Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

Матрос, облизнул сухие губы, невольно оглянувшись назад, в открытый проем люка, на фигуру под рваными одеялами. На маленьком рыболовном катере стало как-то душно и мрачно после того, как на борт взошел этот пассажир.

— Поспать бы, — пробормотал матрос. — Ребят мучают кошмары с тех пор, как мы вышли из порта, во всяком случае, они так говорят. Мерещится что-то. Шепчут, будто он колдун, и я с ними согласен.

Первый помощник сонно моргнул: он тоже был очень утомлен.

— Оставь при себе свои мысли. Держи курс да помалкивай, парень. Это лучше всего. Доставь нас туда по-быстрому, и все закончится.

— Ага… — слова застряли в пересохшем горле. За ветровым стеклом, прямо перед носом катера, из океана вздымалась колоссальная тень.

Острозуб, безобразный, как Хаос, и вдвое прожорливее. Матрос никогда раньше не видел настолько огромную рыбу, хотя бы и неживую, как в портовых пабах, где стены украшали чучельные головы и челюстные кости.

Он в панике крутанул рулевое колесо, резко разворачивая судно в попытке уйти от оскалившейся пасти острозуба, в необъятной глотке которого плескалась ледяная вода. Тварь собиралась целиком проглотить их корабль.

— Ты что творишь, паршивый недоумок?! — Первый помощник с силой двинул матроса по виску и отпихнул от штурвала. — Перевернуть нас хочешь?

— Но остро… — начал он, указывая пальцем в море. — Разве вы его не видите?

— Чего не вижу? Парень, ничего нет, вокруг океан!

Матрос прижался лицом к окну, но готового разорвать судно на части острозуба там не оказалось. Волны спокойно вздымались и опускались. Он развернулся на месте и посмотрел на койку с одиноко спящим человеком. На мгновение матросу показалось, будто он услышал тихий издевательский смех.

— Колдун, — повторил матрос.

Как того требовал ритуал, перед входом в часовню каждая из них сдала свое оружие облаченным в серую рясу послушницам. Это были девочки, только вышедшие из Схолы Прогениум на Офелии-7, которые согнулись под тяжестью вверенных им увесистых орудий. Все селестинки, и сестра Мирия со своим отделением в том числе, награждались совершенным, искусным оружием, которое внешне скорее напоминало икону, чем годилось для использования в бою. Все элементы оснащения Адепта Сороритас — от защищавшей их силовой брони до цепных мечей и танков «Экзорцист» — и каждая деталь любого механизма на службе ордена сама по себе являлись не меньшей святыней, чем место, где сейчас находились сестры.

Высокая и широкая часовня занимала несколько этажей монастыря. Под самым потолком, там, где заканчивались трубы органа и парили на привязях биолюминесцентные капсулы, лениво кружили херувимы с поблескивавшими в искусственном освещении сапфировыми оптическими имплантатами, передавая друг другу писания.

Четыре женщины приблизились к алтарю, где их дожидались старшие по рангу сестры, и одновременно опустились на колени перед крестом с черепом, что возвышался над алтарем часовни.

— Во имя Катерины и Золотого Трона, — нараспев произнесли они. — Мы — усердные дочери Бога-Императора. Повелевайте нами во имя свершения воли Его!

Как правило, после подобной церемониальной молитвы старшая по званию Сестра Битвы разрешала новоприбывшим подняться с колен, но Галатея этого не сделала. Вместо этого она вышла из-за кафедры и встала перед алтарем. Темные глаза сверкнули из-под ниспадавших на лицо темно-рыжих волос.

— Старшая сестра Мирия. Когда приоресса Лидия сообщила мне, что колдуна к нам доставят твои селестинки, признаюсь, я была удивлена — тем, что столь опасного заключенного доверили женщине с такой репутацией.

Не поднимая глаз, Мирия заговорила:

— Сестра Лидия оказала мне огромное доверие.

— Да уж, оказала. — Галатея позволила нарушению церемониала пройти незамеченным. — Каким позором для нее обернулась твоя непростительная оплошность на борту «Меркуцио»!

— Я… — судорожно начала Мирия. — Мне нет прощения! Я полностью беру на себя вину за происшедшее, канонисса. У меня имелась возможность уничтожить псайкера Вауна, и я ею не воспользовалась. Его побег лежит на моей совести.

— Разумеется, на твоей, — властный и беспристрастный голос Галатеи отозвался эхом в гнетущей атмосфере часовни. — Ты всю жизнь была словно зачарованная, сестра Мирия. Обстоятельства всегда складывались в твою пользу и спасали от мелких проступков, которые ты совершала в прошлом. Но это… Я спрашиваю тебя, сестра, как бы ты поступила на моем месте?

