Она должна была стать идеальной женой - Уорнер Хелен

Я улыбнулась про себя, чувствуя, что впервые за долгое время не хмурюсь.

— Не уверена, что это хорошая идея, но…

Лео хохотнул:

— Не смогла передо мной устоять, да?

Я рассмеялась, уже предвкушая новую встречу с ним:

— Что-то вроде того.

— Должен сказать, это был один из самых приятных дней в моей жизни… — в тоне Лео смешались удивление и лукавство.

Мне нравилось, что друг с другом мы могли говорить прямо и не было нужды плясать вокруг да около реальной цели нашей беседы.

— И вот я подумала… как насчет второго тайма? — предложила я самым соблазнительным тоном.

Лео чуть слышно втянул в себя воздух.

— Я не против… — начал он. — А наша юная спутница снова будет с нами? Хотя, конечно, это не проблема, — поспешил добавить он.

Я улыбнулась:

— Нет, у нашей юной спутницы другие планы. Поэтому мы можем вести себя так плохо, как захотим. Но теперь придется делать это не в рабочее время…

— Прекрасно! Меня это полностью устраивает…

Мы стали встречаться на квартире Лео. Его рабочий день в Сити начинался и заканчивался рано, что идеально подходило к моему графику. По вечерам я могла провести с ним пару часов, после чего летящей походкой шла на поезд до Суррея.

Он был пылким и ненасытным любовником, которого опасность наших встреч лишь раззадоривала еще больше. Никому прежде не удавалось довести меня до такого состояния, и мне казалось, что я впадаю в зависимость от этого потрясающего чувства.

Возвращаться домой к Бену после свиданий с Лео было словно выходить из наркотической эйфории. Рядом со мной он всегда был таким нерешительным и настороженным, что я стала еще больше его презирать. Я много раз думала бросить его, но он слишком хорошо помогал с Элоди, что позволяло мне удовлетворять свои потребности и покидать вызывающий клаустрофобию дом в дневное время. Я любила Элоди, но мне казалось отупляющей скукой сидеть с ней дома, а вот Бен, похоже, не возражал. Впрочем, я не давала ему выбора.

Мы с Беном стали редко заниматься сексом, что меня полностью устраивало. Я могла заставить себя позволить ему близость только после какой-нибудь особенно сильной, а нередко и жестокой ссоры. Я знала, что нужно поддерживать его в достаточно благодушном настроении, хотя и понимала, что он все равно останется из-за Элоди.

Он, несомненно, был хорошим отцом, и они с Элоди становились все ближе. Меня раздражало и огорчало, что в поисках утешения она в первую очередь обращалась к нему, но я также понимала, что в долгосрочной перспективе мне это на руку, поскольку она перестала цепляться за меня и плакать всякий раз, когда я уходила на работу.

К счастью, переезд в Суррей означал, что теперь мы почти никак не контактировали с его ужасной семейкой или пронырливыми приятелями. Я внимательно следила за его передвижениями, чтобы убедиться, что он не видится с ними за моей спиной или не заводит дружбу с кем-нибудь по соседству. Поначалу он ныл, что не хочет, чтобы Элоди отрывали от бабушки, и предлагал съездить к ней в гости. Но я устраивала ему такие сцены, что постепенно он перестал об этом упоминать. Кстати, в последний раз ссора дошла до того, что ему потом пришлось лечить синяк под глазом и трещину в скуле, так что не удивительно, что он не хотел больше рисковать.

Была еще одна причина, по которой я не хотела, чтобы Бен виделся с семьей или друзьями, но я едва осмеливалась признаться в этом даже самой себе. За последний год он так резко изменился внешне, что мне не хотелось, чтобы они начали задавать неудобные вопросы. Он стал похож на лопнувший воздушный шар. Словно сдулся, а взгляд стал затравленным и забитым. Иногда я замечала, как он смотрит в пространство с такой скорбью на лице, что мне почти становилось его жалко. Но тут же он делал какую-нибудь раздражающую глупость, и всякое сочувствие исчезало.

В тот вечер я приехала домой и поставила машину на широкой дорожке, которая вела к большому белому дому современной постройки, купленному на деньги Питера. Именно такой я хотела для Элоди и с удовлетворением понимала, что ее детство будет куда более благополучным, чем мое. Хотя бы этим отец ее обеспечил.

