Статский советник по делам обольщения - Валерия Вербинина

– То есть вы заставили Лину Кассини и Марию Фелис участвовать в некоем подобии аукциона? А призом, получается, была ваша благосклонность?

– Получается, что ты сравниваешь меня с рухлядью, – не без юмора заметил лучший из всех дядюшек на свете.

– Это, между прочим, было ваше выражение! Я ничего такого не говорила…

– Мне пришлось очень нелегко, – вздохнул Казимирчик. – Особенно когда гепард разорвал мой жилет. Понимаешь, все предусмотреть все равно невозможно. Я мог быть уверен только в том, что двигаюсь в правильном направлении. Вскоре соперничество за мое внимание так увлекло обеих дам, что они потеряли чувство меры.

– Дядя, – неожиданно промолвила Амалия, – я очень рада, что у меня есть вы. Честное слово.

– Конечно, ты должна быть рада, – подтвердил Казимирчик, который даже бровью не повел, услышав ее слова. – На моем месте мог оказаться кто-нибудь гораздо хуже… – Он вздохнул. – Наверное, я мог бы справиться с делом быстрее, если бы проявил больше настойчивости, но я решил не торопить события. Это Лина должна была завоевать меня, а не я ее. Понимаешь, когда все вокруг с утра до вечера только и твердят, как они тебя любят, поневоле начинаешь искать кого-то, кто не станет надоедать своими признаниями в любви. Ну и, конечно, она была не прочь увести меня, чтобы утереть нос Марии. В последний момент твой бывший коллега чуть все не испортил… Ну, а что было потом, ты уже знаешь.

– Я только одного не могу понять, – проворчала Амалия. – Почему вы сразу же мне все не рассказали?

– Если помнишь, я пытался тебе объяснить свой план, – сказал Казимирчик, и в глазах его блеснули почти такие же искорки, как у его племянницы. – Но ты отмахнулась от моих объяснений, а я не стал настаивать.

– Надеюсь, поклонники синьоры Кассини вам не слишком докучают? – спросила Амалия. – Они должны всерьез вам завидовать…

– По правде говоря, я даже не обращаю на них внимания, – признался дядюшка. – И потом, все это скоро закончится, скоро Лина уезжает в Европу. Лично я жду не дождусь, когда смогу вернуться к Марте.

– Но вы же и так ее не бросали! – не удержалась Амалия.

– Да, но все-таки мне приходится тратить много времени на Лину, а с Мартой встречаться урывками. Жутко неудобно, – вздохнул Казимирчик. – Кстати, ее муж предложил мне войти в дело и вместе с ним продавать пиво в России, но я отказался.

– Почему? Вы могли бы заработать хорошие деньги…

– Мог бы, но не хочу, и вообще все это буза и суета сует, – отмахнулся дядюшка. – Ты чем-то расстроена? – добавил он, пытливо глядя на нее.

Первым побуждением Амалии было ответить «Нет, с чего вы взяли?» – но она подумала, что если и можно с кем-то поделиться тем, что не давало ей покоя, то только с дядюшкой.

– Утром я узнала, что с людьми, которые убили Риттера, произошел несчастный случай, – сказала она. – Они благополучно вернулись домой, все было хорошо, а потом что-то случилось с камином в спальне, и ночью они задохнулись от угарного газа.

Казимир молчал.

– Я не могу отделаться от мысли, что это Карл фон Лиденхоф добрался до них, – добавила Амалия, волнуясь. – Он ясно дал понять, что тот, кто убил его кузена, скоро пожалеет об этом.

– У тебя есть доказательства, что произошло убийство? – спросил дядюшка.

– Разумеется, нет. Но…

– Значит, это может быть убийство, а мог быть и несчастный случай, – пожал плечами дядюшка. – Насколько я понимаю, это произошло в Англии, так что пусть местная полиция с этим и разбирается.

Амалия усмехнулась:

– Я еще могла бы поверить в несчастный случай, если бы не угрозы фон Лиденхофа. Просто… Просто мне не по себе при мысли о том, что он мог счесть виновной меня, например.

Тут Казимир задал совершенно неожиданный вопрос:

– А почему бы тебе не уйти?

– Уйти? – озадаченно переспросила Амалия. – То есть оставить Особую службу?

– Ну да. Вся эта буза… – Дядюшка поморщился. – Если она в конечном счете может стоить тебе жизни, зачем она тебе нужна?

– Зачем? Может быть, потому, что я буду скучать без всего этого… – медленно проговорила Амалия.

Она могла добавить еще кое-что – что есть люди, склонные к размеренному образу жизни, которые не лезут на рожон и не ищут приключений на свою голову; а еще есть люди, которым не сидится на одном месте, которые пускаются в авантюры и для которых так называемая размеренная жизнь – острый нож. Но карета уже подъехала к гостинице, где жила Лина Кассини, и Амалия решила отложить объяснения до другого раза.

