АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

— С лёгким паром, — встретила его Алиса. — Эрик, смотри, Андрюша здесь жить будет.

Эркин узнал коробочку из-под "пьяной вишни в шоколаде" и улыбнулся. И впрямь… удобно.

— Правда, хорошо? — смотрела на него снизу вверх Алиса.

— Да, — кивнул Эркин. — Хорошо.

— Алиса, — позвала Женя. — Убирай игрушки и давай ложиться, спать пора.

— Ладно, — согласилась Алиса.

Эркин отдал ей коробочку с куклой, и она убежала в свою комнату. А Эркин пошёл на кухню. Пощупал чайник. Остыл уже, надо подогреть. Как на этой плите всё остывает быстро. Он осторожно — всё-таки не привык ещё — зажёг газ и снова удивился голубому, а не красному, как в печке, огню и поставил чайник на конфорку. На столе две чашки, на блюдечке квадратики шоколада.

— Э-эрик, — позвала его Алиса.

И он понял, что наступил момент поцелуя на ночь. Алиса так привыкла к этому в лагере, что теперь неукоснительно следила за соблюдением ритуала. Он зашёл в её комнату, где на подоконнике сидели и лежали её игрушки, наклонился и осторожно коснулся губами её щёчки.

— Спи, Алиса, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сонно ответила Алиса.

Засыпала она по-прежнему мгновенно.

Эркин вернулся на кухню. Женя разлила по чашкам чай. И когда она подвинула ему шоколад, он заметил у неё на правой руке на безымянном пальце кольцо. Узкое золотое колечко. Гладкое, без камня.

— Женя… что это?

Она покраснела.

— Я купила его сегодня.

Эркин очень осторожно взял её за руку, провёл пальцем по кольцу.

— Это… это я должен был купить, да?

Его голос звучал виновато, и Женя улыбнулась.

— Всё хорошо, Эркин.

Он вздохнул и, потянувшись, осторожно коснулся губами ё руки рядом с кольцом и выпрямился.

— Женя, а… а мужчины здесь не носят колец, я ни у одного в бригаде не видел.

— Ну, конечно, у тебя же работа такая. — Женя, улыбаясь, смотрела на него. — А теперь давай на завтра обсудим. Я хочу на рынок сходить.

Эркин кивнул и решился.

— Женя, ты… ты не видела? Полушубки… очень дорогие?

Женя радостно улыбнулась.

— Ну, конечно, Эркин, сначала пойдём, тебе полушубок купим. И бурки. И…

— И больше мне ничего не надо, — вклинился Эркин и стал смущённо объяснять: — Понимаешь, Женя, я посмотрел сегодня. Все переодеваются после работы, полушубки, пальто, есть такой… шакал, так только он и я в куртках. Ну, я и подумал… Мне в понедельник рабочую одежду выдадут, куртку, штаны, валенки, так что…

— Так что ты своё страшилище, куртку рабскую, носить не будешь, — решительно перебила его Женя. — Полушубки в Торговых Рядах есть, и бурки там же, и… — и улыбнулась. — Там посмотрим. Завтра тогда сначала туда. Сразу после завтрака. А на рынок потом.

Эркин кивнул. Конечно, занесут домой его куртку и сапоги, не тащиться же с ними на рынок. Он сказал это вслух, и Женя согласилась и сказала, что Алису тогда оставят дома, сходят, купят ему всё, придут домой, возьмут Алису и пойдут на рынок.

— Ну вот, — рассмеялась Женя. — Вот всё и решили. А с понедельника начнём к ремонту всё готовить.

— Да, — кивнул Эркин. — А в воскресенье…

— Да, — подхватила Женя, — и завтра всё купим на воскресенье. И про церковь узнаем.

— Мгм, — Эркин допил чай, улыбнулся. — И в самом деле, всё решили.

У него вдруг стали слипаться глаза, клонилась книзу голова.

