Призрак - Роберт Харрис

Его слова напомнили мне фразу Рут о событиях того времени, которое сопутствовало этой фотографии.

— Вам крупно повезло, — сказал я, — что в конце шестидесятых вы оказались в Йельском университете, а не на вьетнамской войне.

— Знаете, как говорили наши предки? «Если ты имеешь деньги, тебе не нужно исполнять чужие поручения». Я получил студенческую отсрочку.

Эммет оттолкнул кресло назад и спустил ноги на пол. Став в одно мгновение по–деловитому серьезным, он раскрыл блокнот и взял со стола авторучку.

— А теперь я прошу вас рассказать, каким образом и где вы получили эти фотографии.

— Вам что–нибудь говорит фамилия Макэра?

— Нет. А должна?

Он ответил чуть быстрее, чем следовало, подумал я.

— Макэра был моим предшественником. Он помогал Лэнгу в работе с мемуарами. Это он нашел фотографии в кембриджском архиве, а позже, три недели назад, приехал сюда, чтобы увидеться с вами. К сожалению, через несколько часов после этого визита он трагически умер.

— Макэра приезжал сюда? Чтобы увидеться со мной? — Эммет покачал головой. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Откуда он приезжал?

— С Мартас–Виньярда.

— С Мартас–Виньярда? Мой дорогой, в зимнее время на Мартас–Виньярде никто не живет.

Он снова поддразнивал меня. Любой человек, смотревший вчерашние новости, должен был знать, где остановился Адам Лэнг.

— В навигационной системе той машины, на которой ездил Макэра, сохранился ваш адрес.

— Я не понимаю, как это могло произойти.

Эммет погладил рукой подбородок и еще раз обдумал мои слова.

— Даже в голову ничего не приходит. В любом случае, наличие адреса в навигационной системе еще не говорит о том, что он действительно приезжал сюда. Как он умер?

— Макэра утонул.

— Какая жалость! Я никогда не верил выдумкам о том, что утопающие не чувствуют боли. А вы? Мне кажется, они переживают настоящую агонию.

— Разве полиция ничего вам не рассказала?

— Нет. Я не имел никаких контактов с полицией.

— Вы были здесь в те выходные? Это произошло одиннадцатого–двенадцатого января.

Эммет вздохнул:

— Менее уравновешенный человек нашел бы ваши вопросы излишне дерзкими.

Он вышел из–за стола и, подойдя к двери, прокричал:

— Нэнси! Наш гость желает знать, где мы были в выходные дни одиннадцатого и двенадцатого января. У нас есть такая информация?

Эммет обернулся и, придерживая открытую дверь рукой, наградил меня насмешливой улыбкой. Когда его жена вошла в кабинет, он не потрудился представить нас друг другу. Она принесла рабочий дневник.

— Те выходные мы провели в Колорадо, — сказала она, протянув блокнот супругу.

— Да–да, — ответил он, показав мне мельком исписанную страницу. — Нас пригласили в Эспенский институт. На цикл лекций о биполярных отношениях в многополярном мире.

— Звучит немного забавно.

— Согласен.

Он закрыл дневник с акцентирующим хлопком.

— Я был главным докладчиком.

— Вы провели там все выходные?

— Я вернулась только во вторник, — ответила миссис Эммет. — Осталась там кататься на лыжах. А Пол уехал в воскресенье утром. Верно, милый?

— Значит, встреча с Макэрой могла состояться, — резюмировал я.

— Могла, но не состоялась.

— Тогда вернемся к Кембриджу… — продолжил я.

— Нет, — вскинув руку, ответил он. — Извините, но, если вы не против, мы не будем возвращаться к Кембриджу. Я вам все уже рассказал. Нэнси?

Она была лет на двадцать моложе его. Ни одна нормальная жена не потерпела бы подобных окриков, но эта женщина с готовностью вытянулась в струнку.

— Эммет?

— Проводи нашего друга к выходу.

Когда мы пожимали руки, он сказал:

— Я страстный любитель политических мемуаров и обязательно куплю книгу мистера Лэнга, когда она появится.

— Возможно, ради старой дружбы он пришлет вам подарочный экземпляр.

— Сомневаюсь в этом, — ответил Эммет. — Ворота открываются автоматически. В конце аллеи не забудьте повернуть направо. Если вы свернете налево и углубитесь в темный лес, то больше вас никто не увидит.

* * *

Миссис Эммет закрыла за мной дверь еще до того, как я успел спуститься на нижнюю ступень. Шагая по мокрой траве к «Форду», я чувствовал спиной, что ее супруг наблюдал за мной из окна кабинета. В конце аллеи, пока я ожидал, когда отроются ворота, порыв ветра пронесся по макушкам деревьев и окатил машину тяжелым градом капель. Этот хлесткий звук настолько напугал меня, что мои волосы на затылке встали дыбом.

