Фантастика, 1963 год - Сборник Сборник

Столб обладает чудовищной прочностью, но, по расчетам, его перережет направленный взрыв атомной бомбы. Помнишь, я тебе писал, как столб притянул и унес контейнер с прибором? Так вот…”

Осторожный стук в дверь. Просовывается голова Джима Паркинсона.

— Извините, сэр, но я увидел, что у вас горит свет…

— Заходите, Джим. Почему не спите?

— Да не спится после душа. И потом — Флетчер не дает покоя, в — Флетчер? Что ему надо?

— Он просит не увольнять его, сэр. Все-таки нигде так не платят.

— Послушайте, Джим, я многое могу простить, но это…

— Понимаю. Вы за равенство и так далее. Он готов извиниться перед итальянским инженером.

— Хорошо, — устало говорит Кравцов, наконец-то ему захотелось спать, глаза просто слипаются. — Пусть завтра извинится перед всей итальянской сменой. В присутствии наших ребят.

— Я передам ему, — с некоторым сомнением в голосе отвечает Джим. — Ну, покойной ночи. — Он уходит.

Авторучка валится у Кравцова из руки. Он заставляет себя добраться до койки и засыпает мертвым сном.

Паровой кран снял с широкой палубы “Ивана Кулибина” последний блок кольцевого сердечника и, подержав его в воздухе, медленно опустил на баржу.

Паровой катер поволок баржу к плоту.

Монтажники отдыхали, развалясь где попало на палубе “Кулибина”, покуривали, говорили о своих делах. Как будто это был обычный день в длинной череде подобных ему.

А день был необычный. Ведь сегодня будет закончен монтаж кольцевого сердечника. Он опояшет электромагнитным поясом плот, его возбудители нацелятся на столб, готовые к штурму.

Вот и Морозов вышел из внутренних помещений на верхнюю палубу “Кулибина”. С ним маленький Бернстайн, Брамулья в необъятном дождевике, несколько инженеров-электриков. Остановились на правом борту, ждут катера, чтобы идти на плот.

Кравцов бросил за борт окурок, подошел к Морозову.

— Виктор Константинович, я слышал, что завтра должны доставить “светлячка”?

“Светлячок” — так кто-то прозвал атомную бомбу направленного действия, которая перережет столб, и кличка прилипла к ней.

— Везут, — ответил Морозов. — Чуть ли не весь Совет Безопасности сопровождает ее, сердечную.

— Посмотреть бы на нее. Никогда не видал атомных бомб…

— И не увидите. Не ваше это дело.

— Конечно… Мое дело скважины бурить.

Морозов, прищурив глаз, посмотрел на Кравцова.

— Вы что хотите от меня, Александр Витальевич?

— Ничего… — Кравцов отвел взгляд в сторону. Чего мне хотеть? Поскорей бы закончить все — и домой…

— Э, нет! Вижу По вашему хитрому носу, что вы задумали нечто.

— Да нет же, Виктор Константинович…

— Так вот, голубчик, заранее говорю: не просите и не пытайтесь. Многие уже просились. Пуск будет поручен специалистам. Атомникам. Понятно?

— Там специалистам и делать нечего. Включил часовой механизм и ступай себе, не торопясь, на катер…

— Все равно. Напрасно просите.

— А я не прошу… Только, по-моему, право на пуск имеют прежде всего те, кто нес на плоту последнюю вахту…

— Право первооткрывателей?

— Допустим, так.

— Макферсон болен, остается Кравцов. Ловко придумали. — Морозов засмеялся, взглянул на часы. — Что это катер не идет?

Рядышком Али-Овсад беседовал с Брамульей, и на сей раз разговор касался высокой материи. Чилиец мало что понимал из объяснений старого мастера, но для порядка кивал, поддакивал, пускал изо рта и носа клубы сигарного дыма.

— Чем вы озабочены, Али-Овсад? — спросил Морозов.

— Я спрашиваю, товарищ Морозов, этот кольцевой сердечник кто крутить будет?

— Никто не будет его крутить.

— Колесо есть, а крутиться — нет? — Али-Овсад недоуменно поцокал языком. — Значит, работать не будет.

— Почему это не будет?

— Машина крутиться должна, — убежденно сказал мастер. — Работает, когда крутится, — все знают.

— Не всегда, Али-Овсад, не всегда, — усмехнулся Морозов. — Вот, например, радиоприемник — он же не крутится.

— Как не крутится? Там ручки-мручки есть. — Али-Овсад стоял на своем непоколебимо. — А электрический ток? Протон-электрон — все крутится.

Морозов хотел было объяснить старику, как будет работать кольцевой сердечник, но тут пришел катер.

Ученые отплыли к плоту.

Стоя на корме катера, Морозов щурился от встречного ветра, задумчиво смотрел на приближающийся плот. “Машина крутиться должна… А ведь, пожалуй, верно: если в момент разрезания столба плот с кольцевым сердечником будет вращаться вокруг него, то можно будет обойтись без громоздких преобразователей, которые, кстати, будут готовы в последнюю очередь. Столб — статор, плот с сердечником — ротор… Надо будет прикинуть, рассчитать… Массу времени сэкономили бы… Можно причалить к плоту пароход, запустить машину…” Он обернулся к Бернстайну.

— Коллега, что вы скажете по поводу одной незрелой, но любопытной мысли…

“…Что за нескончаемое письмо я тебе пишу! Я как будто разговариваю с тобой, моя родная, и мне это приятно, только вот отрывают все время.

У нас тут — дым коромыслом. Дело в том, что привезли атомную бомбу — мы ее называем “светлячок”, — и понаехало столько дипломатов и военных, что ткни пальцем — и наверняка попадешь. Сама знаешь, после запрещения испытаний ядерного оружия это первый случай, когда потребовалось взорвать одну штучку, — естественно, что Совет Безопасности всполошился и нагнал сюда своих представителей.

На “Фукуоке” народу сейчас — как летом в воскресенье на пляже в Кунцеве. Помнишь, как мы ездили на моторке? Это было еще в те счастливые времена, когда шарик земной имел при себе нормальную магнитную шубу.

Установку со “светлячком” поставим на платформу и погоним к столбу. Она прилипнет к столбу и…

Ну вот, опять оторвали. Позвонил Морозов, просил зайти к нему. А ведь уже заполночь. Покойной ночи, Маринка!..”

Уилл сидел в кресле и лепил. Его длинные пальцы мяли желтый комок пластилина. Норма Хэмптон — она сидела с шитьем у стола — потянулась, прикрутила коптящий язычок огня в лампе.

— Как же быть с Говардом, милый? — спросила она.

— Как хочешь, — ответил Уилл. — Он обращается к тебе.

— Если бы он попросил, как раньше, двадцать—тридцать фунтов, я бы и не стала спрашивать тебя. Послала бы, и все. Но тут мальчик просит…

— Мальчику двадцать четыре года, — прервал ее Уилл. — В его возрасте я не клянчил у родителей.

— Уилл, он пишет, что, если у него не окажется этой суммы, он упустит решающий шанс в жизни.

Он с двумя молодыми людьми из очень порядочных семей хочет основать “скрач-клуб” — это сейчас входит в моду, нечто вроде рыцарских турниров, в доспехах и с копьями, только не на лошадях, а на мотороллерах…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});