Однажды в космосе - Денис Мухин

— пусть оружие у этих козлов хреновое, но даже хорошая броня может защитить от ограниченного количества попаданий, а уж патронов они не жалели.

У обоих действительно было до хрена отметин на броне, а некоторые пластины и вовсе треснули.

— Обращайтесь, — кивнул я и сразу перешел к делу, — народ, лекарства есть? Кровеостанавливающие и стимуляторы?

— Эк тебя потрепало, — хмыкнул второй, точнее, вторая, явно оглядывая следы повреждений на броне и покопавшись в кармашке, протянула мне несколько одноразовых иньекторов.

Вложив оружие в кобуру, я принял их и не разбираясь, вогнал один за другим в раны. Чувствуя, как химия распространяется по телу, вымывая чувство боли, я спиной сполз по стене на пол.

— Эй, парень, держись! — наклонились ко мне две начавшие терять четкость фигуры.

— Наконец-то... можно отдохнуть, — когда с меня стянули шлем, выдавил из себя.

Потерявший сознание Ши уже не видел, как через пару минут были подорваны заваленные проходы на другие этажи, раздвинуты двери нерабочих шахт лифтов и внутрь ворвались военные, готовые рвать и убивать, а за ними настоящие толпы медиков и спасателей, что начали оказывать первую помощь еще остававшимся в живых жертвам теракта и стремительно эвакуировать пострадавших. Машина государственных служб завертелась, чтобы разобраться с последствиями произошедшего.

Глава 26

Глава 26.

Проснулся я не одним рывком, будто где-то повернули выключатель, и ты уже бодрствуешь, как это обычно у меня бывает, а постепенно выбираясь из глубин забытья, то выныривая из сна, то опять проваливаясь. Разлепив глаза и несколько минут тупо втыкал на незнакомый потолок, прежде чем до меня дошло, что это такое — голова была чугунной и мозги отказывались соображать. И слабость, огромная слабость не давала даже пошевелиться. Писк откуда-то сбоку, тихий и повторяющийся через определенные интервалы, странно убаюкивал, заставляя опускать веки. Не в силах сопротивляться, я уснул.

Следующее пробуждение принесло с собой некоторую ясность сознания и до меня наконец дошло, что все же получилось выжить в том гребаном теракте и последовавшей зачистке. Но эмоций от этого не было никаких, даже вроде бы ожидаемой радости, просто огромная усталость. Выгорел? Отсутствие внутренних переживаний заставило меня переключиться на более приземленные вещи — вроде окружающей действительности — и чуть приподняв голову, окинуть взглядом помещение.

Лежал я на больничной койке, опутанный проводами, тянущимися к приборам рядом, с воткнутой в правую руку трубочкой, по которой что-то текло, а эта самая койка находилась в довольно большом помещении, если судить по потолку. По левую и правую сторону от меня были установлены невысокие тканевые загородки, но по еле доносившемуся писку из-за них, можно было предположить, что там лежат другие бедолаги вроде меня, которых должны были спасти из торгового центра. Стены снизу и сверху не содержали ничего примечательного — просто покрашенные светло бежевой краской, полностью пустые и не сильно отличающиеся от потолка.

Даже такое небольшое усилие выпило силы, и я откинулся на подушку, закрывая глаза. Тело было как ватное и не слушалось, но ничего не болело, как можно было ожидать — все же, терял я сознание отнюдь не здоровеньким. Собственно, только после сего действия, прострелившего болью, я обнаружил тот факт, что вся голова у меня совершенно лысая и замотанная в какие-то эластичные бинты, судя по ощущениям на коже.

На этом мои исследования закончились, в первую очередь потому, что кроме небольшого шкафчика аппаратуры справа и крохотного столика слева от койки, разглядывать было нечего. Только лежать, втыкать в потолок и ждать, когда же что-нибудь произойдет, поскольку, спать не хотелось, несмотря на усталость, а двигаться не имелось сил. Не знаю, сколько времени я так пролежал, но внезапно послышался звук пневматики двери и за ним цокот каблуков по полу. А через несколько секунд, я встретился взглядом с проходившей мимо средних лет женщиной типично славянской внешности с легкой раскосостью глаз, одетой в характерную униформу работника медицинского заведения, лишь с какими-то плашками на правой стороны груди, похожими на военные, державшую в руках планшет.

— Мистер Ши, вы очнулись, — улыбнулась она мне, взглянув на планшет, — как вы себя чувствуете?

— Х... кха... хреново, — выдавил из себя, внезапно обнаружив, что горло напрочь пересохло, а во рту натуральная пустыня.

— Учитывая состояние надетой брони, когда вас доставили в наш госпиталь, — пожала плечами врач, подойдя поближе и взяв откуда-то снизу кровати бутылочку с водой, — то трещины и перелом в ребрах, сильный ушиб и трещина в затылочной части черепа, легкое сотрясение мозга, рана ноги и пуля в правой стороне груди, вместе с большой кровопотерей и гематомами по всему телу, это еще легко отделались, юноша, у нас тут лежат такие пострадавшие, что в регкамеру загружались куски окровавленного мяса, непонятно как живые.

Открутив крышку и поднеся к губам, она помогла мне напиться.

— Где это и давно здесь нахожусь? — утолив жажду, я почувствовал облегчение.

— Военный госпиталь в расположении седьмой армии Нувары и это будет третий день, как начали доставлять жертв теракта, вас в том числе, — просветила доктор.

Сходил за покупками, называется... И обычно, я более экспрессивен.

— Почему я настолько безразличен, — сообразил спросить у посетительницы.

— Седативные, — просто пояснила она, — когда начали приходить в себя первые выжившие и случилось несколько случаев суицида, пришлось включить в список применяемых препаратов всем пациентам.

— Мне пожалуйста отмените, накладывать руки на себя не собираюсь, — попросил ее, сумев высвободить руку из-под простыни и самостоятельно ухватить бутылку, сделав новый глоток.

Кивнув, она подошла к аппаратуре сбоку и что-то там понажимала.

— Какое мое состояние и сколько придется провести на койке?

Пожалуй, этот вопрос волновал меня больше всего, несмотря на химию в крови. Скоро появится новый работник, а я тут в госпитале валяюсь и даже ответить на звонки не могу.

— Несмотря на очень недолгое время в регенеративной камере, — доктор присела ка краешек кровати и включила свой планшет, что-то там начав смотреть, — основные повреждения были восстановлены, повезло, что у вас уже были вколоты медикаменты сразу после получения повреждений, пусть и не особо эффективные, это сняло основные тяжелые последствия для организма, а регкамера подхватила процессы заживления, залечив наиболее опасные раны, особенно учитывая ваши приключения с террористами.

На последнюю реплику я молча выпучил глаза — чего?

— Во-первых, когда вас привезли одним из первых, с весьма характерными следами