Земную жизнь пройдя... - Елена Руденко

— Уверяю вас, очаровательная Климентина тоже готова предать меня, если я не стану ей угоден. Пока она желает избавиться от Ильинского, чтобы Диана Оринова больше не появлялась в интеллектуальных салонах.

Никогда не понимал светских глупостей! Люди делят светское внимание! Судьба барышни Климентины вызывала у меня опасение.

— Признаться, — продолжал Соколовский, улыбаясь, — барышня Ростоцкая очаровывает меня. Кажется, что я встретил родственную душу. Жаль, что мистика её пугает, мы бы составили прекрасную пару… Но я потеряю к барышне всякий интерес, если она станет объектом насмешек, убогие не вызывают у меня чувства уважения. Меня привлекают дерзкие особы, вокруг которых толпится "свита".

Мне вспомнились слова графа Н* о детских играх, на сей раз я с ним согласился. Самоуверенность Соколовского вызывала иронию и беспокойство. На что этот молодой человек способен?

Глава 9 Во мраке Ада и в ночи

Из журнала Александры Каховской

Настал день, когда мы отправились на императорский бал в Аничковом дворце. Климентина ждала этого дня с нетерпением, мечтая всех затмить. Моя задача была куда поскромнее, достойно пережить этот вечер, дабы какой-нибудь неловкостью не опозорить Константина и Ольгу.

Напрасно сестра убеждала меня, что на балу меня ждет успех. Зная мою отстраненность, я опасалась ляпнуть невпопад глупость в разговоре или оступиться во время танца. Обычно, чем больше я пытаюсь достойно держаться, тем больше оплошностей выходит.

При первой же возможности я улизнула в гостиную, куда обычно выходят приглашенные посплетничать и поиграть в карты. Я устроилась в креслах под зеркалом, наслаждаясь тишиной. За столиком одна компания увлеченно играла в карты, другая — перешептывалась о чем-то, устроившись у окна. Внимание на мое присутствие никто не обратил.

Вдруг я взглянула зеркало напротив. В гостиной зеркала висят друг напротив друга, создавая коридор. Огоньки люстр освещали стеклянный путь в никуда. Склонив голову на бок, я смотрела на заманчивое мерцание.

К своему удивлению, в зеркальном коридоре промелькнул белый силуэт женской фигуры. Вспомнились слухи о таинственной Белой Даме, которая бродит по залам дворца. Говорят, что однажды она явилась императору и беседовала с ним. Призрачная гостья протянула мне руку, увлекая в зеркальный коридор. Не в силах противиться, моя душа послушно последовала за Дамой.

Зеркальный путь промелькнул мгновенно. Я стояла на берегу Новой Канавы, вдали показалась фигура человека среднего роста, который спешно следовал по берегу. Он огляделся по сторонам, это был Крючков, я видела его портрет. Вдали возник размытый силуэт. Призраки не могут помогать живым и не вправе назвать имя убийцы.

— Простите, что заставил вас ждать, — произнес Крючков с наигранной уверенностью, — надеюсь, вы согласились на моё предложение?

В этот момент прозвучал выстрел…

Видение переменилось. Я увидела мадам Соколовскую, которая задумчиво перебирала карты. Она не имела склонности к карточным играм, но любила раскладывать пасьянсы. Иногда она слюнявила пальцы, переворачивая карты…

И снова другое видение…

Гостиная безвкусной квартиры, доходный дом. Неприятная мне графия Н* входит и садится за стол напротив старика. Я всматриваюсь в его лицо, черты показались мне знакомыми. Но я не могу понять, где я могла видеть этого человека? Наверняка, это тот самый шулер, на игру которого согласился Оринов.

И вот графиня в другой комнате, она смеется, выпивая бокал вина. Судя по обстановке, дама находится в гостинице… С ней кто-то рядом… Опять не вижу лица…

— Аликс, — услышала я знакомый голос, возвращаясь в мир живых.

Рядом со мной в кресла опустился Константин, он взволновано смотрел на меня.

— Белая Дама, — прошептала я, — она помогла мне пройти сквозь туман и уловить знаки призраков…

Константин, кивнув, приложил палец к губам. Я огляделась по сторонам, понимая, где нахожусь. К счастью, гости оставались поглощены своими делами.

В комнату вошел граф Н*, как обычно он остался в стороне, внимательно наблюдая за игроками. Я настороженно всматривалась в его лицо.

— Аликс, — шепнул Константин, уловив мой испуганный взгляд, — граф Н* и есть тот самый шулер? Не так ли?

Да, Константин прав, их черты похожи. Но возраст — шулер гораздо старше!

