Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов

Новгородцев же здесь пало: Константин Луготинич; Юрий Пинещинич; Намест; Дрочило Нездылович, сынъ кожевника; а всего 20 мужей с ладожанами или меньше, Бог весть.

Князь же Александр с новгородцами и с ладожанами пришли все здоровы восвояси, сохранены Богом, и Святой Софией, и молитвами всех святых"[92].

* * *

Историки XX в. интерпретировали список участников крестового похода на Русь в зависимости от собственных убеждений. Так, И.П. Шаскольский и В.Т. Пашуто отрицали участие в походе финнов (суми и еми) и епископа финляндского Томаса. А националистически настроенная часть финских историков считала Томаса с сумью и емью главной силой похода на якобы ненавистную этим племенам Русь. Разумеется, всё это звучит несерьёзно.

Согласно летописи, "в силе великой" пришли именно шведы, и Житие творит нам о короле, который был только у шведов. Пришли враги на "кораблях", т. е. как минимум на шнеках[93], на которых обычно атаковали врага в те времена, или на более крупных коггах (грузоподъёмностью до 500 т), появившихся в XII в. и ставших в XIII основным торговым судном и боевым кораблём на Балтике[94]. Очевидно, что именно шведы были главной силой северных крестоносцев. Именно с ними насмерть сражался Александр, и именно их потери интересуют летописца.

Учитывая небольшие в те времена военные силы Швеции и отсутствие в ней сколько-нибудь значительных постоянных войск, поднять такое ополчение мог лишь очень важный человек. Это ярл — реальный правитель и предводитель войск, или сам король.

Почему бы и не король, спросите вы, и будете совершенно правы. То, что конунг Эрик Эриксон не мог принимать участие в походе, историки никогда не доказывали, просто считая его — с подачи "Хроники Эрика" — недотёпой. Впрочем, даже хронист, писавший с позиции правивших за Эрика Фолькунгов, временами отдавал королю должное. Да, он был косноязычен и хром,

Но он границы, закон укреплял,словом добрым свой род поминал.Чтил он обычаи, звал он на пир.Прочным для бондов устраивал мир.Мог он прекрасно при том понимать —славы в турнирах ему не видать.

Почему Эрик не мог биться в турнирах, мы не знаем. Не всякая хромота мешает крепко сидеть на коне! И уж тем более не может являться препятствием для морского похода. А "аргумент", что о походе короля было бы где-то написано, и вовсе смешон. Предводителем крестового похода шведов на Русь историки, согласившись с аргументацией Шаскольского, уже много десятилетий считают ярда Ульфа Фаси — человека, более влиятельного в тогдашней Швеции, чем сам конунг. А о его участии в походе источники тоже ничего не говорят!

Итак, король или ярл, первый — так как его титул упоминает Житие, второй — так как именно он мог собрать нужные военные силы и флот, предводительствовали шведским ополчением. Оно состояло из богатых помещиков (условно говоря — рыцарей) с их домочадцами и слугами, из оставшихся без работы после окончания усобиц воинов наемных дружин, а также свободных крестьян-бондов, и в те времена, и позже весьма склонных к военным приключениям. Часть кораблей флота морского ополчения (ледунга) принадлежала ярлу, часть — другим знатным шведам, часть (как и во всех крестовых походах) предоставили купцы. Они же, скорее всего, с особой радостью и надеждами приняли участие в походе.

Целью шведов была богатая добыча, а главное — захват стратегического торгового пути между Балтикой и Каспием, обеспечивавшего завидное для соседей богатство Руси и Великого Новгорода в частности. Именно этот план чётко излагает новгородский летописец: захватив Ладогу, враг просто-напросто отрезал Новгород от транзитных путей между морями, а заодно — от его богатейших земель на севере. Не только емь, но и карела, жившая за Ладожским озером, была бы лишена поддержки русских и превратилась в добычу шведов.

План похода, в изложении летописца, был настолько гениален и смел, что историки задумались: не пришёл ли он в голову более мудрую, чем голова ярла Ульфа Фаси, погружённого в хозяйство и местные политические проблемы. И.П. Шаскольский, ряд скандинавских историков и В.Т. Пашуто предположили, что координатором действий крестоносцев против Руси был папский престол, точнее — его энергичный легат Вильгельм Моденский. Иначе трудно представить себе, чтобы шведы и немцы (о действиях которых мы расскажем ниже), общавшиеся довольно поверхностно, согласовали свои нападения на Русь с точностью до месяца!

Действительно, немцев двигал в бой епископ Юрьевский, в шведском войске тоже были епископы, а над ними стоял (и сновал между ними через Балтику) папский легат. Нам интересно предположить, какие именно епископы плыли на шнеках или даже большегрузных коггах со шведами? Очевидно напрашивается одна кандидатура: английский доминиканец Томас, тот самый епископ небольшой завоёванной шведами и ещё не завоёванной частей Финляндии, по докладам которого о восстании еми и поддержке его русскими папа Григорий и объявил крестовый поход.

В таком случае упоминание суми (из "шведских" финнов) и еми (из новокрещёных Томасом фанатиков новой веры) в числе участников похода выглядит вполне понятным. Послания Томаса папе римскому шли, по строгой католической иерархии, через архиепископа Упсальского. Ему же адресовалась и приведённая нами выше папская булла 1237 г. о крестовом походе на Тавастланд и союзников еми. Архиепископ был просто обязан послать епископа для спасении душ выступивших в поход шведов, раз уж Томас занимался финнами.

Конечно, нападать в 1237 г. на Русь было полным безумием. Но к 1240 г. положение круто изменилось. От своих купцов и беглецов с Руси её соседи получили такие ужасные известия о нашествии татар, что сочли русских практически разгромленными. И вместо жалкой добычи от грабежа еми перед крестоносцами замаячили горы злата и серебра, дорогой парчи и прочих сокровищ Великого Новгорода.

Этим золотым миражом, я полагаю, можно объяснить появление в шведском войске норвежцев-мурман, с которыми у Руси были тогда вполне мирные отношения. Историк И.П. Шаскольский отрицает их участие на том основании, что между Швецией и Норвегией была в те годы большая вражда, к тому же норвежский конунг Хакон IV как раз в 1240 г. вёл кровопролитную войну внутри страны, со своими недругами варбельгерами[95]. В.Т. Пашуто, положительно оценив его аргументы, заметил, что это не исключает участие в крестовом походе отдельных норвежских рыцарей.

В самом деле — идея получить от папы отпущение всех грехов и надёжно спасти свою душу уже докатилась в те времена и до скандинавских стран. Сам конунг Хакон IV обязался участвовать в крестовом походе; в свою очередь, папа санкционировал его войну против язычников[96]. Дома шла злейшая война, не приносящая особой добычи. А в походе на Русь можно было обогатиться под самым благочестивым предлогом. Полагаю, перед таким выбором норвежским воинам, не связанным личными обязательствами с королём или его врагами, было просто невозможно устоять!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});