Любить запрещается - Барбара Картленд

Прошло немало времени, прежде чем она осознала, что оркестр уже больше не играет и музыка смолкла. Машин за окном тоже не слышно. Осталась только тишина – тишина тихой, ласковой ночи.

Ария поднялась и подошла к окну. А что если сбежать? Она ощутила почти непреодолимое желание покинуть этот дом сейчас же, пока все спят, не оставив ни записки, ни адреса, – просто исчезнуть. Пока она раздумывала, сможет ли это сделать, к ней пришло убеждение, что, куда бы она ни уехала, где бы ни пыталась спрятаться, он все равно отыщет ее, если захочет.

Ее вновь охватила дрожь. «Почему я приписываю ему такое всемогущество?» – спрашивала разумная часть ее сознания. Но инстинкт оказался сильнее разума: если она нужна ему, он ее отыщет.

– Он просто использует меня, – сказала она в ночь.

Но эти слова даже ей самой не показались убедительными. Стоя и глядя, как лунный свет своим волшебным прикосновением сделал тени глубокими и зловещими и превратил сады и луга в сказочную страну, она услышала, как из двери слева от ее окна кто-то вышел.

С непокрытой головой, засунув руки в карманы, он медленно шел по газону перед домом. Ария догадалась, что он пребывает в глубоком раздумье. Медленно, но, как ей показалось, с какой-то целеустремленностью в каждом движении он пересек лужайку, пока огромный барьер из кустов не преградил ему путь.

Как ей хотелось, чтобы у нее хватило решимости и сил задернуть шторы и не смотреть в окно! Однако что-то более сильное, чем это желание, приковало ее внимание, не давая ей оторвать от него взгляда.

Он стоял так неподвижно, что его можно было с легкостью принять за статую. О чем он думал? Когда он откинул назад голову, Ария почувствовала уверенность, что он смотрит на ее окно. Но как можно быть уверенной в том, что является лишь фантазией, навеянной ее страхом перед ним?

Ария чувствовала, что не сможет заснуть, и когда все же легла в постель, оставила окно незашторенным и смотрела, как постепенно тает лунный свет, пока не наступил рассвет, так неуловимо, что она не заметила, когда это произошло.

Только тогда она поняла, что все эти часы, когда должна была спать, она слушала-слушала, ожидая возвращения с его одинокой прогулки.

Она, должно быть, заснула часа за два до того, как ее разбудили. Когда горничная постучала, она вздрогнула и проснулась, увидев, что в окно льется солнечный свет и комната купается в золотистой дымке.

– Сегодня я дала вам поспать немного подольше, мисс, – сказала девушка, ставя рядом с ней утренний чай. – Я решила, что после вчерашней вечеринки вы очень устали. Было уже три часа, когда музыканты стали собирать инструменты.

– Так поздно? – рассеянно спросила Ария.

– В самом деле, мисс! Надеюсь, вы хорошо повеселились. Все говорят, что вы были там самая красивая.

В голосе девушки слышалось неподдельное восхищение, и Ария выдавила из себя улыбку.

– Спасибо, – ласково сказала она, и молоденькая горничная улыбнулась ей в ответ.

– Мы все вас поздравляем, мисс, – сказала она и, как бы устыдившись своих слов, заторопилась из спальни, не дожидаясь ответа.

«Мне пригодятся их добрые пожелания», – подумала Ария, медленно выбираясь из постели, и вспомнила, что так и не решила, ехать или нет. При мысли о том, что в это утро она увидит Дарта Гурона, ее сердце учащенно забилось и перехватило дыхание.

Слишком поздно бежать сейчас. Если она уедет, то сделает это с соблюдением всех приличий, сообщит ему причину и попрощается. Совершенно неожиданно Ария поняла, что не сможет этого сделать. Одно дело замыслить бегство без объяснений и пререканий и совсем другое – найти его и потребовать объяснения случившегося прошлой ночью.

Она знала, что не сможет заговорить с ним об этом. И дело не только в жуткой неловкости, а в самой мысли о том, что придется вспомнить весь тот ужас, в который он вверг ее.

Ария надела простое хлопчатобумажное платье и зачесала волосы назад, чтобы придать себе некое подобие суровости. Вчера она выглядела соблазнительно, но сегодня не будет никаких женских уловок, и она предстанет перед ним такой, как в первый раз, когда она показалась ему более зрелой, опытной и уравновешенной секретаршей, при виде которой никому в голову не придут такие мысли и чувства, какие он вчера обнаружил.

Закончив одеваться, она замешкалась в середине комнаты и снова ощутила дрожь, и потребовалась вся ее решимость, чтобы открыть дверь и с высоко поднятой головой выйти в коридор. Дверь в ее гостиную, служившую приемной, была открыта. Она было прошла мимо, но ее внимание привлек листок бумаги, лежащий поверх книги записей.

Ария вошла в комнату и машинально взяла в руки листок. Почерк был хорошо знакомый.

«Я уехал кататься. Жду Вас в библиотеке в десять часов. Д.Г.»

Несколько секунд Ария смотрела на записку и вдруг осознала, что это всего лишь временная передышка. Она почувствовала, что напряжение покинуло ее, а руки больше не дрожали, когда положила листок на место.

«Я должна уехать, должна, должна!» – твердила она себе.

Когда завтрак окончился, у нее осталось мало времени на раздумья. Нужно было уладить множество дел: выбрать блюда, сделать два звонка в Америку, позаботиться о целом ряде мелочей.

Когда пробили часы на каминной полке, Ария вздрогнула и повернулась к ним, не веря своим глазам. Не может быть, что уже десять часов! Не может быть! Но было именно так.

На мгновение она впала в отчаяние при мысли о том, что должна встретиться с ним лицом к лицу. Что если она ослушается? Пошлет ли он кого-нибудь искать ее? Как ни странно, это было бы хуже, чем самой пойти к нему; как будто влекомая каким-то магнитом, Ария пошла по коридору и спустилась в холл.

Поблизости никого не было, хотя она надеялась, что кто-нибудь окажется рядом. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь – все равно с кем, кто дал бы ей передышку, хоть на несколько секунд отсрочил бы предстоящее ей испытание. Она взялась за ручку двери и, сделав глубокий вдох, вошла в библиотеку.

Ария ожидала увидеть Дарта Гурона за столом, но вместо этого он стоял спиной к погасшему камину и курил сигарету. Идя к нему через комнату, она хотела встретить его взгляд, но почему-то не смогла. Она чувствовала, как к щекам прилила кровь, чувствовала, как дрожит, и ненавидела себя за слабость.

Ей хотелось казаться гордой, надменной, безразличной; вместо этого, осознала она, выглядит, как трепещущий комок чувств.

– Я хочу поговорить с вами.

Его голос показался ей нерешительным.

– Да, – с трудом выдавила она из себя.

– Вы знаете, что я собираюсь сказать.

– Нет.

– Уверен, что знаете.

Наступила пауза, оба стояли и молчали; наконец Ария набралась смелости взглянуть на него. Ей показалось, что его высокие скулы выдавались еще больше, чем обычно, а глаза стали еще более темными и непроницаемыми. Его рот также выглядел как-то по-иному, но она не могла вынести и мысли о губах, которые касались ее губ.