Клянусь тебя ненавидеть (СИ) - Литовская Даша

Фиктивная семья бывшего мужа не денег хотела. А беззаконного правосудия, способного утешить уязвленные души. Души, перепачканные оскорбленной гордыней.

- Мне нужно к сыну. – сдавленно прохрипела, ловя ртом остатки кислорода в палате. И тут же сделала шаг к выходу.

Точно знала, что пора уходить. Не потому, что не любопытно, как в этой мерзкой истории оказался Фархат (прим.автора-это не значит, что вы не узнаете об этом, спокойно). Не потому, что не интересно какое наказание понесет Алия. И даже не от того, что подсознание диктовало – моя роль в этой истории выполнена.

Просто прямо сейчас мне как никогда захотелось обнять своего ребёнка. Отдать накопившуюся крупицу тепла и любви. Сказать ему, что я рядом и так будет всегда.

Не допустить еще одной поломанной детской судьбы по вине неисправных рассудков взрослых.

- Эл. – безнадежно бросил Дамир мне в спину. И на секунду я обернулась. Подарила бывшему мужу слабую, еле заметную полуулыбку.

- Береги себя. – кротко ответила и переступила порог белоснежной палаты.

Все эти дни с того самого вечера в клубе, пролетели как один миг. Очень важный миг в судьбе многих людей. Не только моей и Дамира, но и всех, кто нас окружал.

Как-то я говорила, что материнская любовь способна даже поворачивать время вспять – так оно и случилось. Мы переписали общее прошлое. Отпустили обиды. Теперь пора учиться жить заново.

Должно быть, у судьбы на нас были именно такие хитроумные планы. Я получила то, что хотела – вырвала зубами возможность вылечить сына. И это не жизнь Тима зависела от его отца. Всё совершенно наоборот – жизнь Дамира зависела от моего сына.

Так мой маленький ангел, сам того не зная, спас жизнь своего родителя. А я была пешкой в руках судьбы.

Вышла на улицу, где все так же хлестали проливные струи дождя. И широко улыбнулась своему будущему. На сердце стало легко и беззаботно.

***

Уже к поздней ночи Тим сладко засопел в моих теплых объятиях. Поцеловав его в лоб и убрав с лица черные, как смоль кудри, я уложила сына обратно в кровать. В палате царил полумрак, а сквозь старые больничные окна мягко лился свет уличного фонаря.

- Скоро мы будем дома. – тихо, нараспев прошептала, любуясь мальчишкой. – Я ведь тебе обещала, что все наладится.

Сама не заметила, как веки налились тяжестью и прикрылись, унося меня в забытье. Усталость этого дня взяла верх, и я задремала прямо на стуле, возле кроватки сына.

Прошло две минуты, а может быть два часа, прежде чем я вздрогнула от стука в деревянную дверь.

За окном все еще ночь, а Тим по-прежнему сладко сопит.

Огляделась по сторонам, прогоняя остатки дремоты, и подошла к выходу. Дверные петли скрипнули, и открыли моему взгляду высокого мужчину в черном строгом костюме.

Незнакомец застыл в коридоре, словно нерушимая статуя. Сцепив сильные руки в замок перед собой.

Внимательно оглядев его, тут же вышмыгнула за дверь и тихонько прикрыла ее за собой.

- Вы… кого-то ищите? – несмело поинтересовалась, на всякий случай озираясь по сторонам пустых коридоров больницы.

- Меня зовут Карим. Я работаю на Вашего мужа, Элина.

Изумленно приподняла бровь.

- На Дамира?

Мужчина удостоил меня лишь сдержанным кивком головы.

- Значит, на бывшего мужа. – поправила я незнакомца и вопросительно уставилась на него.

- Присядьте. Мне нужно пару минут Вашего времени. – манерно сказал Карим и кивнул на железные сиденья возле палаты. Спорить не стала. Ноги гудели, требуя отдыха, поэтому села.

А незнакомец так и завис надо мной. От этого я поежилась, но всем видом показывала, что готова выслушать информацию.

- В аэропорту для Вас и Вашего сына подготовлен самолет. Он уже готов к отправке в любую минуту. Мы только что проконсультировались с лечащим врачом Тимура. Он дал добро на транспортировку мальчика в Швейцарию. И даже готов предоставить персонал для сопровождения. Самолет оборудовали всем необходимым. От Вас требуется только подписать согласие. Если вылетим сейчас, то к утру уже будем там.

