Бей первым! Главная загадка Второй мировой - Александр Никонов

То, что этот секретный военный переворот в Афганистане сделан руками советских военных, СССР яростно отрицал. Так же, как отрицал существование Секретных протоколов 1939 года о совместном с Гитлером разделе Европы. Так же, как отрицал расстрел польских офицеров в Катыни. И многое другое.

Короче говоря, после того как товарищ Сталин перестрелял старую большевистскую гвардию и на словах отрекся от ленинизма, в стране наступило кажущееся затишье в вопросе о мировой революции. Но то было затишье перед бурей!

Потому что в самом конце тридцатых годов в миролюбивом Советском Союзе вдруг начали как вши размножаться стихи типа таких:

Наперевес с железом сизымИ я на проволоку пойду,И коммунизм опять так близок,Как в девятнадцатом году.

Сочинил эти известные строки в 1939 году молодой, подающий надежды поэт Михаил Кульчицкий. Как все молодые, он экспериментировал со строкой, подражал старшим товарищам. Например, Павлу Когану. Тому, который написал для нашей книжки эпиграф к третьей главе.

Впрочем, о поэзии мы с вами поговорим попозже. А сейчас речь пойдет о грубой исторической прозе.

Часть III

ОСВОБОДИТЕЛИ

Глава 1

ДОЛОГ ВЕК КАВАЛЕРГАРДА…

У нас идут сейчас бои… По радио передают, что народ Финляндии решил сбросить с себя иго Капитала. Если ранее все были уверены, что мы победим, потому что мы сильны и морально, и физически, то теперь можно прибавить, что мы победим скоро…

Сижу и пишу на колене. Ну, милые мои, дела идут так, что, по-видимому, я больше вас не увижу. По-видимому, близок и наш конец. Из нашего старого состава остались несколько человек. Война идет очень кровопролитная, и если кто останется живым из находящихся на фронте, то будет счастье.

Из писем старшего лейтенанта Николая Разживина, написанных домой с разницей в три дня

А вы знаете, уподобление Сталина царю многим не нравится!

Не верят люди. Говорят: не может быть, чтобы из таких глубин истории тянулся сталинский империализм! Ведь и идеология у Сталина была другая, чем у царей, и время уже совсем другое было. Не вяжутся в голове у граждан танки, реактивные самолеты, ракеты, водородная бомба с каким-то полусказочным императором Александром в ботфортах, с крепостным правом, турецкими войнами, Царьградом и янычарами.

Обывательским сознанием исторические события не воспринимаются в своей генетической цельности. И чем моложе люди, тем меньше разные исторические события в их мозгах связываются.

Я однажды пришел в среднюю школу, где провел следующий эксперимент. Спрашивал детей от 9 до 13 лет, знают ли они, кто такой Сталин, кто такой Ленин, что такое коммунизм? Ответы были удивительными.

– Ленин? Это писатель (таких ответов было целых два. – А Н).

– Сталин? Президент был такой до Путина.

– Коммунизм? Не знаю такого термина.

Какие счастливые дети! Они не знают такого термина!..

Вообще для детей все, что было до их рождения, одинаково учебник истории – будь то Ельцин или Кутузов.

И я тоже воспринимаю Великую Отечественную как исторический эпизод из учебника. Она для меня так же мертва, как война 1812 года. Это все было еще до меня! И только вместе со мной началась Вселенная. История, которую ты не пережил вместе с планетой, не связывается в голове неисторика – так же, как не связывается в одно целое в голове город, который ты видишь отдельными местами, вылезая каждый раз из метро. Многие приезжие и молодые люди именно так воспринимают Москву – лоскутами, никак не связанными друг с другом. Точнее, связанными только «подпространством» метро. Чтобы связать в голове город воедино, нужно его пережить, то есть просто пройти по нему. Либо взять карту и изучить маршрут. В контексте нашего разговора «карта» – это тома исторической литературы, которые нужно изучить, если не довелось пережить события самому. Но мало кто их читает. Зачем, если есть детективы и фантастика?

Ну, была какая-то Крымская война. А еще была Первая мировая. Потом Вторая мировая… Это все разные войны. У них разные причины. Именно так эти войны я и воспринимал когда-то. Но однажды профессор Капица бросил мне интересную фразу про две не связанные (в моей голове) войны, связав их в один узелок:

– Первая и Вторая мировые войны – это не разные войны. Это два боя одной войны.

Но чтобы сказать такое, нужно быть очень пожившим, очень мудрым или обладать перспективно-историческим мышлением.

