Подземелье - Ваня Мордорский

и он помчался вперед, а за ним его пятерка подчиненных.

Глава 138

Ярус троглодитов

Бой с злобоглазом, как его про себя назвал Драмар, заставил старика быть внимательнее, осторожнее и разглядывать каждую стену на наличие всевозможных выпуклостей и странностей. Вновь попасть под воздействие подобной твари не хотелось. Да — тогда он справился, но если глаз будет больше? Тогда, возможно, даже Кровь его не спасет. Тот бой прошел на грани: еще немного — и он мог погибнуть прямо там. А вот если тварь будет меньше, то, он был уверен, что справится. Если уж эту здоровую сумел одолеть, то, зная как эти твари атакуют, можно заранее настроиться на сопротивление.

Вспоминая прошедший бой, Драмар с запозданием понял, что даже с «троглодитским чутьем» не заметил твари: он уже привык на него полагаться для обнаружения опасности, но глаз…глаз ведь по сути неподвижен и буквально живет вросший в углублении стены. Он просто не издает вибраций, по которым его можно почувствовать заранее. Поэтому ступая по неизведанным тоннелям, Драмар старался объединить навыки: и слушать «по-троглодитски», и всматриваться в каждую мелочь — и это было правильно. Потому что тот злобоглаз был не первым и не последним на его пути.

Буквально через два дня он наткнулся на еще одну глазастую тварь. Только в этот раз он сразу затормозил на безопасном расстоянии, не входя в радиус воздействия твари. Прищурив глаза, Драмар стал изучать стену, живность, ползающую по ней и растительность. Позади него застыла, паря на ядре злобоглаза, златка, явно ставшая чуть крупнее.

Почти минуту Драмар пытался определить границы действия волн злобоглаза, пока тот его не заметил — старик передвигался неслышно, совсем как троглодит. По правде говоря, до троглодитов ему было далеко, но хватало и того, что теперь вибрации его не выдавали.

Похоже, шагов пять, — определил гоблин.

Даже в пассивном состоянии глаз испускал слабые ментальные импульсы, которые периодически накрывали насекомых, забредших в «его пространство». Заметил это старый гоблин по жукам, которые неожиданно, словно оглушенные, сваливались на пол, встряхивались и ползли дальше. Такая мелкая добыча глаз не интересовала — это было остаточное воздействие волн.

Однако, и сам размер глаза, и расстояние воздействия было гораздо меньше, чем у того, первого глаза — это заставило Драмара почувствовать себя Охотником, а не добычей. Осторожно, шаг за шагом, он стал приближаться к краю зоны; глаз, размером с голову старика, пока бездействовал, был закрыт.

Довольно скоро, остановившись шагов за семь до глаза, Драмар всем телом ощутил отголоски ментальных волн существа.

Пока легкие.

В одной руке было копье, в другой — кинжал. Драмар был готов к бою. Кровь внутри бурлила, обжигая вены, а в глазах плескался огонь. Он не собирался устраивать, как в прошлый раз, долгое сражение. Но всё же кое-что попробовать хотел.

Едва он ступил на дистанцию пяти шагов, как моментально ощутил резкое и жесткое давление. Глаз распахнулся и вдруг вся мощь его ментальных волн обрушилась на гоблина. Но он был готов. Голову хоть и стиснуло будто железным обручем, но не грозило раздавить. Просто сильное и неприятное давление до рези в глазах.

Бам!

В голове чуть зазвенело, но атака была намного слабее, чем у первого глаза. И это успокоило Драмара. Он даже шагнул вперед и выдержал еще волну за волной.

А ведь к этому можно привыкнуть — к таким волнам, – мелькнула у него мысль, — И лучше сделать это на таком, слабом глазе. Попробую…если что — сразу сам кинусь в атаку. Пусть продолжает атаковать.

Почему Драмар решил, что к подобному можно привыкнуть — он не знал. Возможно, мысль возникла из-за того, что к давлению этого Яруса троглодитов он тоже привык, хоть оказавшись тут поначалу не мог сделать ни шагу. А потом и вовсе он научился ходить так как учили троглодиты, научился слышать вибрации. Так почему тогда нельзя натренироватся противостоять подобным волнам? Он был уверен что можно.

Спустя десяток волн, бьющих по мозгам, Драмар понял как лучше им противостоять. Он пока не делал шаг вперед, а оставался на том же расстоянии, помня, что чем ближе он будет к глазу, тем мощнее будет давление. Похоже, этот глаз был слишком слаб, чтобы поработить его.

Более того, пережив десяток волн, он понял как ему лучше противостоять. Глаз не атаковал постоянно: между волнами были короткие мгновения передышки, и, поняв их, нужно было сжаться внутри, стать твердым, словно скала и одновременно с этим закрутить кровь почти до сожжения — тогда ментальные удары глаза ощущались в разы слабее.

Однако в тот момент, когда Драмар подумал, что уже приспособился, произошло неожиданное — глаз, будто поняв, что ломовой силой гоблина не сломить, вдруг сменил волны с жестких и болезненных на теплые, мягкие, словно окутывающие сознание жертвы. Старик аж упал на колено от неожиданности. Голова закружилась — слишком резко глаз переключил тип атаки.

Следом за теплыми волнами пришло странное желание подойти к глазу, приблизиться. Глаз внушал ему, что возле него будет лучше, теплее, сытнее. Что возле глаза будет безопасно.

Хитрый урод! – отметил про себя Драмар.

Причем это не были мысли в привычном смысле, скорее просто посылы, которые должны сломать волю существа.

Но Драмар уже перестроился и просто привыкал к новым волнам, воспринимая их отстраненно. Запоминал. Скорее всего, у всех злобоглаз будут похожие приемы, а значит этот небольшой глаз — отличная возможность привыкнуть к ним.

Против спокойных и зазывающих волн не требовалось заставлять Кровь так быстро циркулировать. Хватало и половины мощи. Более того, старик вдруг понял, что вообще может спокойно сесть на пол и не двигаться — что сразу и сделал.

Глаз продолжал давить волнами и теперь стал чаще менять их: то агрессивные волны, то успокаивающие. Но против подготовленного Драмара это не действовало. Он привыкал, отслеживая реакции своего тела и сознания. Ему требовалось каждую секунду сохранять напряженность внутри, чтобы не пропустить момент атаки.

Почти десять минут злобоглаз атаковал его, насылая разные волны, бьющие по эмоция: то доверие, то страх,