Сила одиночки - Херберт

наши эфемерные шансы на спасение к всеобъемлющему нулю.

Глава 12

Наш мех, прячась от многочисленных безжалостных охотников, рыскающих по округе, всё дальше и дальше отдаляется от места недавнего сражения. В какой-то момент ныряем в уютный тёмный кратер на боку гигантского обломка, вполне тянущего по размерам на небольшую луну, и останавливаемся. Это — конечная. Дальше бежать нет никакого смысла, никто в своём уме не станет нас здесь искать.

Нормализуем давление и температуру в кабине, разрываем нейросвязь. Невидимые и почти бесшумные сервоприводы приводят наши кресла в вертикальное положение, и со специфическим звуком щёлкают захваты, возвращая свободу передвижения.

— Ты как? — сняв шлем и привычно тряхнув волосами, заботливым голосом интересуется Мишель, повернувшись всем телом в мою сторону.

— Наверное, это прозвучит странно, но я в порядке, — устало улыбаюсь ей.

— Честно?

Она долго и пытливо изучает меня своим фирменным взглядом, будто просвечивая рентгеном. Вместо ответа лишь киваю.

— Отлично! — восклицает моя непостижимая жена с крайне странным для данной ситуации энтузиазмом и на полном серьёзе требует. — Тогда ты должен срочно позаниматься со мной любовью! Иначе я сейчас прожгу не только скафандр, но и кресло!

И в ту же секунду мы набрасываемся друг на друга, словно не виделись много-много месяцев. Лихорадочно помогаем выбраться из полётных скафандров, в исступлении срываем нижнее белье, постанываем от удовольствия, шепчем любовные глупости, чередуя их с жаркими поцелуями, кружимся беспорядочно в тесном пространстве кабины, то и дело ударяясь обо что-нибудь. Отчаянно соскучившиеся. Изголодавшиеся по близости. Сходящие с ума от потребности поделиться с партнёром сердечным теплом.

Однако спустя десять минут, невероятно намучившись, набив несколько приличных шишек и насмеявшись до коликов в животе, приходим к обоюдному выводу, что секс и невесомость несовместимы. По крайней мере, в том виде, как мы оба его понимаем.

— Похоже, простые радости жизни придётся перенести на другое время.

С тяжёлым вздохом Мишель подводит итог нашим бесплодным стараниям, ведя себя так, словно и нет вокруг равнодушного и бесконечного космоса, сулящего неизбежную погибель в самом ближайшем будущем. За что ей огромное спасибо! Вряд ли я смог бы поднять такую ношу в одиночку.

Оставив одежду хаотично парить в невесомости, легкомысленно обнажённые, поглядывая друг на друга с растерянными улыбками, рассаживаемся обратно по креслам. Мишель на ощупь выуживает из контейнера несколько пищевых тюбиков и делится ими. При виде еды живот предательски заурчал, прозвучав особенно громко в замкнутой тишине кабины меха и заставив сконфуженно покраснеть.

Жадно утолив голод, усаживаюсь боком и начинаю бесцеремонно пялиться на супругу. Умиляясь буквально от всего: от форм её идеального тела, от грации с которой она высасывает содержимое тюбика, от милой белоснежной улыбки, от бесподобного по красоте густого облака огненно-рыжих волос, окутывающего её при любом движении.

Боги… А ведь и менно с ней может и получиться! — и тут меня посещает одна воистину гениальная идея.

— Любимая… а твоя бесподобная задница всё ещё представляет угрозу для пожарной безопасности невинного меха? — уточняю на всякий случай.

Вволю насмеявшись над пошлой шуточкой, она отвечает:

— Теперь, когда появилась возможность хотя бы прикоснуться к тебе, стало чуть-чуть полегче, но я бы дорого дала, чтобы заполучить в себя то, чем так щедро наградила тебя природа. А что?

— Я, кажется, придумал, как нам обоим помочь… — расплывшись в довольной улыбке многозначительно играю бровями.

