные цвета. А ещё привлекает драконов. Но об этом знаю только я.

Амальтея, не раздумывая, запрыгнула в карету Боба.

[1] Ищи первого в замке

[2] Мне не найти его без твоей помощи

[3] Ты справишься

Глава 22

ГЛАВА 22

—Амальтея! Стой! Забери меня дракон!—возмущённый Алан плюнул на землю как раз в тот момент, когда у замка остановилась карета Уореллов.—Прошу прощения, сэр. Я обязательно Вам её верну.— отвязывая повод, он обратился к кучеру.

Однако юношу, сидящего на козлах, не волновала дерзкая попытка воровства лошади. Он смиренно ковырял в носу. Не бросились на защиту своего имущества и сами хозяева. Когда Игорь Уорелл схватился за ручку кареты, Кассандра его остановила. Она покачала головой и прижала палец к губам, поэтому отец семейства, наградив супругу недовольным взглядом, позволил Дигеренсу скрыться на их лошади.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

До этого вечера Алан думал, что хорошо знает Боба. Всегда приветливый и спокойный кучер до приезда в город Амальтеи каждое утро хрипловатым голосом спрашивал их с Романом, не желают ли они составить ему компанию за чашечкой кофе. Боб угощал. При том, что кофе для Эндельстана напиток дорогой: порой цена за чашку достигала двадцати золотых монет, если на него был спрос. А спрос был почти всегда и весьма не плохой, учитывая, что отведать его можно было только в одной таверне.

Бывший владелец заведения торговал палёным ромом, который скупал у бродяг из западных земель. Он разводил его с морской водой, за что периодически получал в нос от недовольных посетителей, и искренне недоумевал, чем им не угодил напиток, который сам владелец гордо именовал «Слеза Львиного Глаза».

Оказавшись на грани разорения, «собиратель слёз Богов», такое прозвище мужчине дала мадам Боди, чья лавка находилась по соседству, вместо того, чтобы искать покупателей на своё убыточное заведение, валялся на втором этаже таверны и давился остатками рома. И кто знает, чем бы закончилось его несчастное существование, если бы однажды к нему не постучались люди, готовые приобрести таверну за половину её цены.

Услышав предложение, хозяин протрезвел. Да, оно было не выгодным, но этой суммы хватало, чтобы перебраться к южным родственникам, и не обременять их лишним голодным ртом некоторое время.

Сделка состоялась. Мужчина продал таверну и покинул город, а полуразрушенное заведение пустовало до следующей весны. Покупатели пожелали остаться анонимными, поэтому жители с подачи мадам Боди гадали, кто приобрёл помещение. Слухи потрясали разнообразностью: одни шептались, что таверну купили Уинсли, чтобы превратить её в бордель, в котором Тэмперенс самое место. Другие шутили, что новые владельцы это Уореллы, безумные фанатики, которые снесут стены, чтобы возвести там храм в кустах белых роз. Или король построит башню, в которой будет прятаться, если колдуны вновь взбунтуются. Или Алан потратил последние монеты Грроев на покупку таверны, и теперь у него нет средств, чтобы возобновить работу заведения.

Но всё было гораздо проще. Помещение у южанина действительно выкупили Кассандра и Игорь Уореллы, но не для того, чтобы на его месте возвести Храм. Они собирались обновить таверну и ждали, когда брат Кассандры, король Патрик, отправит им первые мешки кофейных зёрен. Уореллы отказались распространять алкоголь, который им навязывали торговцы из западных и восточных земель, потому как считали, что в центре города недостаёт приличных заведений. «Таверны с ромом — удел окраин Эндельстана,—сказал Игорь на открытии обновившейся таверны.—поэтому мы с супругой сочли нужным создать светское заведение, в котором будут рады всем гостям. Никакого рома и несъедобных закусок, только изысканные напитки и горячая еда!».

Под изысканными напитками подразумевался чай и позднее кофе, под горячими блюдами похлёбка и мясо, однако, вопреки ожиданиям жителей, светское заведение Уореллов было не для всех. Из-за диких, по мнению горожан, цен туда ходили одни торговцы и члены Братства, иногда заглядывали Уинсли. То есть все те, кто мог себе позволить оплатить обед золотом. «За серебряные монеты у них даже чайные листья не понюхаешь!»,—возмущались люди.

Алан и Роман впервые появились в таверне, когда в Братстве начали расхваливать кофе, который привозят Уореллы из соседнего королевства.

Они пришли ранним утром, чтобы не привлекать внимание, и заказали по чашке чая, кофе и по тарелке мясной похлёбки, отдав за завтрак семьдесят восемь золотых монет на двоих.

Чай Роману не понравился и он не знал, что делать с зелёными листьями, которые им щедро насыпали в чашки. Алан посоветовал их пожевать, и Роман под одобрительный кивок друга запихнул их в рот. Борясь с отвращением, мужчина медленно пережёвывал листья и лишь, когда Алан усмехнулся, выплюнул их на стол. «Гадость какая-то, а не чай. Разбавленный ром и тот был лучше!»,—сморщился Роман.