Между нами и горизонтом (ЛП) - Харт Калли

Так что я старалась взбодриться.

Коннор получил роль в школьном рождественском спектакле. У него было две реплики, так что не имело значения, что он присоединился к актерскому составу совсем недавно. Он играл роль пастуха номер два, и мы с Роуз обе немного поплакали, когда он поклонился в конце представления, ухмыляясь от уха до уха. Я никогда не видела, чтобы мальчик улыбался. Только не так. Не то чтобы он был нормальным, беззаботным семилетним ребенком, играющим со своими друзьями, с нетерпением ожидающим Рождества.

Прошла еще неделя.

Джерри, лодочник, решил отплыть на материк пораньше и никому не сказал, что вернется только на следующий день после Рождества, поэтому жители Козуэя рыскали по немногочисленным маленьким продуктовым магазинчикам, которые оставались открытыми на острове, пытаясь найти последние подарки друг для друга вместе с ингредиентами для праздничных обедов.

А затем наступило Рождественское утро. Я проснулась от крика и визга Эми, бегающей взад и вперед по коридору возле моей комнаты, вместе с братом, который кричал и смеялся. Они ворвались в мою комнату, хихикая, как маньяки, полуодетые, с растрепанными волосами, с зубастыми ухмылками и ямочками на щеках.

Бросившись на мою кровать, они запрыгнули на меня сверху и принялись метаться и подпрыгивать, вопя во всю мощь своих легких.

— Снег! Снег! Снег! — Эми падает на колени, приземлившись прямо на меня. — Вставай, Фелия. На улице так много снега. Можно поиграть?

Конечно же, когда я позволила им оттащить меня, сонную и отчаянно нуждающуюся в кофеине, к окну, весь вид из окна был чисто белым, насколько хватало обзора. Должно быть, ночью была сильная буря, и мы все ее проспали.

— Можно? — с надеждой спрашивает Коннор. — Мы даже не голодны. Нам не нужен завтрак.

— Не знаю, как насчет того, чтобы пропустить завтрак, — говорю я, зевая. — Но мы определенно можем сначала выйти на улицу и слепить снеговика. Согласны?

Дети заверещали в ответ.

Снаружи мир казался свежим и новым. Такое ощущение, что он затаил дыхание. Как будто это был секрет. Огромная лужайка перед домом вся покрыта чистым белым одеялом. Коннор и Эми, в розовых и зеленых резиновых сапогах, набросились на него, как дикие звери, гоняясь друг за другом, бегая кругами, толкая друг друга, создавая снежных ангелов, лежа на снегу. Они потащили и меня за собой, и я сделала самого кривого, бесформенного снежного ангела, что заставило их обоих хохотать.

Мы втроем лежим на спине в снегу, тяжело дыша, пытаясь отдышаться, глядя в небо, и Коннор потянулся и взял меня за руку. Никогда этого не забуду. Маленький, обычно ничем не примечательный жест, от которого чуть не расплакалась. Я сжимаю его руку, и он улыбается, отстраняясь и бежит прочь, крича так громко, что его голос эхом отдается где-то вдалеке.

Когда стало холодно, и великолепие беготни по снегу уже не могло отвлечь детей от соблазна подарков, ожидающих их под рождественской елкой, мы возвращаемся в дом. На пороге, сложенные друг на друга, лежат три подарка, завернутые в коричневую бумагу в тон.

— Смотри! — Эми бежит по ступенькам и хватает первый подарок, встряхивая его в своей руке в варежке. — Санта принес нам еще подарки! — Она поднимает его, чтобы показать мне.

— На этом буква «О». — Коннор взял у нее подарок — длинный и узкий — и внимательно смотрит на маленькую подарочную карточку, приклеенную сверху. — Больше ничего не написано. Думаю, это для тебя. — Он протягивает мне подарок, а затем поднимает тот, что лежал под ним. — На этом буква «Э». А на этом «К». — Подняв с пола самый большой и объемистый подарок, Коннор передает его сестре, которой приходится держать его двумя руками.

— Ого! Он тяжелый! Откуда они взялись?

— Не знаю, милая. Думаю, что Санта, возможно, просто забыл оставить их ночью под елкой, поэтому оставил их здесь, где, как он знал, мы их найдем.

