Сон в летнюю ночь - Анна Корнова

разыскать — тот ещё квест.

Виктория вздрогнула: этот голос она различила бы даже в хоре.

— Валера?

Валерий Вуколов, в странных для летней жары высоких ботфортах и плаще, поднимался по ступеням веранды.

— Жарко здесь у тебя, — Вуколов сел напротив Виктории, утирая пот.

— А чего ты по-зимнему оделся?

— Это единственное, что тебя интересует? — Вуколов усмехнулся. — Ты неисправима.

— Ну, жарко же в епанче

— Это так моя накидка называется? Буду знать. Ладно, погуляла, пора домой, — Вуколов достал из складок одежды прозрачную пластиковую коробочку с белым порошком.

— Валер, ты можешь содержимое пересыпать, а упаковку мне отдать? Здесь таких нет, я бы в ней соль хранила.

— Ну, ты и дура! Давай глотай!

— Тебе раньше надо было с этим порошком приходить. Теперь я здесь живу, это мой дом.

— Ты совсем рехнулась? Посмотри на себя: сидишь среди убожества, жрёшь червивую малину и заявляешь, что теперь это твой дом.

— Эта малина не червивая.

— Малина всегда червивая, можешь мне не рассказывать, — Вуколов презрительно скривил губы. — Я, как идиот, взвешивал, сколько ты у меня субстанции сперла, ищу, куда тебя занесло, в какую историю ты вляпалась. Ты же тихо сидеть не умеешь. Меня чуть не убили, пока я тебя вычислял, а ты заявляешь, что я, видите ли, опоздал. Заканчивай свои посиделки, или тебе хочется след в истории оставить?

— Валер, ну, какой след? Ты не понимаешь, что у меня семья. Мы царевича Иоанна Антоновича усыновили.

— Царевича Иоанн Антонович?! Да ты не след в истории оставила, ты тут по полной наследила!

— Ты бы епанчу снял, жарко же. Сейчас мои встанут, я им скажу, что ты мой петербургский знакомец. Поужинаешь с нами. У нас рыбный пирог будет и расстегаи. Муж мой скоро вернётся, я вас познакомлю. Куда я от него? Я без него не смогу ни в будущем, ни в прошлом.

— Я тебе память сотру. Сможешь.

— Ты прямо как «люди в черном».

— Надо же, помнишь. А мне показалось, ты всё уже позабыла, — скривил губы Вуколов. С этими словами Валерий резко схватил Вику за плечо, она от неожиданности вскрикнула, и в её рот был засыпан горький порошок.

Виктория почувствовала резкую боль и потеряла сознание.

XXVIII. Москва, Автозаводская улица, 11 июня 2020 года

Виктория Чучухина проснулась на следующее после своего Дня рождения утро в состоянии тяжелейшего похмелья. Болела не только голова, но ломало и крутило всё тело. А что было самым ужасным — Виктория начисто забыла события прошедшей ночи, пыталась хоть что-нибудь припомнить, но все попытки были напрасны. Когда уходил Карасев, она была слегка навеселе, а что пилось после, вспомнить было невозможно.

В депрессивном состоянии Виктория зашла на кухню, где её ожидало новое открытие — вся посуда была перемыта и убрана — интересно, в каком состоянии она вчера убиралась? Или, может, Вуколов, храпящий сейчас на весь девятиэтажный дом (собственно, от его храпа Виктория и проснулась), перемыл посуду, пока новорождённая в одиночку напивалась за праздничным столом. Но зачем ей надо было так пить и каким паленым алкоголем можно было так травануться, Виктория не могла даже и предположить. Неужели текила имела на неё такое влияние?

— Нужно принять таблетки, должны же существовать какие-нибудь антипохмелины. Вот только как добраться до аптеки… — вяло ворочалось в разламывающейся голове.

Виктория села у окна и автоматически открыла пачку сигарет — курить не хотелось, а глазам представилась неожиданное зрелище: исчез сделанный накануне маникюр. Куда делись длинные, кораллового цвета ногти? Виктория ошалело рассматривала свои коротенькие ноготки, силясь понять, как же надо было нажраться, чтобы ночью вломиться в квартиру к маникюрше Лене с требованием спилить шеллаковую красоту, и при этом утром совершенно ничего не помнить.

На кухню, красиво потягиваясь, вышел Вуколов:

— Ну что, пьяница-мать — горе семьи, — ухмыльнулся он, наливая воду в чайник.

— Валер, что тут вчера было?

— Твой День рождения.

— А чего я пила?

— Всё, что не успел спрятать.

— И с чего это я?

— От осознания тщетности попыток выйти за меня замуж. Так вот, я подумал — выходи, раз так замуж чешется, а то сопьешься, — Вуколов аккуратно мял в чашке ломтик лимона: он всегда пил чай с лимоном.

Виктория вновь достала сигарету, положила назад, достала другую, снова убрала… О чём она думала в эту звездную минуту, когда сбылось заветное? Всё, чего она хотела в течение последних пяти лет — это выйти замуж за Вуколова. Теперь мечта преобразилась в реальное предложение руки и сердца, и оказалось, что надо было для её воплощения всего-то лишь напиться до беспамятства. Виктория перебрала все сигареты в пачке, так и не проронив ни слова. Это было странно, ведь обычно она болтала без умолку, и никакая головная и прочие самые яростные боли не смогли бы заставить её выдержать паузу.

— Итак, в четверг идем в ЗАГС подавать заявление, раньше у меня не получится, — прервал молчание Вуколов.

А далее произошло, пожалуй, самое невероятное из того, что могло произойти в это удивительное утро:

— Валера, я не пойду за тебя замуж.

Кажется, не только Вуколов, но лежащая на подоконнике кошка Джуди и стайка рыбок в аквариуме остолбенели от этих слов. Ещё бы! И Джуди, и безымянные рыбки ежедневно слушали многочасовые телефонные обсуждения проекта подталкивания Вуколова к вступлению в брак. И вот, пожалуйста, такой пердимонокль! Хорошо, что попугай Ричард умер год назад, а то бы не сдержался пернатый и прокомментировал — он, правда, умел говорить только «Рича хороший», но тут, надо полагать, продемонстрировал знание пары-другой неожиданных слов.

— Я второй раз не позову, — Вуколов говорил спокойно, но красивые пальцы нервно завертели чайную ложечку.

— Правильно сделаешь.

— И почему такая перемена в планах? Исключительно из любопытства спрашиваю, — Вуколов напряженно выстукивал чайной ложечкой болеро Равеля.

— Потому что ты мне не близкий, не родной, и не сумел им стать за пять лет, точнее, не захотел. Ты не можешь быть на равных, для тебя это как проигрыш, поэтому тебе нужна такая дура, как я. Это не плохо и не хорошо, просто мне это не подходит, — Виктория сама обалдела от своей речи: никогда прежде она так не говорила.

Чайная ложка в красивой мужской руке жила самостоятельной творческой жизнью, а сам Вуколов, полуоткрыв рот, уставился на Викторию. Именно такое лицо было у Валаама, когда его ослица заговорила.

— Раньше ты почему-то считала иначе.

— Валера, я не знаю, почему до меня это только сейчас дошло. Я за тебя ещё вчера вечером мечтала