Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К возвращению Дона я приготовил добрый обед. Вечер выдался превосходный, солнечные лучи расписали лес золотыми полосами. Далекая саванна, которая просматривалась за водоразделом между Веи-Ассипу и Марингмой, выглядела заманчиво. Безлесная степь. Как хорошо было бы побродить там, думал я, не спотыкаясь о корни и не сжимая в руке тесак или палку против змей… В обществе Дона я наслаждался жизнью. Мы сидели на сумках на нашей полочке, посматривая, чтобы не подкрался какой-нибудь скорпион. Готовя обед, я уже раздавил одного ботинком.
Чудесный вечер сменился жуткой ночью. Дождь лил как из ведра, барабаня по тонкому тенту; ветер выл, что твой койот. Среди ночи я проснулся в диком ужасе: мне показалось, что в спальный мешок забралась змея. Это была всего-навсего нога Дона; мы лежали валетом на узкой полке, и он дергался во сне. Несколько погодя я услышал шорох, потом звякнули друг о друга два газовых баллончика. Включив фонарик, который я ночью всегда держал под рукой на всякий случай (необходимая предосторожность в лесах Гайаны), я успел заметить, как между Доном и краем тента промелькнула наша приятельница, щетинистая крыса.
— Эй, Дон, лови крысу!
Мне редко доводилось видеть Дона озадаченным, но тут он подскочил вверх и одним махом сдернул с себя спальник, бесстыдно выставляя напоказ свою наготу.
— Эта сволочь забралась в мой мешок!! — завопил он.
Вряд ли это было так на самом деле, но просвет между Доном и тентом был достаточно узким, и я отнюдь не хотел бы быть на месте одного из самых прославленных альпинистов Англии, когда крыса протискивалась между ним и тонким полотнищем бри-найлона. Позднее, когда в лагере гостил Майк Эзерли, он пытался пристрелить крысу из своего пистолета, но я счастлив сообщить, что ему это не удалось. Хотя крыса и отличалась вороватым нравом, но ее оружие не представляло для нас опасности, и мы от нее не пострадали. К тому же с ней нам было как-то уютнее. Ничто так не помогает освоиться на новом месте, как общество приветливого грызуна!
Я в ту ночь остался относительно сухим, поскольку лежал у самой скалы. Пусть мое ложе было более доступно для ползучих тварей, зато лучше прикрыто сверху. Спальный мешок Дона к утру промок насквозь.
Хотя мне стало получше, я все-таки решил еще денек полежать. Даст бог, скоро опять войду в строй. Нужно было хоть немного поснимать на стене — ведь треть подъема уже позади, а мы все еще ничего толком так и не сняли…
Дон отправился вниз, к болоту, за сухим спальником и веревками. Он застал Алекса лежащим в спальном мешке и чуть ли не готовым к последней исповеди. Накануне вечером Алекс перебрал кодеина, пытаясь остановить непрекращающуюся дрожь.
Попозже сверху спустились Мо и Джо, и я приготовил им поесть. Оба были усталые и грязные. Поев, они взбодрились и стали рассказывать о проделанном. Продолжая восхождение над Тарантуловой террасой, Мо в одиночку бил шлямбурные крючья. Длина первого пролета — метров десять, дальше стена идет с наклоном, так что с Террасы ничего не видно, но, поднявшись выше, он обнаружил, что там начинаются трещины.
Жумар
Карабин
Почти целый день ушел на то, чтобы вбить два шлямбурных крюка, и пришлось надевать на крючья петли вплотную к стене, чтобы укоротить рычаг. Тяжелое дело, но в конце концов он добрался до расширяющейся кверху корки, которая ему совсем не понравилась. Он прошел ее на противостоящих закладках, чтобы верно направлять загрузку.
— Даже главнокомандующему она пришлась не по вкусу! — Он торжествующе указал на Джо.
— А что это за Африканская корка? — спросил я. Ребята уже упоминали ее, но снизу этот участок плохо просматривался даже в бинокль. — Издали поглядеть — ничего даже отдаленно похожего на очертания Африки.
