Прыжок рыси - Олег Приходько

Страшно ли было ему, Гридину, обращаться к разъяренному стаду? Да, страшно. Потому что там, наверху, никого из своих уже не осталось. Тех, кто заботился о его росте, кто помогал не словом — делом. Но и те, что пришли, поняли: варяг в дошедшем до «ручки» регионе не разберется.

И вот в самый разгар всенародного бунта, протиснувшись сквозь негодующую толпу, вышел на трибуну Константин Григорьевич Гридин, год тому назад толпой свергнутый и за год своего молчания основательно забытый. Вышел один, без охраны, за неимением таковой и по причине ее бесполезности. Знал: если суждено быть растерзанным, никакая охрана не спасет.

И притихла толпа, вспоминая, где видела его раньше.

«Что, трудно, народ? — заговорил Гридин. — Приехали?.. А при мне, помнится, такого не было, а?.. Кто этот завод построил?.. Кто эти дороги заасфальтировал?.. Вспомните, как мы жили — душа, можно сказать, в душу. Бандитов не было, а хлеб был. И все вы работали, и дети ваши были одеты-накормлены…»

Как с народом разговаривать, выпускник ВПШ при ЦК КПСС знал.

Знал он и то, что, как бы ни сложилась судьба, как бы ни выкладывался он на будущем своем поприще, сколько бы ни сделал для города, области и народа в целом — кары народной ему не избежать. Народ привел к власти Ленина — народ его спустя 70 лет в грязь и втоптал; Сталина народ боготворил — Сталина же с собственным дерьмом и смешал; та же участь постигла избранных «единогласно и единодушно» Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева…

И Ельцина постигнет. Всему свой срок.

А уж таких берлинских и гридиных никто и вовсе не считал. Знал Константин Григорьевич, что все в этом мире тленны, но, permotus studio dominandi[5], все же надеялся избежать участи распятого народом Христа.

«Я ВАМ ОБЕЩАЮ искоренить преступность в городе и области.

Я ОБЕЩАЮ, что каждый военнослужащий будет иметь над головой крышу, ибо ратным трудом на пользу отечества…

Я ВАМ ОБЕЩАЮ, что все дарованные природой ценности мы будем использовать по нашему усмотрению, а не по чьей-то указке сверху…

Я ВАМ ОБЕЩАЮ, что вскоре все до единого предприятия заработают на полную мощность, а экономически независимый Приморск станет центром культуры и…»

И чего только, войдя в раж, не наобещал тогда Гридин! Знал, чего жаждет пришедший на площадь народ с оружием пролетариата за пазухой — даром, что ли, прошел для него, оказавшегося не удел, этот смутный год?

Восемьдесят девять процентов голосов крикнули:

«Костя, давай!!!»

Восемьдесят девять процентов от общего числа избирателей на руках внесли Гридина во власть.

…А потом голоса смолкли. За окнами его нового кабинета наступила зловещая тишина. Константин Григорьевич пришел в себя и подумал:

«Это чего ж я им такого наобещал?

И как мне теперь эти обещания выполнить?

И что они со мной сделают, если я не выполню своих обещаний?

Распнут!..»

Первым делом он позвонил в Москву. Старые партийные традиции еще жили в губернаторе. Но в Москве уже зарождались новые.

«Что делать? — раздался в трубке знакомый голос. — Выполнять обещания, данные народу».

«Да, но… как?!»

«Этого я не знаю. Я тут, брат, сам наобещал — не расхлебать. У тебя всего-то Приморск, а у меня — Россия!»

«Обещали поддержать…»

«А, это — пожалуйста: поддерживаю всей душой».

«Помочь…»

«А вот насчет помощи, брат, извини. Нечем. Ты там давай у себя налаживай. Может, мне чем поможешь. Впрочем… ты, кажется, свободу просил? Это я тебе, пожалуй, предоставлю: свободен, брат! Развивайся. Придет время — рассчитаемся».

Так он впервые почувствовал Одиночество.

«Пошто ты покинул меня, Отче?!»

Предоставление свободы означало: «Не до тебя. Кому ты нужен со своими стоящими заводами? Выкручивайся, как знаешь. Посмотрим, кто у тебя свои и кто чужие. Выручать тебя или отдать на распятие».

Предоставление свободы имело целью порабощение.

Но тогда еще народ видел в нем мессию. Тогда еще не набрал силу Прокуратор, и никто не сулил сребреников Иуде, и Петр не помышлял об отречении, ибо до третьих петухов было еще далеко.

* * *

Секретарь губернаторского пресс-центра выписывал журналистам специальные аккредитационные удостоверения на право общения с представителями администрации.