— Ты иди, ложись, — сказала Женя, собирая чашки. — Я мигом.

Эркин кивнул и встал из-за стола. В самом деле, держался, держался и устал. Уже ни о чём не думая, прошёл в спальню, не включая свет, разделся, расправил постель и лёг. Прохладные простыни, чистота, покой и сытость. Он потянулся под одеялом, ощущая с наслаждением, как скользит простыня по чистой коже, закрыл глаза и уже не услышал, как легла Женя.

* * *

В дверь осторожно постучали. И Жариков, узнав этот вкрадчивый и одновременно доверчивый стук, улыбнулся.

— Заходи, Андрей.

С недавних пор Андрей стал приходить к нему поговорить не в кабинет, а в комнату, домой. Пили чай, и Андрей слушал его рассказы о России, о доме, о войне… да обо всём. И иногда, всё чаще, Андрей рассказывал и сам. О хозяевах, Паласах, питомниках… Слушать это было невыносимо трудно, но не слушать было нельзя.

Андрей вошёл, улыбаясь и неся перед собой коробку с тортом.

— Вот, Иван Дормидонтович, я к чаю купил. В городе.

Жариков, тоже улыбаясь, покачал головой.

— Ох, Андрей, спасибо, конечно, но сколько у тебя до зарплаты осталось?

— Проживём-наживём, — засмеялся Андрей, ставя коробку на стол. — А этот самый вкусный.

Жариков пощупал гревшийся на подоконнике чайник.

— Ну, давай накрывать.

— Ага.

Андрей уверенно помог ему, вернее, сам накрыл на стол. И точно подгадал: чайник вскипел, и у него всё готово. А заваривал сам Жариков.

Первую чашку по сложившейся традиции пили молча, смакуя вкус чая и торта. Торт Андрей явно выбирал не для себя, а для Жарикова: лимонный, с ощутимой горчинкой. Сам Андрей, как подавляющее большинство спальников, был сладкоежкой.

— Спасибо, Андрей, — улыбнулся Жариков.

— Я знал, что вам понравится, Иван Дормидонтович, — просиял Андрей. — А… а почему вы сладкое не любите?

— Почему ж, люблю. Но, — он отхлебнул чая, — не в таких масштабах. Я просто старше, а с возрастом вкусы меняются. Я вот в детстве варёную капусту не любил. А сейчас ем с удовольствием.

— Варёная капуста — это щи? — уточнил Андрей и улыбнулся. — А мне всё нравится.

— Ты просто не наелся ещё, — засмеялся Жариков.

Андрей пожал плечами.

— Наверное так. А вот, Иван Дормидонтович, почему…

Договорить ему не дал стук в дверь.

— Однако… вечер визитов, — усмехнулся Жариков и крикнул: — Войдите.

Он ожидал кого-то из парней, Аристова, да кого угодно, но что на пороге его комнаты встанет Шерман…

— Прошу прощения, доктор, — Рассел еле заметно усмехнулся. — Я, кажется, помешал.

— Заходите, Шерман, — встал Жариков.

Жестом гостеприимного хозяина он предложил Расселу войти. И тот переступил порог, вежливо снял искрящуюся от водяной пыли шляпу.

— Я вышел прогуляться и увидел у вас свет…

— Захотелось поговорить, — понимающе кивнул Жариков.

— Да, — Рассел улыбнулся уже более открыто. — В неофициальной обстановке.

— Проходите, раздевайтесь.

Рассел повесил на вешалку у двери шляпу и стал расстёгивать плащ.

— Я пойду, Иван Дормидонтович, — встал Андрей. — У вас работа.

Он старался говорить спокойно, с пониманием. Но прорвалась обида.

— Нет, — спокойно сказал Жариков. — Я не на работе, и ты не помешаешь, — и улыбнулся. — Вы — мои гости. Позвольте представить вас друг другу. Рассел Шерман. Андрей Кузьмин.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});