— Похоже на карту Африки, если смотреть снизу, — пояснил Мо.
— Типично валлийская логика, — критически заметил я.
Пока Мо работал на стенке, Джо страховал его на Тарантуловой террасе и впервые за невесть сколько дней наслаждался солнцем.
В это утро они вместе поднялись до высшей точки, достигнутой накануне Мо, и Джо прошел вверх метров пять на трех крюках. Но вбивать крюки в край тонкой корки, которая грозила отслоиться, ему не улыбалось, и он прошел метров двенадцать в обход первого выступа, пользуясь закладками и зацепами. Однако дальше негде было помещать закладки, надо было бить крючья, а на это ушло бы не меньше двух часов. Джо и без того устал, а тут еще такой переплет… Чувствуя, что у него не хватит сил на то, чтобы вбить крюк и вскарабкаться на огромный карниз, Джо спустился.
Поскольку все их снаряжение оставалось на Тарантуловой террасе, Мо и Джо предстояло на ночь возвращаться туда. Джо больше всего тревожился за свои сигары.
Он проверил несколько футляров: все сигары покрылись плесенью. Я выразил надежду, что эта бактериальная культура окажется полезной для его легких, и обещал на другое утро подняться к ним — поснимать у Африканской корки. Хворь явно отпускала меня, и я сказал, что часам к девяти подоспею.
Мо надел на веревку жумары и пошел вверх, словно игрушечный солдатик на шнурке. Джо последовал за ним. Поскольку они стали подниматься довольно поздно, последние тридцать метров до Террасы им пришлось преодолевать в полной темноте.
На другой день было воскресенье. Я встал до рассвета. Передо мной расстилалась пелена клубящихся облаков, лишь кое-где пропоротая гордыми вершинами соседних столовых гор; наверно, так они в незапамятные времена пропарывали поверхность воды, поднимаясь с морского дна.
Сунув кинокамеру в вещевую сумку, я привязал ее к своей сбруе так, чтобы она при подъеме висела метрах в двух ниже меня. С чувством разочарования перешагнул я через красный ящик с пистолетами для забивания шлямбурных крючьев. Его тащили до лагеря от самой Маиурапаи, и лишь для того, чтобы убедиться, что пистолеты не тянут. Скалы Рораймы оказались настолько твердыми, что даже это отменное приспособление не могло забить крюк в узкую трещину.
Несмотря на слабость и усталость, я поднимался довольно резво. Мо все еще лежал в гамаке, когда я наконец достиг Тарантуловой террасы. Отличная терраса! Одно только портило первое впечатление: уборная у самого входа в это убежище. Крупная бромелия принимала сверху «манну небесную», не подозревая, что играет роль выгребной ямы. Все время, что мы находились на стене, она отравляла окрестности скверным запахом.
— А вы, ребятишки, все еще валяетесь? — выдохнул я, перехватываясь на последнем участке веревки, вымазанной грязью с полки.
Позже я убедился, что эта грязь сильно осложняла продвижение.
- Перевёрнутый полумесяц - Мирослав Зикмунд - Путешествия и география
- Амур. Между Россией и Китаем - Колин Таброн - Прочая документальная литература / Зарубежная образовательная литература / Прочая научная литература / Прочие приключения / Публицистика / Путешествия и география
- Записки узника: затерянный остров - Рина Кейт - Остросюжетные любовные романы / Путешествия и география
- Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях - Дон Джордж - Путешествия и география
- История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века - Жюль Верн - Путешествия и география
- Морской узел - Александр Граевский - Путешествия и география
- Австралия изнутри. Как на самом деле живут в стране вверх тормашками? - Виктория Станкеева - Публицистика / Путешествия и география
- Серебряные рельсы (сборник) - Владимир Чивилихин - Путешествия и география
- Ралли Родина. Остров каторги - Максим Привезенцев - Путешествия и география / Русская классическая проза / Хобби и ремесла
- 7 и 37 чудес - Игорь Можейко - Путешествия и география