Следуя инструкциям, Мишель воспаряет, и я осторожно пристраиваю её у себе на коленях.

— Что мне делать дальше, Димуля? — с искренним любопытством уточняет супруга, нетерпеливо ёрзая на вновь обретённой оси вращения.

— Просто расслабься, солнышко! Сейчас я всё сам сделаю в лучшем виде! — делаю крайне самоуверенное заявление, попутно фиксируя нас в кресле с помощью аварийного ремня.

— Ты знаешь, как заинтриговать невинную девушку, — меня одаривают счастливым смешком.

Наклоняю Мишель чуть вперёд и начинаю гладить изгибы восхитительного женского тела следуя особой личной методике. Сильное разминание, для снятия нервозности, сменяется ласковыми поглаживаниями, для расслабления, и продолжается возбуждающими царапающими движениями. Любуясь рельефно проступающими мышцами, удивляюсь их столь нехарактерной для профессионалов эластичности, мысленно выражаю неподдельное восхищение идеальными плечами и лебединой шеей.

Очень быстро мои усилия приносят видимые плоды: дыхание супруги учащается, а тело начинает непроизвольно изгибаться, следуя за рисунком моих движений. Пробегаюсь по позвоночнику вниз и обнаруживаю две, чертовски милых, ямочки в районе тазовых костей. Стоило только до них дотронуться, как из уст Мишель вырвался громкий сладострастный стон.

— Нравится? — непонятно зачем интересуюсь, хотя с моей женой и так всё ясно.

— Очень, Димулька… Мне понятен твой план, но как же ты сам?

— Без паники, детка, я всё продумал! — рапортую бодрым голосом, продолжая своё головокружительное исследование.

— Детка… — повторяет жена, словно пробует слово на вкус. — Даже и не припомню, чтобы меня хоть раз кто-то так называл…

— Мишель, если не нравится, я больше не буду!

— Нет… Тебе можно…

И как это я их в прошлые разы не обнаружил? — расстроено сокрушаюсь, продолжая настойчиво наминать эти малюсенькие эрогенные зоны.

На самом деле, мне уже известно одно тайное место, без всякого преувеличения, сводящее Мишель с ума и полностью лишающее воли, стоит только им завладеть. Это её чудесные ушки. Стоит только коснуться губами мочки и аж мозг закипает, столь силён отклик женской природы! Но заполучить в свой любовный арсенал ещё одну зону удовольствия — да от такого даже импотент не откажется!

— Если тебя утешит, ты всего второй, кто до них добрался, — чередуя речь со стонами делится интимным супруга.

— А кто был первым?

— Ты точно хочешь это знать?

— Я хочу знать о тебе всё, милая! — нежно впиваюсь ногтями вокруг ямочек. И ещё раз. И ещё. Заставив Мишель не только в очередной раз громко застонать, но и задрожать всем телом.

— Её звали Юки. Моя лучшая подруга и моя первая партнёрша…

Речь Мишель понемногу становится бессвязной, начинает двигаться более активно, непроизвольно гладит себя, в экстазе запрокидывает голову назад, окутав меня волшебным шатром парящих в невесомости волос, шепчет тембром, от которого закипает кровь:

— Димочка… Димочка… Ты настоящий волшебник… Божечки, как же мне нравится всё, что ты со мной делаешь…

И в этот момент происходит то, ради чего всё и затевалось — просыпается моя сверхъестественная эмпатия. Безумная женская энергетика, исторгнутая наружу истосковавшимся по близости естеством Мишель, заполнила кабину целиком. Закружилась в мистическом танце, будто зимняя вьюга над сугробами, просочилась внутрь моего организма, вызвав ощущение лёгкого наркотического опьянения.

Возбуждение столь велико, что из горла, вместо слов нежности, вырывается хриплый рык. Напряжение стремительно нарастает. Отчаянно жду развязки, и