Книга пятая. Вестник и Крымская война - Роман Вадимович Беркутов

князь, уходя под воду.

Его утаскивало на морское дно, вдалеке от Гавайских островов. Туда, где чудовищное давление уничтожило хрупкие человеческие тела. Свидетели страшной битвы двух флагманов потом рассказывали, что даже сквозь темные воды океана видели яркую вспышку где-то на глубине, словно огненный демон в последний раз попытался вырваться водного из плена.

Глава 18 Все с ног на голову

13 мая 1853 год. Севастополь.

В городском вокзале стоял бронепоезд с тройкой дополнительных вагонов. Их добавили по просьбе армии. Генералы решили, что такие движущиеся крепости отлично сыграют роль передвижных штабов. Новые вагоны украсили до отвратительного дорого, превратив боевую единицу чуть ли не в передвижной отель.

Вот в штабном вагоне, где с огромного стола убрали все карты начальник третьего отделения Месечкин и ждал Вадима. Он прибыл в Севастополь не один, а с заместителем, молодым полковником Гурьбой.

Караул расступился и гости зашли в вагон. Месечкин нахмурился, но встал, чтобы поприветствовать неожиданных гостей. Вместе с Вадимом прибыл адмирал Нахимов и генерал Захарченко. И если Нахимов и должен был находиться в Крыму, так как отвечал за оборону города, то присутствие Захарченко вызывало вопросы. Генерал должен был сражаться с австряками в Валахии.

— Ваше высокоблагородие, как доехали Алексей Игнатьевич?

— Вашими молитвами, Вадим Борисович. Пожалуйста присаживайтесь, — Месечкин указал перед собой.

— Да? А то что-то вы постарели. Вам бы больше воздухом дышать, а то позеленели немного, — продолжил Вадим усаживаясь в кресло.

— Все мы стареем и умираем. Давайте к делу? — начальник третьего отделения обвел всех взглядом, — я думал, что у нас будет приватный разговор, Вадим Борисович.

— Простите, Алексей Игнатьевич, но присутствие Михаила необходимо. А Павел Семенович выступит нейтральной стороной, хоть он и человек под присягой, — Вадим показал на Нахимова.

Месечкин только цыкнул и расстегнул воротник. Он не спешил, расставляя на столе пишущие принадлежности и осторожно распаковывая папку с черновым проектом.

— Его величество просил передать, что деньги нужны как можно скорее, — напомнил Месечкин.

— Понимаю, но нужен не черновой проект, — ответил Вадим разглядывая документ.

Несколько лет назад, он уже заключал соглашение с Николаем, по которому давал свое золото в иностранных банках в пользование Российской империи для модернизации производства и перевооружения, получив в замен государственные ценные бумаги. Если раньше Россия занимала деньги у англичан, французов или голландцев, то теперь у корпорации "Вестникъ", причем корпорация приносила крупнейший кусок прибыли империи.

Для Николая сделка оказалась необходимой, он получал нового кредитора взамен увеличению политического влияния корпорации, которая и так давала работу миллионам граждан империи и отвечала за развитие Дальнего Востока. Сейчас же сделка сорок восьмого года получала продолжение. Можно сказать, что Вадим выкупал всех крепостных Российской империи взамен на право печатать деньги и ценные бумаги под нужды государства. Монетный двор уже оценил качество и сложность предложенных Вадимом купюр. В качестве залога выступало серебро, Николай хотел подстраховаться и не спешил убирать железные деньги из общего пользования. Серебро же было самым ходовым после реформ сорокового года, но постепенно экономика империи выросла до таких размеров, что в финансовом мире железной массы стало не хватать. Николаю приходилось занимать серебро за рубежом, чтобы чеканить монеты, ведь после наполеоновских войн, граждане не доверяли бумажным ассигнациям.

По факту корпорация "Вестникъ" принадлежала Промышленному и Аграрному банками, которыми уже владел Вадим и совет директоров корпорации. Отделения банков открыли по всей Европе, чтобы набрать статуса организации и облегчить работу филиалов. В банках обслуживались все рабочие корпорации, мелкие дочерние компании и основные контрагенты. За счет добычи золота на Дальнем Востоке, Калифорнии и Хоккайдо Вадим получил физический доступ к золоту, а было еще и серебро, более ходовое и намного более ценное например для Китая и России.

Но это все вопросы финансового мира, который только обслуживал интересы вестника, служа смазкой в тяжелых механизмах прогресса. В целом, ничто не мешало Вадиму вообще не заниматься добычей, а полностью погрузиться в дела биржи и спекулировать там, но добычей золота и серебра можно было прикрыть столько всего, а переработкой и обогащением на новых химических комбинатах в Сибири и на Кавказе — еще больше. Ну да, предприятие закрытое, а что вы хотите, если там работают с золотом или алмазами? Правильно, меньше будет вопросов, что добывают за Байкалом или на просторах Казахстана, а потом целыми составами везут куда-то за Урал, вместе с тысячами китайских рабочих, новейшей строительной техникой или электрогенераторами.

В корпорации существовали проекты, в которые Вадим почти никого не посвящал, ведь рано еще миру было знать о них, а из Тайги новости доходили плохо, а шпионы еще реже.

Вадим дал ознакомиться с документом Захарченко и Нахимову. Если Михаил спокойно прочел все пункты, то Павел Семенович не выдержал:

— Отмена крепостного права! — Нахимов сначала посмотрел на Месечкина, потом перечитал документ и уставился на Вадима, — сколько-сколько вы даете серебра?!

— Принесите воды, — попросил Вадим у солдата, заметив, как покраснел адмирал.

— Сейчас, вашевысокоблагородие! — Козырнул тот и побежал в вагон ресторан

— Вадим, — голос у Павла Семеновича дернулся, — Вадим Борисович, да вам памятник будет мало поставить!

— Пф, — подавился Месечкин.

— Не спешите, Павел Семенович, у меня свой интерес, — остановил его Вадим, — я деловой человек и работаю в рамках соглашений.

— Но выкупить всех, с землей! И дать свободу! А обязательства? Люди будут обязаны получить образование, что это за обязательства? — не успокаивался Павел Семенович, напившись воды. Он, опуская мелкие пункты по медицине, документам и обязательному тестированию всех граждан империи, даже представить себе не мог, что доживет, — это же то, о чем все мечтали последние шестьдесят лет. И подпись Николая Павловича и Александра Николаевича.

Александ Второй тоже подписал черновик, как правопреемник Николая. Николай жертвовал абсолютной властью, соглашаясь на более сложный и сбалансированных механизм управления страной. После публикации документа в сенате в Российской империи пропадут подданные и появятся граждане с правами и обязанностями.

— Да, вы правильно заметили, Павел Семенович, я как обычный барон и верный подданный Российской империи даже стесняюсь своей роли представителя корпорации, — сказал Вадим и расписался, — но если это