Подарков здесь не было, когда мы вышли на улицу раньше, я уверена в этом. Разворачиваюсь, осматривая раскинувшуюся лужайку и широкую подъездную дорожку, которая тянулась и тянулась, по крайней мере, на милю к главной дороге, и там, вдалеке, я вижу его — высокую фигуру, одетую в черное, так далеко, что он едва ли выше полусантиметра, идущую прочь от дома. Черные брюки. Черная куртка. Черная шапка или, может быть, просто очень-очень темные волосы. Клубы пара поднимаются от дыхания фигуры, кружась над головой, по мере того как он становился все меньше и меньше, пока я не потеряла его из вида.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Кто это был? — спрашивает Коннор.

— Не знаю, приятель. Не имею ни малейшего понятия. Пошли. Как насчет того, чтобы зайти внутрь и съесть немного овсянки? Кажется, я начинаю замерзать.

Конечно же, знаю, кто эта загадочная фигура. Это было слишком очевидно. Салли, должно быть, прошел мимо нас, играющих на лужайке, чтобы оставить подарки. Он, должно быть, проскользнул мимо, меньше чем в пятидесяти футах, и никто из нас его не заметил. Сую маленький подарок в карман куртки, впуская детей внутрь, и не могу не спросить себя почему. Зачем ему понадобилось тайком пробираться к дому, чтобы принести детям подарки? Чтобы принести подарок мне. После всего, что он сказал, не было никакого смысла в том, чтобы идти так далеко по холоду, так рано утром. Почему он просто не поехал на своем грузовике?

Мне не приходится слишком долго анализировать поведение этого человека. Нужно было приготовить завтрак, а потом дети провели два часа, разрывая свои подарки и играя со своими игрушками. К счастью, я предусмотрительно заказала все для них через интернет несколько недель назад, так что исчезновение Джерри никак на меня не повлияло.

Коннор и Эми, сами того не желая, открыли подарки Салли последними.

Для Коннора — красивый маленький телескоп, сделанный из латуни и клена. Как только он открыл коробку и достал сложного вида предмет внутри, я понял, что это сделал Салли. Такое мастерство больше не купишь. Сейчас все было сделано на станках, но телескоп Коннора уникален: дерево обработано вручную и отшлифовано песком, работа гладкая и захватывающая дух. Коннор благоговейно держит его, округлив глаза от изумления.

— Это потрясающе, — шепчет он, затаив дыхание. — Гораздо лучше, чем мой бинокль. С его помощью я смогу увидеть звезды.

— Конечно, сможешь, приятель.

— Лучший подарок на свете. Не могу дождаться, когда стемнеет, чтобы попробовать его.

Подарок Эми столь же впечатляющий. Сначала он выглядел как коробка, полная случайных, отшлифованных и покрытых лаком кусков дерева. Мы все трое стояли над открытой упаковкой, разглядывая содержимое с хмурым недоумением на лицах, пока Эми не взвизгнула.

— Я знаю, что это такое! Я знаю! Я знаю! — Она опустилась на пол и начала вытаскивать части и раскладывать их перед собой, и тут до меня тоже дошло: это были кости. Кости динозавра. Салли собственноручно вырезал для нее упрощенный, масштабный скелет того, что оказалось (после многих часов игры в «куда-черт-возьми-сувать-эту-часть?) велоцираптором.

Эми была неудержима.

Роуз появилась днем, и мы вместе приготовили рождественский ужин. Обменялись подарками — я купила ей новую сумочку в интернете. Она купила мне красивый кашемировый шарф, привезенный из Шотландии, и как только мы покончили с едой и подарками, а дети рухнули ничком на диван, она повернулась ко мне и сказала:

— Езжай.

— Что?

— Не прикидывайся скромницей, девочка. Возможно, я притворялась, что не знаю, что происходит, но видела немало женщин, увлеченных Флетчером, чтобы узнать одну из них, когда смотрю на нее сейчас. Так что иди. И передай ему от меня поздравления с Рождеством, ладно? Сегодня утром я прибила к его входной двери носок, набитый углем. (прим. перев.: считается, что Санта Клаус приносит подарки только послушным детям, а непослушным — в подвешенные над камином носки кладет уголь.) Уверена, что это его позабавило.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Раздумываю, стоит ли мне остаться и спорить с ней, отрицая свое увлечение Флетчером, о котором она говорит, или же просто смириться с поражением и признаться во всем. В конце концов, выбираю второе.