Я вошла в дом и некоторое время прислушивалась, как Бен и Элоди, болтая и хихикая, смотрят на кухне передачу для малышей по включенному на полную громкость настенному телевизору.

— Ха-ха! Гляди, папа! — воскликнула Элоди настолько четко, насколько на это способен малыш, только начинающий говорить.

Я подошла к кухонной двери и увидела, как Элоди указывает на экран, где один из персонажей крутил неправдоподобно длинным языком вокруг рта.

— Папа, сделай! — требовательным тоном произнесла она.

Я с печальной улыбкой подумала, что она определенно пошла в мать.

Бен посмотрел на экран, потом изобразил этого персонажа, высунув язык как можно дальше и описав им большой круг, отчего Элоди весело рассмеялась. Бен улыбнулся и вернулся к кухонному столу, где готовил курицу по рецепту Джейми Оливера, который я как-то назвала любимым.

— Привет всем! — сказала я, и они вздрогнули от неожиданности.

Элоди, сидящая на высоком стуле, широко улыбнулась и потянулась мне навстречу.

— Мама! — радостно закричала она, требуя, чтобы ее взяли на руки.

Я подошла к ней и обняла, стараясь, чтобы она не задела мои волосы липкими ручонками.

Бен бросил на меня нервный взгляд:

— Привет, милая. Ты сегодня рано.

— Хотела успеть уложить Элоди. О… Кто у нас тут так хорошо пахнет? — сказала я ей и расцеловала пухлые щечки, горячие и раскрасневшиеся в тех местах, где начали резаться зубы.

Разумеется, я не обмолвилась и словом о том, что собиралась встретиться сегодня с Лео, но он отменил свидание из-за каких-то неприятностей на работе.

Бен кивнул, и на лице его отразилось облегче ние оттого, что я сегодня пришла в хорошем на строении.

— Хорошо. Я приготовлю ужин, пока ты ее купа ешь, и поедим, когда она уже будет в постели.

— Прекрасно! — сказала я и понесла Элоди наверх.

Я набрала ванну и уселась на полу, пока она плескалась с игрушками и рассказывала мне какие-то бессмыслицы о том, как прошел день. От меня не требовалось ничего говорить, поэтому я листала телефон, заполняя паузы учтивыми охами и ахами.

Лео прислал мне сообщение:

Прости за сегодняшний вечер — предпочел бы от-трахать тебя до полусмерти, а не торчать в скучном офисе!

Боже, не он один жалел об этом. Даже его сообщения меня возбуждали. Я улыбнулась и ответила:

Придется в следующий раз трахать меня вдвое усерднее.

В этот самый момент Элоди перегнулась через край ванны и с довольным смехом вылила большое ведро воды прямо на мой телефон.

— Черт! — в панике крикнула я, отчего она вдруг отпрянула и испуганно посмотрела на меня.

— Черт-черт-черт! Да что же это такое! — продолжала громко орать я, пока не услышала на лестнице шаги Бена.

— Что случилось? — испуганно спросил он, ворвавшись в дверь, но тут же успокоился, увидев, что Элоди сидит в ванне.

— Она залила водой этот проклятый телефон! — рявкнула я, лихорадочно обтирая его полотенцем.

Бен вздохнул и забрал у меня телефон.

— Боже, и только-то? Я думал, ее током ударило или еще что-то. Все будет хорошо, я разберусь.

Я облегченно выдохнула. Если Бен в чем и разбирался, так это в технике. Обычно он мог ее починить. Это была еще одна причина не бросать его.

— Все хорошо, — сказала я Элоди, с тревогой смотревшей на меня. — Прости, что мама кричала. Но тебе нельзя разливать воду. Это плохо, и ты могла испортить мой телефон.

Элоди робко улыбнулась:

— Прости, мамочка.

Я кивнула, подняла ее на ноги и завернула в халатик.

— Так… А сейчас мы тебя высушим и уложим баиньки. Хорошо?

Когда я спустилась вниз, Бен раскладывал на столе ужин. Еда выглядела аппетитно, а я целый день ничего не ела и зверски проголодалась. Я села и взяла в руки вилку, но тут вспомнила о телефоне.

— Да, кстати! Ты починил мой телефон? — выжидающе посмотрела я на него.