Когда Бог был женщиной. Как древнейшая религия Богини сменилась патриархальной верой в богов-мужчин - Мэрлин Стоун

завоеваний; брачный союз с верховной жрицей оправдывал в глазах народа узурпацию трона. Сидни Смит пишет об «исключительной политической роли жриц». Обрисовав ситуацию с Липит-Иштаром и его «сестрой», он говорит: «Весь этот инцидент иллюстрирует политическую значимость данных назначений… Периодические назначения принцесс в Уре, когда город подпадал под правление мужчин не южного происхождения, очевидно, были вызваны политическими соображениями».

Как я уже объясняла в предыдущей главе, похоже, что по мере того, как последователи Энки и Энлиля обретали все большую власть, верховная жрица как представительница Богини утрачивала большую часть былых прерогатив, но, по всей вероятности, сохраняла свою роль в назначении царя, и матрилинейные обычаи по-прежнему оставались в силе. Фактическое положение верховной жрицы в этот период остается под вопросом. Из сохранившихся записей мы знаем, что многие из них были дочерьми, сестрами или матерями царей, находившихся тогда у власти. Тексты времен Хаммурапи свидетельствуют, что его сестра была жрицей-надиту, а это позволяет предположить, что верховная жрица могла быть связана с этой группой, которая, по-видимому, ведала хозяйственными делами храмов и общинных земель.

Вавилон – «та, что держит царей за поводья»

В Вавилоне XVIII–VI вв. до н. э., постепенно вытеснившем Шумер в качестве ведущей державы Месопотамии, Богиня носила имя Иштар. Она была аккадской версией Инанны и почиталась как Иштар даже в храме в Эрехе. Ее умирающего сына/возлюбленного, когда-то известного в Шумере под именем Думузи, теперь звали Таммуз. Об отношениях Иштар и Таммуза профессор Джеймс говорит так: «В этом союзе, как уже было показано, она играла роль доминирующего партнера, поскольку, когда в мифе о Таммузе тот вступает в близкие отношения с Иштар, он предстает как ее сын, муж и брат, и всегда подчиняется ей в качестве младшего божества».

Атрибуты и мифы, связанные с Инанной и Иштар, настолько сходны, что многие авторы называют эту Богиню Инанной/Иштар. Вместе с тем в этих легендах присутствуют определенные вариации, нюансы, которые, возможно, отражают менявшиеся на протяжении веков подходы как следствие более продолжительных и успешных вторжений индоевропейцев. Едва ли мы найдем в каком-либо произведении вавилонской литературы, что Иштар сама обрекла Таммуза на гибель – последняя приписывается череде разных трагических случайностей. Легенды, как правило, упоминают лишь о том, что Таммуз умер, а Иштар оплакивала его.

Однако в знаменитом вавилонском эпосе о Гильгамеше, основанном на более ранней шумерской саге, сохранившейся лишь в виде небольших фрагментов, имя Таммуза вошло в длинный перечень любовников Иштар, которые тем или иным образом пострадали от Нее. Гильгамеш, историческим прообразом которого был один из первых энов Эреха, демонстративно отказался от чести стать супругом Иштар и, таким образом, добавить свое имя к этому списку. Данная история, вероятно, представляет собой один из первых случаев отказа супруга/царя следовать древним обычаям в попытке установить более прочную и стабильную царскую власть. Его поиски бессмертия в той же легенде могут также иметь отношение к этой основной идее.

Действие легенды о Гильгамеше происходит в Шумере. Но мы снова можем заподозрить влияние или присутствие в ней патрилинейных северян, возможно, родом из Аратты. Имя Гильгамеш вполне может быть связано с более поздним хурритским городом Кархемиш[185], древнее название которого – Гаргамиш. История Гильгамеша встречается не только в шумерской и вавилонской литературе, но также в хурритских и хеттских текстах.

Гильгамеш назван эном Эреха, а значит, он был «царем» и супругом верховной жрицы. В качестве его отца упомянут Лугальбанда, который, хотя и был предыдущим эном Эреха, описан также как пастух и кочевник. В самом начале рассказа мы узнаем, что Гильгамеш угнетает жителей города: «Отцу Гильгамеш не оставит сына… Матери Гильгамеш не оставит девы, Зачатой героем, суженой мужу!»[186]. Далее мы читаем, что он собирается посетить пир, на котором в брачном покое «обладает… суженой супругой» – видимо, намек на его роль в священном браке. В этот момент на сцене появляется еще персонаж по имени Энкиду, дикий человек из леса. Затем Энкиду одаряют изысканной одеждой, самой лучшей едой и напитками, а также обществом кадишту, храмовой жрицы, с которой он впервые вступает в половую связь.

Вскоре после этого Иштар предлагает Гильгамешу стать его женой, утверждая, будто очарована его красотой. Но Гильгамеш, отказываясь следовать предписанной ему роли, отвергает предложение Богини. При этом он перечисляет всех Ее прежних любовников, которых постигла печальная участь, заканчивая свою речь словами: «И со мной, полюбив, ты так же поступишь?»[187]. Среди этих прежних любовников Думузи/Таммуз упомянут как «супруг юности» Иштар. Кстати, имя Думузи на самом деле встречается в списках шумерских царей дважды: один раз в точности между Лугальбандой и Гильгамешем, и другой раз – в еще более ранний период, всего через несколько поколений после Алулима или Алалу, первого царя Шумера в Эриду. «Второго» Думузи и самого Гильгамеша, по всей видимости, можно датировать примерно 2500 г. до н. э.

После отказа от брака между Иштар, Гильгамешем и Энкиду происходит стычка, в ходе которой двое мужчин оскорбляют Богиню, убивают Ее небесного быка и бросают бедренную кость или гениталии (в зависимости от перевода) Ей в лицо. Гильгамеш (или Энкиду) кричит: «А с тобой – лишь достать бы, – как с ним бы я сделал»[188]. В результате этого инцидента Энкиду, который, по всей вероятности, символизирует заместительную жертву, был умерщвлен, Гильгамеша же боги пощадили, и как раз в этот момент он отправляется на поиски бессмертия, что подводит нас к шумерскому преданию о потопе и уцелевших после него людях.

Помимо возможных связей имени Гильгамеша с более поздним городом Гаргамиш, а также намеков в самом начале на угнетение Гильгамешем Эреха, общий сюжет истории, наличие ее хурритских и хеттских версий, а также ряд других факторов предполагают, что данный эпос может отражать взгляды северян, свидетельствуя о противостоянии двух культур. В списках шумерских царей Энмеркар непосредственно предшествует Лугальбанде, отцу Гильгамеша. Несколько клинописных табличек доказывают, что и Энмеркар, и Лугальбанда поддерживали близкие контакты с землей Аратта (возможно, Урарту). Один из мифов повествует о том, как Лугальбанда сопровождал Энмеркара в эту местность – путешествие, прерванное неким мистическим событием у горы с названием Хурум. Энмеркар также имел очень тесные связи с храмом Энки в Эриду и требовал, чтобы жители Аратты присылали туда дань. Царь, бывший предшественником Энмеркара[189], очевидно, основал Первую династию Эреха. В списке царей сказано, что он «он вышел в моря (и) взошел на горы», возможно, намекая на его путешествие из горных земель Аратты в Эрех. Рассказ о восстании против Иштар (вероятно, представленной верховной жрицей) вполне мог