Я словно приросла к стулу, не понимая, как пошевелить хотя бы рукой или ногой. Взгляд прилип к незнакомцу, а сердце зачастило в прерывных ударах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Какая Швейцария? – выдавила я онемевшими губами. – Его оперируют через несколько дней. – тело наконец снова начало меня слушаться, и я подскочила со стула. – Какая Швейцария?! Какой перелет?!

- Элина, не нервничайте. – совершенно бесцветно ответил Карим. Казалось, что моя реакция его вовсе не удивила. – В Швейцарии находится самая лучшая клиника мира для детей с подобным диагнозом. Там целый штат докторов, которые специализируются на этом. Шансы в успешном исходе операции в разы превышают те, что прогнозируют здесь. Естественно, Дамир Ринатович берет все расходы на себя. Те деньги, что Вы внесли на государственный счет Вам вернут.

- К…как? – я словно тряпичная кукла стояла и хлопала глазами, не веря в реальность происходящего.

- Элина, здесь очередь даже из пациентов, оплативших лечение. А там операцию смогут провести уже послезавтра, потратив всего день на осмотр мальчика.

И это был последний сокрушительный аргумент.

Ежедневно я рвала себе сердце в клочья, смотря как сын угасает с каждым днем все больше и больше. До операции я считала не дни, и даже не часы. А минуты.

- Где нужно подписать? – руки затряслись. – И перевозить его… Это точно безопасно?

- Да. Самолет забит медицинским оборудованием на любой случай. Вместе с нами полетят еще двадцать человек медицинского персонала, включая врачей с многолетним опытом. Мы гарантируем, что перелет не нанесет ребенку вреда.

На мои глаза навернулись жгучие слезы. Я сглотнула растущий ком в горле. А уже со следующей минуты время будто ускорилось в несколько раз. Вокруг палаты росла суматоха с каждой секундой. Доктора, стараясь не разбудить сына, измерили ему давление, и ввели необходимые препараты, нужные для того, чтобы спокойно перенести полет.

Я концентрировалась на бумагах, которые должна была подписать. Но не найдя в них ни единого подводного камня – решилась. Дала свое согласие, и попросила у медсестры таблетку успокоительного – нервы трещали по швам.

Возле входа в больницу нас уже ждала машина скорой помощи, окруженная десятком других авто – черных, тонированных внедорожников.

Мы неслись по дорогам ночного города в аэропорт на всей скорости. Звук сирен пробивал мурашками по озябшей коже, а я держала сонного мальчика за маленькую ладошку.

Карим не отходил от нас ни на шаг. И даже дорогу до самолета предпочел провести не в одной из черных машин. А с нами, в желтом автомобиле с мигалками. Сохранял непроницаемое выражение лица, и лишь светлые глаза ободряюще улыбались. Должно быть моя нервозность и беспокойство за Тима физически ощущались всеми вокруг, потому что точно такой же взгляд был у медицинского персонала.

Частный загородный аэропорт и километры линий взлетных полос. Возле них рядами тянулись глянцевые сверкающие самолеты. «Один из них отвезет нас туда, где тебя вылечат, Тим» - мысленно улыбнулась я сыну. Машины подъехали прямо к огромному трапу, не давая нам сделать больше пары шагов своими ногами.

Мальчика вывезли из авто скорой помощи и один из врачей уже собирался поднять его на руки, чтобы занести в самолет. Но Карим его тут же остановил:

- Я сам. – безапелляционно произнёс и аккуратно взял Тима, ступая на трап. Я поспешила следом, стараясь не отставать ни на шаг.

- Спасибо, но Вам необязательно было этого делать. - залепетала в могучую спину, обтянутую черным пиджаком. – Доктора бы справились. Я уверена.

Мужчина не обернулся. Произнес лишь одно:

- За жизнь Вашего сына и Вашу я отвечаю своей жизнью.

И я больше не посмела с ним спорить.

Самолет действительно был под завязку забит оборудованием. Условия здесь были намного лучше, чем в старой больничной палате. На сердце сразу стало спокойнее. Салон разделен на три зоны – для Тима, для отдыха сопровождающих, и для меня с Каримом, с отдельной кроватью, парой кожаных кресел и, сервированным дорогим серебром, столом.