Я выехал на пустую дорогу и начал возвращаться по тому пути, который привел меня в лесную глушь. Мне было не по себе от нервозности, как будто я, спускаясь по лестнице в темный подвал, вдруг обнаружил отсутствие нескольких ступеней. Больше всего мне хотелось убраться подальше отсюда.

— При первой возможности развернитесь вокруг.

Я остановил машину, ухватился обеими руками за блок навигационной системы и начал выкручивать и дергать его. В конце концов он с приятным треском порванных проводов вывалился из приборной панели, и я бросил его под переднее пассажирское сиденье. В тот же миг позади моего «Форда» блеснула фарами большая черная машина. Она промчалась мимо меня так быстро, что я не увидел, кто был за рулем. Ускорившись на перекрестке, она исчезла из виду. Я едва успел моргнуть, а лесная дорога снова оказалась пустой.

Любопытно, как работают механизмы страха. Если бы неделю назад меня попросили сказать, что я сделал бы в подобной ситуации, моим ответом было бы возвращение на Мартас–Виньярд и полный отказ от дальнейшего расследования. Фактически я еще раз убедился в том, что природа подмешала к страху немалую долю внезапного гнева, тем самым поощрив выживание вида. Так же, как и в случае пещерного человека, бросавшегося с палкой на тигра, мой инстинкт не позволял мне убегать. Я жаждал действий, направленных против власти высокомерных Эмметов — во мне вскипало безумие, какой–то атавистический отклик, который заставлял здравомыслящих домовладельцев гнаться за вооруженными бандитами, хотя подобные акты мужества почти всегда имели фатальный конец.

Вот почему вместо благоразумного возвращения на трассу, ведущую к побережью, я, сверяясь с дорожными знаками, направился в Бельмонт. Это был растянувшийся широкой полосой богатый городок, который поражал приезжих своим порядком и опрятностью (в таких местах вам требуется лицензия даже на то, чтобы держать в доме кота или собаку). Аккуратные улицы с неизменными флагштоками и газонами четыре на четыре метра выглядели абсолютно идентичными. Проехав по нескольким широким бульварам, я почти потерял ориентировку, но наконец каким–то чудом добрался до центральной части города. Припарковав на стоянке машину, я на этот раз решил взять чемодан с собой.

Мои приключения привели меня на улицу, называвшуюся Леонард–стрит. Она шла дугой между двумя рядами симпатичных магазинов. Их разноцветные навесы заметно оживляли скучный пейзаж, состоявший в основном из высоких голых деревьев. Одно здание было выкрашено в розовый цвет. Серую крышу украшал декоративный слой снега, якобы подтаявший по краям. Наверное, здесь размещался закрытый каток. Сопутствующие заведения предлагали услуги, в которых я не нуждался: там располагались офисы агентов по недвижимости, ювелирный и парикмахерский салоны. Кроме прочего, здесь находилась и цель моих поисков: интернет–кафе. Войдя в помещение и заказав кофе с бубликом, я занял место подальше от окна. Чтобы никто не мог сесть рядом, я опустил чемодан на соседнее кресло, затем, прихлебывая кофе и вгрызаясь в бублик, вывел на экран страницу Гугл и напечатал в строке поиска: Пол Эммет Аркадианский институт.

* * *

Согласно веб–сайту www.arcadiainstitution.org, Аркадианский институт был основан в августе 1991 года в честь пятидесятилетия первого саммита между премьер–министром Уинстоном С. Черчиллем и президентом Франклином Д. Рузвельтом. Саммит проводился на острове Ньюфаундленд. Веб–страницу открывала фотография Рузвельта, одетого в щеголеватый серый костюм. Стоя на палубе американского крейсера, он принимал Черчилля, который был на голову ниже. Наряд премьер–министра состоял из мятой темно–синей флотской формы и фуражки. Он напоминал здесь лукавого садовника, выражавшего свое почтение местному сквайру.

Цель института, сообщала веб–страница, заключалась в «углублении англо–американских связей и поощрении неугасаемых идеалов демократии и свободы слова, за которые наши нации сражались в дни мира и войны». Эта важная миссия достигалась с помощью «различных семинаров, политических программ, конференций и инициатив по развитию отношений», а также благодаря публикации полугодового журнала «Аркадианский обзор». Особый фонд института учредил десять стипендий, которые ежегодно присуждались перспективным аспирантам, ведущим исследования в «культурных, политических и стратегических областях, представляющих обоюдный интерес для Великобритании и Соединенных Штатов». Аркадианский институт имел офисы в Вашингтоне и на площади Святого Джеймса в Лондоне. Фамилии в совете попечителей — сплошь бывшие послы, исполнительные директора корпораций, университетские профессора — смотрелись, как список гостей для самой скучной вечеринки, которую вы когда–либо видели в своей жизни.