Дорога в никуда (СИ) - Эдриан Лина

— Майк… — простонала я.

— Что? — он вскинул голову, внимательно наблюдая за мной.

— Я хочу… — тихо начала я.

Потом опустила руку, немного нажала, чтобы его пальцы покинули лоно. Прикусила губу от образовавшегося ощущения пустоты. Взяла его палец и опустила его немного ниже, к другому входу.

Майк вскинул бровь.

— Сэм, что происходит? — наконец, спросил он.

— Просто сделай то, что я прошу, — разозлившись, сказала я.

Резко сев, чуть не ударившись с Майком головой, я перевернулась, встав на колени.

— Я не шучу, — уверенно заявила, оглядываясь через плечо.

Майк сверлил меня внимательным взглядом, потом вздохнул, и я почувствовала его палец на том входе, о котором просила. Он аккуратно ввел палец, я закусила губу. Это было дискомфортно, необычно. Вторая его руками начала тереть параллельно клитор. Потом я почувствовала как он вводит второй палец и зажмурилась.

Мне нужно было сейчас именно это. Эта боль. И одновременно удовольствие. Мне нужно было забыться. Раствориться. Сделать что-то безумное.

Я почувствовала, как пальцы покидают узкий вход, который в ответ сжимается, спазмируя. А потом чувствую, как горячая головка упирается туда, где сейчас были пальцы. Медленно, очень медленно, сантиметр за сантиметром член погружается в узкое отверстие. Пальцы Майка продолжают выводить круги по клитору, чтобы немного облегчить проникновение, отвлечь. Я шиплю, стону, кричу. От боли, от дискомфорта и какого-то извращенного удовольствия. На грани.

— Остановиться? — раздается напряженный голос.

— Нет, — упрямо отвечаю я.

И когда его член резким движением входит до конца, я кричу, впиваясь зубами в подушку. Медленные, раскачивающиеся движения отдают новыми вспышками боли. Но одновременно с болью я чувствую как меня окутывает резкий, спазмирующий оргазм. Я удивленно вслушиваюсь в своё тело, понимая, что уже кончила, а мы только начали.

Движения Майка становятся все увереннее и быстрее. Пальцы спускаются немного ниже клитора и проникают во влагалище. Он пытается выровнять темп, чтобы пальцы и член двигались синхронно. Я скулю, но начинаю потихоньку подмахивать на встречу. Кручу попой, чувствуя резкую боль и удовольствие от этих движений. Беру сама себя за сосок, выкручивая его до боли.

Майк неожиданно полностью выходит. Я чувствую сжимающее, спазмирующее ощущение там, где только что был его член. В следующую секунду от тараном врывается во влагалище, набирая более быстрый темп.

Он зарывается рукой в мои волосы, тянет, практически до боли. Но мне нравится. Эта сладкая боль мне сейчас по душе.

В следующую секунду он опять выходит и проникает в другое, узкое отверстие. Ощущение нового входа еще более острое, болезненное. Его движения становятся более рваными, жесткими. Он больше не жалеет, не пытается быть мягким.

Теперь боль проникает в меня редкими вспышками, а с каждым движением я чувствую, как всё громче и громче кричу от боли и удовольствия. Я пытаюсь сползти, отползти. Инстинктивно. Но Майк приподнимает меня еще выше и жестко фиксирует мое тело. Я чувствую новый, острый оргазм, от которого всё сжимается, взрывается. И слышу как хрипит Майк сзади, а его горячее семя стекает прямо в меня.

— Майк, — тихо шепчу я.

Я лежу на животе, распластавшись. Красная, мокрая. Майк сверху, придавил меня своим телом.

— Что? — он кусает мочку уха.

— Мне нужно ещё.

На секунду воцаряется тишина. Потом он встает, идет в ванную. Возвращается.

— Тогда нам надо поторопиться, — он кивает на всё ещё стоящий член, уже раскатывая по нему презерватив. Я согласно киваю.

Потом он берет меня за лодыжки и подтягивает на край кровати, а сам встает на колени. И я чувствую, как его член легко входит. Я вся влажная и готовая для него. Я тяжело дышу. В этот раз мы смотрим друг другу в глаза.

Завтра — это будет завтра. А сегодня… он моё лекарство.

Я закрываю глаза и заставляю себя навсегда забыть любимые темные глаза, как будто их никогда не существовало.