— Что за бред? — удивился Гридин. — Зачем?

— Для удобства работы служащих, — последовал неопределенный ответ.

— Разве Закон «О средствах массовой информации» не предусматривает этого права? Кто распорядился?

— Ваш первый заместитель, Константин Григорьевич, — бросил секретарь через плечо, не прекращая своего занятия.

Внизу широкую мраморную лестницу перегородили досками. Рабочие носили ведра с цементом, заливали опалубку. У запасного выхода громоздился деревянный контейнер. За работами наблюдали милиционер и двое сотрудников УФСБ. Увидев губернатора в сопровождении Саенко, все поздоровались.

— Что за внеплановый ремонт? — поинтересовался Гридин вместо приветствия.

— Устанавливаем металлоискатель, — объяснили ему.

— ???

— Согласно распоряжению службы охраны, Константин Григорьевич. Для обеспечения безопасности.

— Чьей… безопасности?

— Вашей.

Стиснув зубы, Гридин стал медленно подниматься по ковровой дорожке на второй этаж, где находился его кабинет. Молодой секретарь-референт встретил его в приемной:

— Константин Григорьевич, у вас сегодня…

— Я сам знаю, что у меня сегодня. Хализева ко мне!

— Но в планах на сегодняшний день есть изменения…

— Вот как? — Гридин взял из его рук красную папку. — «Пресс-конференция перенесена на девятнадцать… Выступление на судоверфи отменено… В четырнадцать — собрание Союза предпринимателей…» Почему перенесли пресс-конференцию?

— Журналистов пригласили в наш конференц-зал, Константин Григорьевич. Прямая трансляция сорвалась по вине телевидения. Ссылаются на технические причины.

— А верфь?

— Два иностранных судна запросили срочного ремонта.

Гридин вошел в кабинет, оставив телохранителя в приемной.

Давыдов оказался у себя.

— Игорь Осипович, что еще за металлоискатель такой устанавливают твои люди внизу?

— Пусть устанавливают, — спокойно ответил полковник. — Вполне законные меры профилактики террористических актов.

— Что… ты имеешь в виду?

— Вы знаете.

— А ты знаешь, что по этому поводу будут писать в газетах?

— Специально аккредитованные журналисты будут писать то, что нужно. А взрыв на АТС — наглядное свидетельство обоснованности этих мер.

— Войска в городе тоже обоснованы?

— Если вы имеете в виду внутренние войска — ими ведает МВД. Насколько мне известно, 131-й полк находится в подчинении генерал-майора Дворцова. Передвижение колонн с личным составом по городу предусмотрено планом учений.

Гридин положил трубку. Уверенность, с которой держался начальник УФСБ, граничила с вызовом.

«Вы знаете»… Что я знаю?.. Что я должен знать?.. Что он имел ввиду?.. Киллер?.. Это из-за него город превращают в лагерь особого режима?.. Конечно… О том, что кто-то собирался меня убить, никого нельзя ставить в известность: канун выборов, пресса примет это известие как очередную провокацию…

Спасибо, Козлов! Царствие тебе небесное. Вот теперь-то тем, кто послал убийцу, стоило бы перекрыть кислород гласностью; теперь нужно бы дать понять, что намерения известны, прокричать во всеуслышание, но… но ты, герой, «борец с мафией», лишил меня этой возможности. Теперь эта чудом не удавшаяся попытка убрать меня будет выглядеть как рекламный трюк. Я ВЫНУЖДЕН ЖДАТЬ СВОЕГО УБИЙЦУ МОЛЧА.

«Взрыв АТС — наглядное свидетельство обоснованности, этих мер»… Значит, это сделано спецслужбами, чтобы мотивировать усиление охраны, превентивные и розыскные мероприятия?! Но почему я не был поставлен в известность?.. Ну да, да… это их служба, это не в моей компетенции… Я как бы здесь, и в то же время меня как бы нет… Я хозяин области, но область живет отдельной жизнью… Я отстранен, изолирован… Меня охраняют, избирают, ведут… Кукла!..»

— Утро доброе, — с порога проговорил Хализев надтреснутым баритоном. Как всегда идеально выбрит, надушен и напомажен, в отутюженном синем костюме и галстуке — точь-в-точь таком, какой носил Гридин. — Чем опечален губернатор? Какие смутные сомнения терзают его душу?

Гридин пожал протянутую пухлую ладонь с алмазным перстнем на среднем пальце.

— Я тебя просил не надевать этот галстук.

Заместитель положил на стол папку с табличкой «К подписи», провалился в глубокое черное кресло и засмеялся:

— Совпадение, Костя, ей-ей!.. Завтра непременно повяжу другой. Зеленый с красными петухами.