Через мгновение последовал ответ:

— Не думаю, что я достаточно мудра для решения таких вопросов, канонисса.

Галатея расплылась в пренебрежительной улыбке, открывшей зубы.

— Как хорошо сказано, Мирия! Похоже, мне придется выбирать из двух зол. По планете расхаживает опасный колдун, и, чтобы загнать его в угол, потребуется каждая сестра, способная держать оружие в руках. Но согласно строгим истолкованиям наших доктрин нужно искупление твоей вины. Возможно, самым крайним способом.

Мирия вызывающе подняла глаза.

— Если такова воля Императора.

Канонисса наклонилась вперед и понизила свой голос до шепота:

— Ты чересчур много себе позволяешь, Мирия! Как всегда…

— Тогда убейте меня за это, но пощадите моих сестер.

Галатея мрачно улыбнулась.

— Я не собираюсь делать из тебя мученицу. Это дарует тебе прощение, а я не в настроении проявлять великодушие…

Грохот распахнувшихся дверей часовни оборвал канониссу на полуслове. Толпа вооруженных людей и клерков бесцеремонно ворвалась в помещение. Первым шел высокий широкоплечий человек в изысканных шелках и церковных регалиях. Красные и белые печати чистоты висели на нем, как медали на солдате, а преисполненное гневом лицо сливалось с багровым одеянием. В одной руке он сжимал оплетенный розариусом увесистый фолиант, в другой — визжащий бронзовый цепной меч, адамантиевые зубья которого вращались в боевой готовности.

— Которая из них? — взревел он, указывая книгой на отделение Мирии. — Которая из этих дур упустила мою добычу?

Лицо Галатеи вспыхнуло от гнева. Она вскинула руку в предупредительном жесте.

— Лорд Ла-Хайн, вы забываетесь! Это место священнодействия. Уберите оружие!

— Ты осмеливаешься мне перечить? — Его лицо почернело, а митра верховного жреца покосилась.

— Да! — огрызнулась Галатея. — Это место — духовная обитель святой Катерины и Бога-Императора. Странно, что мне нужно напоминать вам об этом!

В какой-то момент Ла-Хайн напряг свои мускулы и сжал меч с такой силой, будто хотел броситься в атаку, но уже спустя миг гнев покинул его, и он с безразличием передал оружие в руки стоявшего рядом декана.

— Да-да, — после долгой паузы наконец сказал Ла-Хайн. — Прошу простить меня, канонисса. Я позволил низменным инстинктам возобладать над добродетелями.

Он низко поклонился, и вся его свита сделала то же самое. Выпрямившись, мужчина пристально посмотрел в глаза Галатеи.

— Тем не менее мой вопрос в силе. И вы на него ответите.

— Побег Вауна — не такое простое дело, чтобы возложить всю вину на этих женщин, — начала канонисса, тщательно подбирая и взвешивая каждое слово. — Необходимо провести расследование.

— Силовики уже приступили к работе, — вставил декан.

Не обращая на него внимания, Галатея сосредоточилась на Ла-Хайне.

— Нельзя доверять это дело силовикам или имперскому военному флоту. За Торриса Вауна несли ответственность Адепта Сороритас, и мы же его найдем.

Лорд-пастырь плавно перевел взгляд на Мирию и ее отделение.

— Неприемлемо. Разумеется, я одобряю ваше стремление исправить прегрешения своих боевых сестер, но в силу обстоятельств нужны последствия. — Он придвинулся на шаг и продолжил. — Во всем. Разве не этому научило нас прибытие Селестины? — Ла-Хайн плавно сменил манеру речи, словно общаясь с простолюдинами во время службы. — Таков закон мироздания. Действия порождают последствия. За все приходится платить. — Его суровое морщинистое лицо угрожающе нависло над Галатеей. — Должен быть взаимный обмен.

— Лорд-диакон, я бы попросила вас выражаться яснее, — не дрогнув, сказала канонисса.

Ла-Хайн позволил себе тонко улыбнуться.

— Истязатели займутся немногими выжившими во время побега колдуна, Ворго и другими людьми; их наказание послужит хорошим примером для остальных. Мне кажется, провинившейся боевой сестре следует разделить их участь для демонстрации верности вашего ордена.

— Одна из моих сестер сложила голову во время тех печальных событий, — возразила Галатея. — Вы просите меня отдать еще одну?

— Ах да, погибшая… сестра Лета, насколько я помню. Она пала в благородном противостоянии еретику — чистейшая из всех. Но этой жертвы недостаточно.