Для детей, которых я опрашивал в школе, Ельцин, Горбачев, Брежнев – никак не связанная между собой древность, лежащая за пределами их жизни. А для меня все это – моя жизнь. Я помню все, что было двадцать лет назад так, как будто это было вчера. И мои оценки не изменились. Путч 1991 года как был для меня коммунистическим переворотом, попыткой спасения издыхающего коммунистического режима, так и остался красной хунтой. И второй красный путч 1993 года я тоже помню, как сейчас. Когда по телевизору я увидел движущиеся по Москве грузовики с солдатами под красными знаменами, остро понял: Россия – на пороге гражданской войны. И действовать нужно предельно быстро и очень решительно, чтобы минимальной кровью предотвратить великую кровавую реку. И, слава богу, это было сделано.

Для меня вся история, легшая на мою жизнь, неразрывна. Я помню мучительное голодное угасание красной империи. А все, что было до меня, – книжный исторический пунктир.

У моего отца неразрывность гораздо длиннее моей. Как все старые люди, он прекрасно помнит детство и юность. Довоенное колхозное детство и позднесталинскую юность. Бол ьшая часть XX века неразрывно прошла на его глазах.

А неразрывность Сталина началась еще раньше – в 1879 году, в царствование Александра II. Именно в это царствование Россия недополучила Босфор и Дарданеллы, Боснию с Сербией и выход на Адриатическое море. Англия отняла у нас победу над Турцией и почти уже наш, готовый пасть Царьград!.. Во времена сталинского взросления все эти события были еще очень горячи. Как и вообще все события и свершения царя Александра II. Подавляя польское восстание, царь проявил свои тиранические черты, залив Польшу кровью. Этот современник Сталина покорил Кавказ, при нем был пленен чеченский полевой командир Шамиль. При нем же был присоединен к России Туркестан… Государственный банк, железные дороги, телеграф, правительственная почта, городские и сельские народные школы, заводы и фабрики – все это возникло при Александре II. И жизнь Сталина также началась при нем. После убийства Александра II на престол взошел Александр III. Потом Николай II. Трех царей пережил сын горийского сапожника…

В XX век Сталин вступил вполне зрелым человеком. И вся первая половина этого века неразрывно прошла перед его глазами. Обе мировые войны прошли… И те двадцать лет, которые отделяют Вторую мировую от Первой мировой, – это тот же срок, что отделяет меня сегодняшнего от меня горбачевской поры. Я могу оценить, что такое двадцать лет. Это на самом деле немного. Они пролетели как один миг. Прошли цветной кинолентой, и одно событие на моих глазах тянуло за собой другое… И для Сталина наверняка эти годы пролетели как миг, и он видел, как одно событие тянуло за собой другое. И как одна мировая война перетекла в другую.

Сталина окружали люди его поколения, которые творили историю и на глазах которых творилась история. Об одном из таких людей я и хочу немного рассказать, чтобы читатель прояснил для себя простую истину: эпохи сшиваются спицами людских жизней. А люди на протяжении жизни не меняются. Меняются эпохи. Но меняются они лишь внешним своим оформлением, атрибутикой. А внутренняя суть происходящих событий остается неизменной, поскольку не меняются стержни, на которые насажены блинчики эпох. Эти стержни – людские жизни. Которые порой много длиннее эпох…

Кавалергард Его императорского величества Карл Густав Маннергейм прожил бурную жизнь. Которая вместила в себя множество эпох. Долгая жизнь Карла Густава протянулась от атрибутов наполеоновских времен до атомной бомбы и первых компьютеров.

Служба Карла началась в далеком 1882 году, когда он, будучи 15-летним мальчиком, поступил в кадетский корпус Финляндии. Не знаю, как сложилась бы его жизнь дальше, если бы из кадетского корпуса его не турнули. Старое либеральное начальство сменилось новым, руководить училищем пришел строгий генерал Энкель, служивший в штабе генерала Скобелева на русско-турецкой войне, и закрутил гайки. Кадетов за малейшие прегрешения перестали пускать в увольнения. Карл с этим не смирился. На Пасху он решил сбежать в город, свернул из своей формы куклу, уложил ее на кровать – как будто человек спит, а сам смылся в самоволку. Кукла была обнаружена, а смышленый паренек отчислен.

– Ну и куда ты теперь? – сочувственно спросили друзья-кадеты.

– Поеду в Петербург, поступлю в Николаевское кавалерийское училище, а потом буду кавалергардом!