Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вы бросьте насчет идеи! Она и тогда была, и называлась она — Центробежные силы, и проявлялась ярче всего на Северном Кавказе, но быстро проникала и укоренялась и на русских территориях: вспомните Сибирь, Урал, Дальний Восток, хлебные области. А что вы сделали, чтобы уменьшить влияние этих сил?»
Изгонов, однако, привычно пропустил реплику мимо ушей и от текста не отошел:
«Бессилие власти, вернее — того, что по старой привычке еще продолжало именовать себя властью, на деле таковой уже не являясь. Бессилие во всем: в попытках хоть как-то обуздать реальную экономику; ввести в пристойные рамки уголовщину и все с нею связанное; справляться со все умнежавшимися попытками анклавов уйти в отрыв, унося с собою все, что удастся прихватить, что плохо лежит; создать хоть сколько-нибудь боеспособную армию — хотя бы для внутренних войн, о внешних никто всерьез не думал — и так далее».
Тут на него накинулись — уже из другого сектора: «Да ведь эти проблемы вас всерьез никогда не занимали, вам не до них было, потому что Россия вновь продемонстрировала миру знакомую по старым временам картину пауков в банке — а может, и гангстеров в банке. Слишком много для одной страны, пусть и немаленькой, оказалось правительств: президентское, премьерское, теневое криминальное, да еще и ваше оппозиционное в том числе…»
В этом оппонент — на сей раз демоцентрист был прав. Только почему-то забыл упомянуть еще и парламентское (где министерства именовались комиссиями, но от слова, как известно, не станется), оппозиционное правое и оппозиционное левое, то есть именно его партии (правда, сам он тогда был еще слишком молод, чтобы участвовать в большой политике), осуществлявшие свои действия в основном через периферию — губернаторов и прочих градоначальников. Изгонов же снова и глазом не моргнул. Готовый текст вел его, как надежный автопилот: — "При таком раскладе все еще остававшиеся в стране ресурсы и силы, естественно, уходили на самосохранение чиновничества, а самая малость, что еще оставалась, шла в свисток — в указы и законы, которых было столько, что даже фанатику правового общества не по силам оказалось бы выполнить хоть десятую часть продукции законо-, указо— и приказотворчества.
Одновременно — возникновение центростремительности, в этом деценнии еще не сделавшейся ощутимой политической силой, но уже серьезно заявившей о себе: Северный Казахстан, Новороссия и Крым, не говоря уже о Белоруссии". Снова из зала возмущенное: «Две эти силы, при всей своей противоположности, весьма ощутимо раскачивали наше несчастное государство, при вашем активном участии. Вот. Найдите мужество признаться хоть в этом!» И опять Изгонов — как ни в чем не бывало:
«Лихорадочная избирательная кампания 2000 года и последовавший за выборами Первый Генералитет — это отчаянная попытка обрести хоть какую-то определенность. Конечно, если бы генералы решили опереться на действительно прогрессивные силы общества и высоко поднять знамя восстановления социалистического строя, у них могло бы получиться. Но они пренебрегли таким историческим шансом…»
Тут он сфальшивил, дал большого петуха. Не в знамени тогда было дело, а в расползании экономики. Невозможность прийти к налоговой системе, которая была бы одновременно разумной и реализуемой, привела к полному отсутствию денег у государства: все они перетекли в теневую, как тогда еще говорили, или реальную, как стали называть в начале века, экономику.
Все понимали, что эмиссия равна самоубийству — но ничего иного не оставалось. Панацеей казалась твердая рука, хотя не существовало ясного представления о том, как эта самая рука сможет исправить положение.
Отсюда и Первый Генералитет, поддержанный, каким бы странным это ни показалось, демократами — тогда еще не объединенными, но в критические мгновения достаточно крепко сплотившимися. Генералитету при смирном парламенте почти удалось избежать гиперинфляции и наладить военное строительство. Еще более успешными оказались действия по изоляции кавказских «горячих точек» — как от притока помощи извне, так и по информационной блокаде — накрытие непроницаемым куполом. Изгонов обижался на Генералитет вовсе не за это и не за пренебрежение идеями, а за усмирение парламента, в котором до тех пор его тогдашние единомышленники старались заправлять всем. Так бы ему и сказать. Но он боялся, что его неправильно поймут…
«Выборы 2004: сохранение Генералитета. Напряженная борьба за приоритет в правительстве между коммунистами и возникшим к этой предвыборной кампании Евразийским блоком. Объединение сил, до сих пор себя порознь не проявлявших, состоялось по инициативе либерал-демократов, взявших на себя и всю организационную работу. В блок вошли не только азороссы и (несколько неожиданно) многие монархисты, но и исламские партии и движения, успевшие к тому времени организационно оформиться; их набралось четыре. В результате — во втором генеральском правительстве премьером оказался татарин, что воспринималось скорее как лозунг, чем как шаг в определенном направлении. Вы понимаете, конечно, что нас, интернационалистов, волновала здесь не проблема русского или нерусского главы правительства. Оказалось, однако, что не принимать это во внимание означало недооценивать проблему…»
В этом Изгонов был прав. Потому что если окинуть взглядом всю картину мира той поры, а не одной лишь России, то окажется, что смена приоритетов и авторитетов происходила практическими на всех других континентах.
В те годы уже явственно просматривались первые признаки серьезной политико-экономической стагнации всесильных Штатов, чья мощь была, несомненно, огромной — но вовсе не беспредельной. Стремление установить контроль над всей мировой нефтью и путями ее транспортировки во многом осталось лишь желанием; местами пришлось даже уступать, чтобы избежать новых гражданских войн, приводивших лишь к усилению антиамериканских настроений во всем мире. Экономика США начала давать сбои, когда так и не удалось найти компромисса с Японией и, следовательно, всем Тихоокеанским блоком. Это немедленно сказалось и на поведении Европы, традиционно считавшейся покорной; однако Старый Свет пережил уже столько всего, что неизбежно выработал в своей крови необходимые антитела — и Америка это почувствовала. Начались лихорадочные поиски новых союзников.
Такой реальный союзник на планете был лишь один: мир ислама. Но даже не самым дальновидным политикам в Вашингтоне было ясно, что и тогда мир ислама вряд ли пошел бы с ними на сближение: слишком сильна была историческая традиция противостояния. Сообразив это, власть имущие в Штатах разыграли единственного козыря, какой имелся у них в этой игре, — афроамериканцев, в большинстве своем исповедовавших мусульманство. Чтобы карта сыграла, надо было демонстративно избрать президентом черного магометанина. Но консервативные круги слишком сопротивлялись этому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Машина желаний (сценарий). Вариант 2 - Аркадий и Борис Стругацкие - Научная Фантастика
- Рождественское видео-шоу Роки Питона - Фредерик Пол - Научная Фантастика
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- Защита от дурака - Влад Менбек - Научная Фантастика
- Разрешенная фантастика – 2 - Андрей Мансуров - Научная Фантастика
- Особая необходимость (Журнальный вариант) - Владимир Михайлов - Научная Фантастика
- Озеро Длинного Солнца - Джин Родман Вулф - Научная Фантастика
- Доказательство Канта - Елена Янова - Космическая фантастика / Научная Фантастика / Периодические издания / Юмористическая фантастика
- Кальде Длинного Солнца - Джин Родман Вулф - Научная Фантастика
- Браслет - Владимир Плахотин - Научная Фантастика