– Басаргины пригласили нас на свадьбу Сони и Левушки Меркулова, – сказала она дяде на прощание. – Я правильно понимаю, что ты не придешь, потому что терпеть не можешь всего, что связано с женитьбой?

Казимирчик подтвердил, что он будет занят – а может быть, заболеет – а может быть, окажется в этот день в другом городе – одним словом, пусть Амалия вы думает что угодно, чтобы оправдать его отсутствие, он на все готов.

– Хорошо, я извинюсь перед Басаргиными, – сказала Амалия с улыбкой.

Она велела кучеру отвести себя на Васильевский остров, где жила семья невесты.

В доме Басаргиных царила приятная суматоха. В обстановке строжайшей секретности шла последняя примерка свадебного платья, и в комнату Сони допускались только портниха с помощницами, горничные и мать. Отец невесты, Володя и Левушка собрались в столовой.

– По-моему, это глупейший предрассудок, что жених не должен видеть невесту в свадебном платье, – проворчал Левушка.

– Я слышал, что вообще ни один мужчина не должен видеть невесту в платье до самого дня свадьбы, – заметил Володя.

– Глупости, глупости! – воскликнул Левушка. – И вообще Соня уже третий час примеряет платье, сколько можно?..

Все засмеялись.

– Левушка, не будьте так нетерпеливы, – сказала Амалия. – Всему свое время, и потом, в конечном итоге Соня старается именно для вас…

И тут на нее наплыла волна духов – сладковатых, нежных духов, от которых ей едва не стало дурно. Она тотчас же вспомнила, что означал этот запах.

«Аромат из комнаты, где нашли Риттера… Что за…»

Повернувшись, Амалия увидела мать Сонечки, которая только что вошла в комнату. Ее звали Элен, она была невысока ростом, носила пенсне и отчаянно жестикулировала. Именно от нее пахло духами, которые привлекли внимание моей героини.

– Ах, боже мой, – воскликнула Элен, – госпожа баронесса, как я рада вас видеть!

Сколько Амалия помнила, Элен всегда находилась в прекрасном расположении духа и всегда была всем рада. По-русски она говорила с легким французским акцентом.

– С вашего разрешения, – продолжала Элен, – я бы хотела вас похитить, чтобы спросить вашего совета. Мы с Софи никак не можем прийти к согласию по поводу воланов на юбке…

Амалия постаралась придать своему лицу любезное выражение.

– Вам нужно мнение независимого лица?

– Вот, вот! – обрадованно вскричала Элен и, получив согласие Амалии, увела гостью за собой.

Пока две дамы поднимались по лестнице, мать Сони говорила без перерыва. Свадьба единственной дочери – столько хлопот – а мужчины ничего в этом не понимают – а приданое! А выбор церкви! А…

«Она была на именинах княгини, – думала Амалия. – И я ведь видела ее там, но не то что не подозревала, а мне даже в голову прийти не могло… Госпожа Басаргина производит впечатление хлопотливой и не слишком далекой особы… или это всего лишь роль, которую она играет? Она француженка… а что я знаю о ее семье? Да ничего…»

Амалия решила идти напролом.

– У вас прекрасные духи, – заметила она, испытующе глядя на Элен. – Это какой-то новый аромат?

– О, – воскликнула Элен, оживляясь, – это новые духи, которые муж привез из Парижа… Я подарила их Соне, но она их поносила какое-то время и отдала мне.

– Кажется, я помню эти духи, – кивнула Амалия. – Соня еще надушилась ими на именины княгини.

– Да, да! – подтвердила Элен. – А потом дочь сказала, что духи ей не подходят, она любит более свежие ароматы.

Они вошли в комнату, в центре которой в облаке белого шелка и кружев стояла Соня, и личико ее сияло счастьем. Одна из помощниц портнихи с булавками во рту ползала на коленях, помогая другой прилаживать оборку, а сама портниха – дама купеческого телосложения, одетая в скромное темное платье, – стояла неподалеку, критически оглядывая дело своих рук.

– Так вот, – бойко начала Элен, поправляя пенсне, – я предлагаю решить вопрос с воланами так…

И поскольку вопрос этот являлся делом первостепенной важности, на то, чтобы его окончательно уладить, ушел час с небольшим, причем Амалия принимала в дискуссии самое непосредственное участие.

Наконец портниха и ее помощницы, завершив работу, удалились. Горничная унесла обрезки ткани и нитки, оставшиеся после работы, Элен, спохватившись, пошла сказать Левочке, что Соня вот-вот спустится, а невеста ушла переодеваться в обычное платье. Амалия сидела в кресле, и ей было грустно.