Глава 24. Пора прощаться

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я сидела на кухне, задумчиво смотря в окно. Рядом со мной на столе лежал журнал, стоял ноутбук. Сегодня, когда выходила из метро, в ларьке увидела журнал. Фотография на обложке привлекла внимание, и я резко затормозила. Купила журнал и всю дорогу до дома держала в руке, раз за разом опуская взгляд на злополучную фотографию. Заголовок гласил: “Завидный холостяк Москвы женился”. И на обложке Тимур, а рядом Эллиона. Он в костюме, она в пышном свадебном платье. Он, как обычно, не улыбается, а она наоборот светит улыбкой во все тридцать два зуба.

Зайдя домой, кинула сумку на тумбочку в прихожей, быстро разулась и уселась за кухонный стол. Сначала я внимательно просмотрела журнал, нашла небольшое интервью молодоженов и еще несколько фотографий. Вот они целуются, вот он прижимает к себе счастливую Эллиону, которая с улыбкой подставляет ему щеку для поцелуя.

“Как вы поняла, что Эллиона та самая?” — задает вопрос журналист. “Я взглянул на неё лишь раз и этого было достаточно” — отвечает Тим.

Я жмурюсь, уговаривая себя не плакать. Прошел месяц. Целый чертов месяц. Бесконечно длинный, невыносимый, ужасный, болезненный. Но мне стало легче. Весь месяц я не пыталась искать никакой информации о Тиме. Я даже не стала забирать вещи из квартиры. Удалила его номер. Вычеркнула его из жизни.

Но сегодня я решила себя, видимо, добить и пошла в интернете искать подробности свадьбы. Информации было не так много, к сожалению или к счастью. Тим на всех фотографиях преимущественно серьезный, даже мрачный. Эллиона везде ослепительно улыбается. Они сыграли роскошную свадьбу на 100 человек. Неужели организовали всё за месяц?

Я не понимала одного… сколько они были помолвлены? И когда начали встречаться? По всему выходило, что Тим уже встречался с Эллионой, когда у нас всё закрутилось. Я вспомнила как на Мальдивах увидела у него царапины на спине. Кажется, это были следы от ногтей его невесты. Но почему тогда он спокойно проводил со мной каждый вечер и ночь? Может быть, Эллиона уезжала куда-то на время? Ведь именно с того момента, на Мальдивах, всё стало странно. Тим перестал брать телефон, когда я звонила. Не писал. Пропадал.

Я вздохнула, захлопывая ноутбук.

Зачем обо всем этом опять думать? Это всё уже не важно.

Я прошла в гостиную. Все стены были заставлены моими картинами. За последний месяц я написала их аж десять штук. Это стало моим любимым способом выражать и проживать эмоции.

Усевшись на диван, я решила немного посмотреть телевизор. Не хватало только чая. Вздохнув, я поплелась на кухню. На столе лежал журнал, мозоля глаза. Я перевернула его, чтобы не видеть лицо Тима и его… теперь уже жены. Выкинуть журнал пока рука не поднималась.

Заварила себе чай и уселась обратно на диван. Взяла плед, который лежал рядом, уютно укутавшись, включила телевизор. Попивая чай, медленно листала каналы в поисках чего-нибудь интересного. И замерла, увидев на экране… Тима.

— Где вы проведете медовый месяц? — раздался звонкий голос журналистки, которая стояла рядом с Тимом.

— На Мальдивах, — сердце оборвалось от звука знакомого голоса.

Его голос как обычно звучал ровно и спокойно, а лицо не выражало никаких эмоций.

— О да, это будет незабываемо, — вдохновенно проговорила стоящая рядом с Тимом Эллиона.

Я нажала на кнопку выключения.

На Мальдивах? Серьезно?

Злость поднялась какой-то сжигающей волной. Мне стало душно, тошно и невероятно обидно.

Я была уверена, что уже отпустила. Не до конца, но мне стало легче. Ведь прошел целый месяц! Но стоило только услышать его голос, как сердце, сделав кульбит, начало как сумасшедшее стучаться в груди.

Это был самый сложный месяц в моей жизни. Только несколько недель назад стало легче, и я перестала плакать по десять раз на дню с поводом и без повода. Первое время я так много и часто плакала, что даже забеспокоилась, а не беременна ли. Потому что мое поведение можно было объяснить либо гормонами, либо тем, что я просто напросто сошла с ума. Я купила в аптеке пять тестов разных фирм и, слава Богу, оказалась не беременна.