— Не понимаю, шулер был старым, но что-то схожее в чертах присутствует, — ответила я неуверенно.

— Театральный грим, — пояснил Константин, — я побывал у графа утром, когда он вернулся после ночной прогулки. На его галстуке у шеи осталось небольшое пятно. Все сходится, граф удачно загримировался под пожилого господина и прекрасно сыграл мимикой.

Общение с актрисами оказалось полезно — подумала я мрачно.

— Как ты догадался? — спросила я.

— Потом объясню, — ответил Константин, — после бала, а ты расскажешь мне о своем видении… И прошу тебя быть благоразумной.

Граф Н* подарил мне заинтересованный взгляд.

Я вздрогнула.

— Будь благоразумна, — повторил Константин, когда граф направился к нам.

— Позвольте ненадолго побеседовать с вашей родственницей наедине, — обратился граф к Константину, — готов поклясться, что не причиню Аликс вреда. Заметил, вы быстро догадались, кто я. Похвально, Вербин. Впрочем, я знал, что вы достаточно умны сложить два плюс два…

— Вы намерены упражняться в остроумии? — спросил Константин.

— Нет-нет, напротив, я восхищен вашим умом. Редкость для высшего света, — он устало усмехнулся, — я стремился к знатному обществу и в итоге остался разочарован… Ненадолго, прошу вас, я не испугаю Аликс.

— Аликс, ты согласна побеседовать с графом? — спросил меня Константин.

— Да, я готова, — мой ответ прозвучал уверенно, — сама желаю многое у него разузнать.

В моем голосе прозвучала насмешка.

— Вот я и готов удовлетворить ваше любопытство, — граф улыбнулся.

— Согласен, но через пятнадцать минут я вернусь в гостиную, — произнес родственник твердо.

Граф выразил согласие. Поколебавшись мгновение, Константин вышел из комнаты.

Удивительно, но гости, будто повинуясь неведомой силе, покинули карточный стол и вернулись в зал.

— Предлагаю устроиться за столом, — произнес граф.

Мы сели друг напротив друга за широкий круглый карточный стол.

— Я хочу поведать вам свою историю. Нет, я не прошу оправдания и понимания, — произнес шулер, — просто мне не чуждо простое человеческое желание поговорить. Вы идеальный собеседник, который не сочтет меня безумцем…

— Готова вас выслушать, — ответила я, стараясь не отводить глаз от пристального взора графа.

Он улыбнулся, чувствуя мою попытку противостояния. Наверно, так он улыбался своим актрисам, когда встречал их после спектакля.

— Создадим видимость игры, — добавил он, — раздавая карты. — Не бойтесь, всего лишь видимость…

Потом я записала рассказ графа, дабы не упустить важные детали.

Рассказ графа Н*

Как вам уже известно, семья моя не славилась богатством и родовитостью. Мы жили в маленькой усадьбе с небольшим наделом земли. Двадцать наших землепашцев мы знали поименно.

Я не жалуюсь, отнюдь, мое детство было счастливым. Я повидал гораздо больше радости, чем дети многих высокородных господ, которых учат кланяться и шаркать ножкой с пяти лет, не давая ступить ни шагу в сторону. Думаю, многие согласились бы сменить уроки этикета на компанию дворовых мальчишек. А занимательные уроки приезжавшего на лето студента-учителя, были гораздо интереснее поучений занудных гувернеров.

Но однажды наступил день, ставший для меня финалом детства. Мне было двенадцать. Тогда случился неурожай… Я понимал, что дела наши плохи, но старался не показывать своего беспокойство, дабы не добавить лишних волнений отцу и матери. Я слышал их разговор, они решили взять деньги в долг у родственника. Он был очень богат, и настолько же неприятен и жаден. Отец пытался поддерживать с кузеном приятельские отношения, никогда не прося ни гроша. Наоборот родственник часто наведывался к нам, постоянно увозя с собой то бочки с мёдом, то мешки пшеницы.

Отец пригласил кузена к нам. Их разговора я не слышал. Помню только, что родственник вышел из гостиной, хлопнув дверью. А отец с матерью стояли посреди комнаты. В их глазах я прочитал ужас безысходности.

— Придется продавать всё имущество, — сказал отец печально. — Иначе наши люди не переживут зиму…

В этот момент я испытал жгучую ненависть к дядьке, которого и раньше не мог выносить. Насколько себя помню, только из уважения к отцу сдерживался, чтоб не напроказничать. Деревенские ребятишки были похрабрее и всякий раз кто-то метко запускал гнилым яблоком в гостя, когда он въезжал в ворота усадьбы. Изловить шутника никто и не пытался, обычно дело заканчивалось ворчанием и проклятиями гостя.